Автор самой известной биографии Ганнибала на русском языке И. Ш. Кораблев (Шифман) писал: "Несправедливость этих обвинений очевидна: на протяжении всей войны в карфагенском совете господствовали сторонники Баркидов — противники мира, направлявшие все усилия государства на борьбу с Римом, прежде всего на поддержку самого Ганнибала".
Перед отъездом Ганнибал, замыкая цепь жестокостей, совершенных им на земле Италии, собрал своих союзников — италиков, воевавших с ним, а теперь остающихся на родине, — и велел всех их прирезать, "чтобы такие храбрые люди не оказались полезными для римлян" (Аппиан). По словам Тита Ливия, резня произошла в священном месте — в храме Юноны. Воистину, если бы у Ганнибала было больше войск, он не оставил бы в Римской республике ни одного человека, истребив всех. Одноглазый Ганнибал был гениальным полководцем и величайшим убийцей. "Наших же пленных бросал он во рвы и реки, проходил по ним, как по мостам, других же бросал под ноги слонам, иным же приказывал вступать в единоборство друг с другом, ставя братьев против братьев и отцов против сыновей", — обличал его подвиги Аппиан.
Сенаторы Рима стерли память о пребывании Ганнибала в Италии, объявив амнистию всем народам, которые перешли на его сторону. Прошлое было прощено. Жестоко наказали лишь тех, кто до конца был предан врагу: их изгоняли из родных городов или истребляли. В число изгоев попали жители Кампании и Бруттии.
Ганнибал уже не мог ничего изменить. Грандиозный замысел завоевать Италию потерпел неудачу. Борьба была бесполезна. Последний верный помощник и брат, Магон, во время возвращения домой умер от тяжелой раны, полученной в Лигурии. Все, что мог теперь сделать Ганнибал, — это разбить африканскую армию Сципиона, и тогда можно заключить мир, сохранив прежние границы страны.
Возвращение на родину началось с мрачного знамения. Когда показался берег Африки, Ганнибал велел матросу влезть на мачту и посмотреть, куда направлен нос корабля. На берегу виднелась разоренная гробница. Туда, на смерть, корабль вез Ганнибала и его солдат.
Все складывалось для него некстати: зависть знатных карфагенян, ненависть взбунтовавшихся нумидийцев, жажда мести римлян и даже немилость родной природы, помогавшей Сципиону — не Ганнибалу, который не был на родине более тридцати лет.
Решающее сражение состоялось 19 октября 202 года до нашей эры на равнине между городами Зама и Нарагарра в пяти днях пути от Карфагена. По преданию, Ганнибал перед началом сражения пытался вступить со Сципионом в переговоры, но успеха это не принесло (многие современные историки считают этот рассказ выдумкой). Великий воин смиренно говорил римскому консулу: "Надо же было судьбе допустить и такую насмешку, чтобы, взявшись за оружие в консульство твоего отца… я теперь, безоружным, пришел к его сыну просить мира… Чем я был при Тразимене и при Каннах, тем сейчас являешься ты… Всякому счастью, чем оно больше, тем менее следует верить… Мы не отказываемся признать вашим все, из-за чего началась война, Сицилию, Сардинию, Испанию и все острова, находящиеся между Африкой и Италией… Я, Ганнибал, прошу мира" (Тит Ливий). Сципион хотел большего, но добыть новых уступок можно было только мечом. "Вероятно, Ганнибал, — предположила Т. А. Бобровникова, — принял бы теперь любые условия. Но Карфаген никогда не пошел бы на это. Оставалось принять вызов".
Накануне сражения Сципион разместил свой лагерь на холмах. Карфагенянам пришлось остаться посреди равнины, лишенной воды. В их войске было 45 тысяч пехотинцев и 3 тысячи кавалеристов, но большую часть его составляли необученные рекруты. Особенно слаба была кавалерия — род войск, когда-то принесший Ганнибалу много побед. Готовясь к сражению, Ганнибал послал в римский лагерь лазутчиков; их поймали. Сципион велел провести их по лагерю, а потом отпустить к Ганнибалу. Пусть тот убедится, что Сципион, как никогда, уверен в своей победе.
Между тем воины Ганнибала начали страдать от жажды. Всю ночь они рыли колодцы, но находили в них лишь немного мутной воды. Заметив это, Сципион на рассвете направил войска в бой. Вместе с римлянами в атаку шла нумидийская конница под командованием царя Масиниссы, злейшего врага карфагенян. Выходя на бой, римляне помнили, что в случае поражения им некуда будет отступать, всюду их встретят враги. Тем решительнее они сражались под палящими лучами солнца.
Битва началась с того, что римляне сигналами труб и рожков напугали слонов и обратили их в бегство. Среди карфагенян вспыхнула паника; дрогнула и смешалась конница. Вслед за слонами, из облака пыли, уже показались римские всадники. Их было почти в два раза больше, чем карфагенских конников. Римляне и нумидийцы погнали с поля кавалерию Ганнибала. Рассеяв ее, они вернулись, чтобы нанести удар по "гвардии Ганнибала" — италийским ветеранам. Часть карфагенской армии была окружена, часть истреблена, хотя ветераны проявили удивительную стойкость. Они погибли, но не сдались. Finis Carthaginiensium!
