И главный герой всего этого великолепия — Парсифаль, с которым мы уже немного знакомы. Но вот и настало время узнать его поближе. Кстати, картины, расположенные по стенам Зала Певцов, работы художников Августа Шпийса, Фердинанда фон Пилоти и Йозефа Мунша (Munsch; 1832—1896), иллюстрируют как раз легенду о Парсифале.
Согласно Вольфраму фон Эшенбаху, Парсифаль (позволим себе здесь «вагнеровскую» транскрипцию имени, хотя речь и идет об эшенбаховском персонаже) был сыном Гла-мурета и Герцелойды. Парсифалю не было суждено увидеть своего отца. Гламурет погиб во время рыцарских странствий, «тело его доставили в Багдад, набальзамировали и уложили в драгоценный саркофаг с прозрачной рубиновой крышкой. Оруженосцы Гламурета испросили позволения поставить на саркофаге изумрудный крест и укрепить на нем шлем, на котором высекли имя обретшего здесь вечный покой героя»{72}. Но никакие самые роскошные похороны не могли утешить горе Герцелойды… Ровно через две недели она разрешилась от бремени мальчиком и решила, что любыми средствами оградит его от участи отца. Поэтому-то Герцелойда стала воспитывать сына в уединении и тщательно оберегать от внешнего мира, чтобы он ничего не узнал о рыцарстве. Но разве можно идти против судьбы, предначертанной свыше? Однажды юноша встречает в лесу рыцарей короля Артура и решает уйти вместе с ними.
На одной из картин Зала Певцов мы как раз и видим момент встречи юноши Парсифаля с двумя рыцарями, облаченными в блестящие доспехи. Сердце подсказало Парсифалю, что он нашел то, чего неосознанно так жаждал найти. Отныне он пойдет по пути своего призвания!
Герцелойда поняла, что больше не может удержать возле себя сына, но она решается на хитрость.
На следующей картине Зала Певцов Парсифаль изображен верхом на жалкой старой кляче, одетый в нелепый шутовской наряд.
В этом-то и заключалась хитрость матери — ведь сын ничего не знает о жизни и слепо верит Герцелойде — клячу она называет «боевым конем», а шутовской костюм «доспехами», надеясь на то, что сын долго не выдержит насмешек и издевательств окружающих над его внешним видом и вернется к ней. Но вскоре юноша встретил на своем пути женщину, держащую в объятиях труп убитого рыцаря. Та раскрывает ему его происхождение и истинное имя (Герцелойда называла его лишь «мой милый сыночек»): «Ты — Парсифаль. И твое имя означает — ”Пронизывающий насквозь”»{73}. Юноша отправляется дальше и вскоре попадает ко двору короля Артура. Здесь Парсифалю суждено победить в честном поединке Красного рыцаря, после чего он получает настоящие доспехи взамен своего шутовского наряда. Но остаться при дворе он пока не может и отправляется дальше, чтобы совершенствоваться в «науке рыцарства». И вот «уже надвигался вечер, когда у него перед глазами словно бы вмиг возник замок, окруженный крепостной стеной. Сперва показались бойницы, потом башни и, наконец, стены… Подъехав ближе, он увидел на обширном зеленом лугу перед крепостью огромную липу, под которой сидел хозяин замка, князь Гурнеманц»{74}.
Отвлечемся на мгновение от предания о Парсифале и запомним огромную липу и самого Гурнеманца — нам еще предстоит встретиться с ними в замке Линдерхоф.
Старый Гурнеманц берет Парсифаля к себе на воспитание и раскрывает перед юношей не только рыцарские, но и христианские добродетели. Под руководством Гурнеманца Парсифаль становится настоящим рыцарем. И одним из первых его подвигов было освобождение королевы Кондвирамур, ставшей его женой. С ней он жил некоторое время в счастливом браке, но не для спокойного земного счастья родился рыцарь Парсифаль. Ему предстоит вновь уйти в странствия. Как ни тяжело было молодой жене расставаться с мужем, но она поняла его истинное призвание и не стала мешать его осуществлению. Парсифаль покидает дворец и уже вечером того же дня встречает на своем пути странного рыбака в богатых одеждах, который рассказывает ему о замке, на пути к которому «легко заплутать». Но Парсифаль нашел дорогу — видно, сама судьба вела его к цели. Будучи радушно принят, Парсифаль узнал, что хозяин замка тяжело болен…
Мы подходим к кульминации легенды о Парсифале. Не случайно на самой большой центральной картине Зала Певцов запечатлен момент, когда Парсифаль впервые видит Святой Грааль. «Но тут еще шесть девушек в золотой парче и шелках внесли прозрачные, изящной формы, стеклянные сосуды, в которых ярким светом горело благовонное масло. Вслед за ними в драгоценном наряде из арабского шелка вошла королева. На зеленой шелковой подушечке у нее в руках покоилось то, что считается истоком всех жизненных сил, одновременно корнем и плодом земного совершенства»{75}. Но лицо хозяина по-прежнему омрачено страданием. Он тщетно ожидает от гостя одного-единственного вопроса, который Парсифаль так и не задал в свой первый приезд в замок Грааля: «Отчего король так страдает?» Парсифаль же просто боялся нарушить законы формальной рыцарской вежливости, поэтому ничем и не проявил должного сострадания. «Букву закона» он поставил превыше веления сердца. Но именно в сострадании к ближнему как раз и заключается основная заповедь рыцарства; сила, доблесть и даже справедливость — ничто без умения чувствовать чужую боль, как свою собственную, то есть без умения прощать и сострадать.
