Деятельность Зарубиных оказалась направленной на информирование советского руководства о создании атомного оружия. Никто не ожидал, что агенты советских разведчиков помогут начать проведение операции «Энормоз». В переводе с английского это означает «громадный», «ужасный». И, действительно, предметом этой масштабной операции явилось расследование фатального для всей мировой истории проекта.
Начиналось все обыкновенно. Агент Елизаветы Зарубиной, русская эмигрантка Маргарита Ивановна Воронцова-Коненкова, супруга знаменитого скульптора, была близкой подругой Альберта Эйнштейна. Коненковы часто гостили в доме великого ученого. Создатель теории относительности испытывал к Маргарите Ивановне самые нежные чувства. Он даже посвящал ей свои стихи и писал письма, когда в 1945 году супруги Коненковы вернулись в СССР. Эйнштейн несколько раз упоминал в своих разговорах с Маргаритой Ивановной о том, что стоит на пороге величайшего открытия. Он не подозревал. что содержание этих разговоров становилось известным советской разведчице Зарубиной. Елизавета Юльевна попросила Коненкову поинтересоваться у Эйнштейна, в чем состояла суть этого открытия. Бесконечно далекая от мира науки Маргарита Ивановна расспросила великого физика о его замыслах. Эйнштейн был приятно удивлен интересом своей возлюбленной к его занятиям. Он не только рассказал ей обо всем, но и для лучшего понимания набросал несколько схематичных рисунков. Коненкова не решилась вызвать недоверие у своего близкого друга и потому не взяла их. Но хорошая память позволила ей в точности воспроизвести наброски Эйнштейна.
В окружение Коненковой входил и Роберт Оппенгеймер, талантливый ученый, известный своими левыми взглядами. Через своих агентов Зарубиной удалось подружиться с его супругой Кэтрин, которая симпатизировала Советскому Союзу. Елизавета Юльевна сумела через нее убедить Оппенгеймера воздерживаться от публичного выражения своих политических взглядов, чтобы не привлечь внимание сотрудников ФБР.
Спустя некоторое время в работе над созданием атомного оружия приняли участие вывезенные из фашистской Германии ученые. Они трудились под руководством Оппенгеймера. Одним из них был Клаус Фукс, впоследствии передавший Советскому Союзу секрет атомной бомбы.
Об отношении нашей героини к своей работе Вячеслав Лашкул рассказывал: «О трудоспособности Елизаветы Зарубиной говорит хотя бы вот что. Когда в годы Великой Отечественной войны она работала уже в легальной резидентуре Советского Союза в США, на связи у нее были двадцать два агента, в том числе наиболее ценные источники информации. И Лиза успевала регулярно проводить встречи со связниками в Вашингтоне, Нью-Йорке, Сан-Франциско и других городах Америки».
И еще несколько слов о причастности Елизаветы Юльевны к операции «Энормоз». Беженец из Польши вывел Зарубину на другого выдающегося американского физика — Сцилларда. При помощи ученого к разработке атомного проекта в США были подключены многие агенты советской разведки.
Но наиболее ценным информатором оказался Георгий Антонович Гамов, самый молодой член-корреспондент Академии наук СССР, бежавший в США в 1934 году. В США Гамов прославился как автор теории альфа-распада, как ученый, выдвинувший знаменитую гипотезу «горячей Вселенной» и как первый человек, рассчитавший генетический код. Карьера Георгия Антоновича складывалась весьма успешно. Он преподавал в Джорджтаунском университете (Вашингтон) и руководил ежегодными семинарами по теоретической физике. Ведущие ученые консультировались у Гамова по научным вопросам, он вместе с ними обсуждал различные проекты. Именно от этого человека Зарубиной удалось получить характеристики американских ученых, узнать их политические взгляды и отношение к созданию атомной бомбы.