В этом сражении Сципион показал себя примерным учеником Ганнибала; он победил карфагенянина за счет флангового обхвата — так, как чаще всего побеждал Ганнибал. Не случайно Сципион выбрал местом сражения равнину, где было особенно удобно проводить подобный маневр. Решающий удар, как и в дни побед Ганнибала, нанесла кавалерия.
Сраженным в битве нет
Последней дани погребенья:
Пустынный вран их трупы рвет,
И воют: мщенья! мщенья!
(В. А Жуковский)
По словам Аппиана, "на поле боя осталось 20 тысяч мертвых карфагенян" (Полибий говорил о 10 тысячах погибших), и не меньше 15 тысяч попало в плен. Римляне потеряли полторы тысячи человек убитыми. (Впрочем, историки считают эту цифру преуменьшенной.)
Сам Ганнибал вместе с одним всадником, которому больше всего доверял, бежал в Хадрумет, находившийся в двухстах километрах от поля битвы. Никаких резервов у него больше не было. Вплоть до ворот города его преследовал Масинисса, мечтавший взять великого полководца в плен.
Одержав победу, Сципион отослал в Рим огромную добычу: десять талантов золота, 2500 талантов серебра, слоновую кость и знатных пленников. Сам же, располагая 70 кораблями, попытался организовать морскую блокаду Карфагена, а затем вступил в переговоры с карфагенянами, запросившими мира. Тридцать самых знатных людей города пришли смиренно поклониться Сципиону. Капитуляция Карфагена была неизбежна, ведь у Республики не было больше войск. Двадцать лет без мира оставили державу без армии.
Сципион тоже спешил заключить мир, не дожидаясь осады Карфагена. Ему сообщали, что плодами его побед вот-вот воспользуются другие. Многие видные римляне хотели сместить его и возглавить армию, чтобы стать победителями давно побежденного Ганнибала. Сципион хорошо знал, сколько завистников готовилось вырвать у него венок триумфатора.
Сам Фабий Максим, давний его недоброжелатель, требовал срочно отозвать Сципиона. Все его экспедиции казались Фабию авантюрами, но каждая, как ни странно, приносила успех. Для пожилого политика, пережившего разгромные поражения Фламиния и Варрона, это было непостижимо. Сципион, прослывший в юности повесой, казался ему таким же бездарным выскочкой, которого спасают лишь случайности. "Опасно доверять удаче одного человека дела огромной важности — редко счастье улыбается одному и тому же" — так передал его слова Плутарх. Теперь уже Сципион был в том же положении, что и Ганнибал: воевал не только с вражеской армией, но и с собственным сенатом. Чтобы победить сенат, он прекратил войну с врагом.
Так закончилась античная мировая война, театрами которой стали Испания и Италия, Сицилия и Африка, Галлия и Греция. Вся средиземноморская Ойкумена была вовлечена в перипетии этой войны — войны, затеянной честолюбием и мстительностью одного человека. "Единственным виновником, душой всего, что претерпели и испытали обе стороны, римляне и карфагеняне, я почитаю Ганнибала", — писал Полибий.
Разрушения, понесенные Италией, были страшны. Погибли сотни тысяч мужчин, в основном молодых. Хозяйство было подорвано. Накопления, созданные трудом многих поколений, уничтожены. По стране бродили шайки разбойников и нищих.
Мир был подписан через год после битвы при Заме. Еще недавно Карфагенскую державу тревожили отдельные удары римлян, теперь ее кромсали пишущие приборы политиков, и методичные движения этих орудий были куда болезненнее ударов стрел и мечей. Вскоре политики не оставили камня на камне от Карфагенской державы. Горы Испании, скалы Корсики и города Сицилии — все заморские владения Карфагена — были отобраны ими. Из столицы большой державы Карфаген вновь превратился в полис.
Карфаген был лишен армии, флота, а также отряда боевых слонов. О численности утраченного флота ведутся споры. Так, по словам Тита Ливия, у карфагенян "всякого рода весельных кораблей было пятьсот" (комментаторы считают эту цифру завышенной). Все корабли Сципион распорядился вывести в море и сжечь на глазах у карфагенян. Громадный факел, взметнувшийся над морем, казалось, пророчил Карфагену новые беды. Так погиб могущественный флот Карфагенской державы. Недавним властителям морей были оставлены лишь жалкие 10 триер для береговой охраны. В течение полувека Республика должна была выплачивать Риму контрибуцию в десять тысяч талантов (примерно 300 миллионов долларов). Оккупационная армия Сципиона некоторое время должна была содержаться в Африке за счет карфагенской казны. После этой победы Римская республика стала самой могущественной державой Средиземноморья. Теперь она будет захватывать соседние царства одно за другим. А что же Карфаген? Его мощь была окончательно сломлена.