Наутро Парсифаль обнаружил, что замок словно вымер — вокруг нет никого, ни рыцарей, ни прекрасных дев. В гневе он вскочил на коня и покинул зачарованное место. Но с тех пор не знал он покоя, его душа стремилась обрести Святой Грааль, который он потерял, не выдержав испытания на сострадание. «Сколько длились его скитания на этот раз, он не знал. Однажды утром навстречу ему попалась небольшая процессия. Это были пилигримы, одетые в простые власяницы, но хоть босые ноги их утопали в снегу, однако, по-видимому, они ничуть не мерзли. Впереди шагал старый седобородый рыцарь с юношески свежим лицом»{76}. Он показал Парсифа-лю дорогу к пещере, в которой живет отшельник по имени Треврицент. Этот благочестивый человек и открыл перед Парсифалем вожделенную тайну Святого Грааля. Хранителем святыни был Титурель, который в свою очередь передал Грааль своему сыну Фримутелю, которому наследовал его сын Анфортас[66]. Герцелойда, мать Парсифаля, приходилась Анфортасу сестрой… Треврицент рассказывает Парсифалю, что «в Мунсальвеше — замке Святого Грааля — живет много отважных рыцарей. Вступая с кем-либо в бой, они делают это не ради собственного удовольствия, а во имя искупления своих грехов… Источником их существования является таинственный камень небывалой чистоты… Сила, заключенная в нем, такова, что некогда обратила в пепел птицу Феникс, а затем вновь возродила ее такой же прекрасной, как и прежде. Стоит человеку лишь раз увидеть этот камень — и всю последующую неделю он неподвластен смерти, как бы тяжело ни был болен. Кроме того, те, кто видит Грааль, никогда не старятся… Вот этот-то камень и зовется Граалем… Смирение — это первая добродетель, которую требует Грааль. Гордыню он решительно отвергает»{77}. Далее отшельник, продолжая свой рассказ, сообщает Парсифалю, что нынешний король Грааля Анфортас был ранен отравленным копьем в битве с язычником. И когда все рыцари Грааля, коленопреклоненные, молили Грааль вернуть здоровье королю, на священном камне появилась надпись, которая гласила, что в замок скоро явится неизвестный рыцарь, он спросит о причине страданий короля, и тот сразу исцелится. Причем никто из рыцарей не должен побуждать его задать вожделенный вопрос, тот должен сделать это по доброй воле. Если вопрос прозвучит, этот рыцарь займет место Анфортаса на престоле Грааля…
НойшванштайнЗдесь мы прервем пересказ легенды о Парсифале, тем более что финал ее нам уже известен. И сделать это нас побуждают картины Зала Певцов. Среди них нет продолжения и тем более финала предания. Все основные испытания и грядущая победа для Парсифаля еще впереди. Мы видим лишь, как он первый раз проходит, но не выдерживает свой главный экзамен на сострадание. Наверное, это ключевой момент не только в символическом оформлении Зала Певцов, но всего Нойшванштайна. Король, который истово молился за своих подданных в тишине Молельни, просил силою искусства о сострадании к себе самому и так и не дождался его. Окружающие Людвига придворные и те, кто называл себя его друзьями — включая и самого Вагнера, недаром сюжеты картин взяты не из его оперы, а из средневековой легенды, — не задали королю единственно важного вопроса: «Отчего он так страдает?» А потом задавать этот вопрос стало уже некому. Вот почему в сакральном смысле последний король-романтик, последний служитель Рыцарства так и не смог найти себе преемника и, одинокий, навечно унес священную тайну с собой в могилу.
