Затем Эйрик вернулся в Индию, не пострадав от дракона, который просто изрыгнул его. Несмотря на свой грозный вид, он был, судя по всему, существом безобидным и ленивым. После утомительного семилетнего путешествия Эйрик достиг родных земель, где он поведал о своих приключениях, к замешательству язычников, восторгу верующих и в назидание всем. «На десятый год на рассвете, когда Эйрик вышел, чтобы помолиться, Святой Дух унес его, и его больше никогда не видели в этом мире. Здесь заканчивается все, что мы должны сказать о нем». [39]
Сага, которую я кратко описал, конечно, поразительна и содержит несколько превосходных пассажей. Она выражает распространенное мнение, которое отождествляло Рай с Цейлоном, и, действительно, более раннее исландское произведение «Римбегла» указывает, что Земной рай находится неподалеку от Индии, поскольку там отмечено, что Ганг берет свое начало в горах Эдема. Похоже, что удивительная история Эйрика, если только это не христианская обработка языческого мифа, может содержать сведения о реальной экспедиции в Индию одного из тех отважных путешественников, которые пересекли Европу, исследовали север России, высадились на побережье Африки и открыли Америку.
Позже XV века мы не находим теорий, касающихся Земного рая, хотя существует множество трактатов, посвященных предполагаемому местонахождению древнего Эдема. В Мадриде в 1629 году было опубликовано стихотворение на эту тему. В 1662 году Г. Кирхмайер, профессор Виттенбергского университета, написал серьезное исследование «О Рае». Фр. Арнульс создал в 1665 году работу о Рае, полную вопиющих нелепиц. В 1666 году появилась работа Калвера «Рассуждение о Земном рае». Бохарт создал трактат на эту тему, Гюе также, и работа последнего выдержала семь переизданий. Последнее вышло в Амстердаме в 1701 году. Отец Ардуен написал «Новый трактат о местонахождении Земного рая» (Гаага, 1730). Армянский труд о райских реках был переведен Сен-Мартеном в 1819 году, а в 1842 году сэр У. Усли прочел доклад о местонахождении Эдема на собрании Литературного общества в Лондоне.
Глава 13
Святой Георгий
Трудно представить себе задачу более интересную для исследователя, чем анализ легенд, связанных с этим воином-мучеником, поскольку в них можно найти почти все типичные семитские и арийские мифы практически в первозданном виде.
Корни их отчетливо просматриваются и на Востоке, и на Западе. Священные предания древних стали частью новой веры и приобрели новую окраску. Неизбежно возникает вопрос, существовал ли такой человек на самом деле, и если да, то был ли он католиком или еретиком. Евсевий рассказывает: «Когда впервые был оглашен указ о церквах [40], некий человек самого высокого, по мирским представлениям, звания, движимый ревностью по Боге и побуждаемый горячей верой, схватил указ, прибитый в Никомидии в общественном месте, и разорвал его на куски как богохульный и нечестивейший. Это произошло, когда в городе находилось два властителя: один – самый старший – и другой, занимавший после него четвертую ступень в управлении. Этот человек, прославившийся таким образом, выдержал все, что полагалось за такой поступок, сохраняя до последнего вздоха ясный ум и спокойствие». [41]
Предполагается, что этим мучеником, имени которого Евсевий не называет, был святой Георгий. Если это действительно так, то, пожалуй, это все, что известно о нем из достоверного источника. Однако этот святой был необычайно популярен со времен раннего христианства. Считается, что он претерпел муки в Никомидии в 303 году, а вскоре его стали почитать в Финикии, Палестине, а затем и на всем Востоке. В VII веке в Риме было две церкви Святого Георгия; в Галлии его начали почитать в V веке. В статье, представленной в «Трудах Королевского литературного общества» [42], господин Хогг упоминает относящуюся к 346 году н. э. греческую надпись, скопированную в очень древней церкви в городе Эзра в Сирии, которая изначально являлась языческим храмом. О Георгии в ней говорится как о святом мученике. Это важное свидетельство, так как в те времена жил еще один Георгий, епископ александрийский (ум. 362), с которым иногда путают святого.
Наиболее ранние сказания о святом Георгии, процитированные впоследствии болландистами, написаны на греческом языке и датируются VI веком. Кроме них существуют еще латинские тексты, составленные, предположительно, слугой Георгия Пасикратом и принадлежащие к VIII веку. На самом деле они являются переводами более ранних источников, чем те, что были опубликованы болландистами. Они также являются апокрифическими. Соответственно, о святом Георгии мы знаем лишь то, что был такой мученик, родился он в Лидде, но вырос в Каппадокии, что он служил в римской армии и претерпел мученическую смерть за Христа. Кончина его была не просто мученической, но великомученической; судя по тому, как жизнеописатели Георгия рассказывают о пытках, которым он подвергался, – все они сходятся на том, что муки его были невыносимыми.
Георгий является одним из особенно почитаемых святых. Кальвин был первым, кто усомнился в том, что это должно быть так. За ним последовал доктор Рейнольдс, по мнению которого святой Георгий и арианский епископ александрийский – одно и то же лицо. Этот человек родился на сукновальной мельнице в Эпифании, в Киликии. Сначала он был поставщиком провизии для армии в Константинополе, там он и стал последователем арианства. Когда его уличили в мошенничестве, он вынужден был бежать и укрылся в Каппадокии. Друзья-ариане простили его, после того как он выплатил некоторый штраф, и послали в Александрию, где он был избран епископом, в противовес святому Афанасию, сразу же после смерти арианского прелата Григория. Вместе с Драконтием и Диодором он начал жестокие гонения на католиков и язычников. Последние, не выдержав, восстали и убили его. Доктор Хейлин встал на защиту святого покровителя Англии [43], но в 1753 году доктор Джон Петтингал снова поднял вопрос о личности святого Георгия в своей работе о происхождении его конной статуи. Ему ответил доктор Самюэль Пегг в докладе, сделанном для Общества собирателей древностей в 1777 году. Гиббон абсолютно необоснованно утверждал, что этот святой и арианский прелат являются одним и тем же человеком. «Этот неприятный персонаж был ошибочно принят за мученика, святого и христианского героя. Пользовавшийся дурной славой Георгий Каппадокийский превратился в святого Георгия Английского, покровителя оружия, рыцарства и ордена Подвязки».
Сама невероятность подобной трансформации уже заставляет любого усомниться в истинности этого утверждения. Слишком велика была вражда между католиками и арианами, чтобы приверженца последних, да еще и гонителя католиков, могли принять за святого. Сочинения святого Афанасия, в которых тот нарисовал далеко не лестный портрет своего противника, в Средние века имели достаточно широкое распространение, и такая грубая ошибка была бы просто невозможна. Я склонен считать, что святой Георгий действительно существовал, что он был мучеником за веру и что все эти неопределенности, окружавшие его имя, невольно предоставили его жизнеописателям возможность связать с ним множество языческих легенд, которые до него не могли быть «прикреплены» к другим святым. Число мучеников-воинов не так уж велико. К житию святого Себастьяна прибавить нечего, так же как и к житиям святых Гереона и Маврикия; но вот история жизни святого Георгия не ясна. Этот недостаток вскоре был восполнен. Похожий случай мы наблюдаем с житием святого Ипполита. Древняя легенда о сыне Тесея Ипполите, разорванном на части лошадьми, была приписана святому, носящему то же имя.
Суть греческих сказаний о святом Георгии заключается в следующем.