Кроме того, в резидентуре была создана специальная группа под руководством Квасникова, которая целенаправленно работала по добыванию информации об американской атомной бомбе. К 1944 году внешняя разведка имела нескольких агентов, передававших материалы по «Манхэттенскому проекту». Это, прежде всего, Клаус Фукс, Теодор Холл, Сэвил Сакс, Бруно Понтекорво, Дэвид Грингласс и супруги Юлиус и Этель Розенберги. Кроме того, необходимо упомянуть Мориса и Леонтину Коэн и Гарри Голда, исполнявших роль связников.
Однако работу над этим, так называемым «Манхэттенским проектом», супругам Зарубиным не удалось довести до конца. В декабре 1944 года их неожиданно вызвали в Москву. По материалам отдела расследований значится три версии этого срочного вызова:
«Во-первых, как нередко бывает у талантливых людей, их недостатки являются продолжением их достоинств. По мнению некоторых бывших сотрудников нью-йоркской резидентуры военной поры, Василию Михайловичу, привыкшему к более активному поведению, было трудно сдерживать свою неуемную энергию. Дело доходило до того, что он сам начинал выполнять задания, с которыми вполне справились бы и рядовые сотрудники легальной резидентуры. Так, например, когда в Вашингтон прилетал нарком иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов, Зарубин, будучи великолепным водителем, всегда сам садился за руль и возил главу советского внешнеполитического ведомства, как простой шофер (хотя в таком положении были и свои выгоды: можно было беседовать с наркомом с глазу на глаз). В результате деятельность Зарубина стала известна ФБР.
Во-вторых, как отмечают исследователи истории советской разведки военных лет, Зарубиных срочно отозвали в Москву для того, чтобы проверить выдвинутые в их адрес обвинения. Сверхбдительный сотрудник нью-йоркской резидентуры подполковник Миронов написал в Центр письмо, в котором утверждал, что Василий Зарубин и его жена завербованы агентами ФБР. Такой вывод подполковник сделал на основе негласного наблюдения, которое он вел за своим начальником, когда тот встречался с агентами и источниками информации. Более того, Миронов направил письмо не только в Центр, но и директору ФБР Эдгару Гуверу. Последнему были предоставлены сведения обо всех резидентах советской разведки на территории США! Проверка Зарубиных в Москве заняла полгода, и все обвинения, выдвинутые Мироновым, были отметены. Миронов же предстал перед судом за злостную клевету, и от тюрьмы его спасло лишь заключение судебно-психиатрической экспертизы, признавшей его невменяемым. Однако Александр Колпакиди и Дмитрий Прохоров в книге «Все о внешней разведке» утверждают, что Миронова арестовали и расстреляли.
Наконец, в-третьих, в середине 40‑х годов в разведке уже наступал новый этап — время охоты за атомными секретами, и на посту американской резидентуры нужен был человек, имеющий достаточно глубокие представления о проблемах современной науки и техники. Как говорится, требовалась «смена караула».
После проверок, устроенных по милости Миронова, Василий Михайлович был назначен заместителем начальника внешней разведки. В сентябре 1944 года он получил звание комиссара государственной безопасности 3‑го ранга, а в июле 1945 года — звание генерал-майора государственной безопасности. Подобные почести были весьма редки в то время, а потому следует признать, что заслуги перед Родиной у Зарубина были громадные. Кроме того, Василий Михайлович Зарубин был награжден тремя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды, орденом Октябрьской революции, серебряными часами от ПП ОГПУ ДВО, серебряным портсигаром от Коллегии ОПТУ, знаком «Почетный сотрудник органов государственной безопасности» и другими медалями.
Что касается его супруги, то Елизавета Юльевна по возвращении из США была назначена начальником 3‑го отделения 8‑го отдела внешней разведки НКГБ.
Вскоре Зарубина стала начальником 1‑го отделения 8‑го отдела ПГУ МГБ, то есть возглавила всю информационную службу по американскому направлению. Для многих сотрудников это было несколько удивительно: иностранка (напомним, что Елизавета Юльевна — уроженка Австро-Венгрии) заняла такой высокий пост в советском политическом ведомстве! Однако работу Зарубиной вышестоящее руководство оценило: 22 октября 1944 года за участие в «атомном» проекте отважную разведчицу наградили орденом Красной Звезды.
