Конечно, персидская опасность еще не существовала, и трудно было предполагать, что царь Халдеи, сближаясь с фараоном, подумывал о защите от угрозы, грядущей с востока. Но он, конечно, понимал, что мидийско-персидская империя будет усиливаться и в конце концов станет препятствием для торговли вавилонян с восточными соседями. Наконец, Набонид искал также союза с арабами, живущими в пустыне, в каком-то смысле исключенными из истории региона, имея в виду усиление своей обороны от ариев, спускающихся с гор.
У вавилонянина были все основания искать сближения с арабскими кочевниками. По семейной традиции он чувствовал родство с кочевыми народностями. В VIII веке, при Тиг-латпаласаре III, арабские племена расположились между Тифом и Евфратом, главным образом в районе Харрана, где они слились с местным населением, что повлияло на его верования. Поклонение богу Луны, возможно, явилось одним из факторов сближения ассирийцев и арабов.
Миграция племен из Аравийской пустыни в сторону Месопотамии была результатом завоевания Хиджаза, части Аравийского полуострова у побережья Красного моря, Тиглатпа-ласаром в 729 году, незадолго до того, когда он стал царем Ниневии. Последовавшее в результате этого оживление экономической деятельности позволило арабам благодаря все большему распространению арамейского языка, очень близкого к их языку, установить прочные связи с ассирийцами. Интеграцию нескольких арабских племен в ассиро-вавилонское сообщество все же нельзя сравнивать с огромным влиянием другой семитской семьи — арамеев.
Арамеи, «что не ведают смерти»
Арамейские племена как раз предпочитали Сирийскую пустыню. По древнееврейскому преданию, в начале II тысячелетия до н. э. верхняя Месопотамия была излюбленным местом их проживания. Иаков направился в страну Арамейскую, где и повстречал Рахиль, вторую дочь Лавана. Согласно Библии, эта родственная связь появилась раньше странствия Иакова, поскольку Арам и Евер (древние евреи) являются потомками Сима, сына Ноя, эпонима всех семитов.
Так что арамеи были одним из самых древних народов, населявших этот край. Но у них была дурная репутация. Запись, датируемая XIV веком, предписывала вавилонянам опасаться арамеев, ибо они создавали угрозу на дорогах, препятствовали отношениям с хетгскими племенами. Что касается ассирийцев, то они были склонны устранить эти народности, перекрывающие им дорогу на запад; особенно, как это было в 1200 году, когда жители региона, прилегающего к заливу, воспользовавшись распадом Хетгской державы, переместились на север и распространились по всей Сирийской пустыне.
Но арамеи с их высоким уровнем рождаемости не дали себя обогнать. Постепенно этот кочевой народ начинает оседать в долинах, расположенных внутри большой петли Евфрата вокруг Каркемиша. Арамеи принимают цивилизацию, занимаются земледелием и торговлей. В конце своего правления, к 1100 году, ассирийский царь Тиглатпаласар I сообщает, что провел двадцать восемь кампаний против арамеев, то есть в среднем — по одной войне в каждый год царствования.
В результате этих войн арамеи не только не погибли, но еще лучше организовались, создав небольшие государства, возглавляемые царями, действующими по правилам цивилизованного общества. Однако они не желали объединить эти государства-племена, окружающие ассиро-вавилонское сообщество, в некое политическое единство, которое позволило бы им защищаться от внешних нападений. Ту же ошибку совершат пять веков спустя греки, обосновавшиеся на побережье Малой Азии.
Вавилония тоже страдает от последствий бесконечного нашествия арамеев. Но в отличие от ассирийцев вавилоняне, пытаясь сопротивляться нашествию, не предпринимают крупных военных мер против вторгающихся племен. Тысячелетняя традиция позволяет Вавилону противостоять нападениям этих кочевников и использовать к своей выгоде способность к адаптации и коммерческие качества сынов арамейских.
На севере положение иное. После того как они способствовали крушению последнего государства хеттов, арамеи оказались лицом к лицу с нарождающимся царством Израиль. Для борьбы против набегов кочевников из Сирийской пустыни древние евреи избирают царя. И Саул, и Давид вынуждены вести непрерывную войну против несметных полчищ врагов. Израильтяне разгромили несколько небольших государств арамеев. Но вскоре им приходится иметь дело с Хадад-Эзером[67], царем Сува, который сумел мобилизовать против Израиля своих братьев из Месопотамии. Впервые сыны Арама из Южной Сирии присоединились к выходцам из Северной Сирии для совместных военных действий.
Царь Сува может теперь мечтать о великой арамейской державе, простирающейся от Евфрата до Иордана. Но царь Израиля не даст ему времени реализовать свой замысел. Давид переправляется через Иордан, и завязывается огромное сражение, в котором арамеи потеряли сорок тысяч пехотинцев и семьсот колесниц. И вот как заканчивается библейский рассказ: «Когда все цари, покорные Адраазару, увидели, что они поражены израильтянами, то заключили мир и покорились им». В ходе другого похода Давид вновь победил царя Сува: «И взял Давид у него тысячу семьсот всадников и двадцать тысяч человек пеших, и подрезал Давид жилы у коней колесничных, оставив себе из них для ста колесниц»[68]. Кроме того, он взял у Арама золотые щиты, занял Дамаск, оставил там гарнизон и наложил большую дань.
Арамеи, похоже, окончательно побеждены, во всяком случае как организованный народ. Но Израиль постепенно теряет свою силу, тогда как Ассирия пробуждается к победам, и теперь арамеям придется оспаривать у народа-победителя право на существование в этом регионе.
В 840 году в Дамаске правит некий Хазаэль, он тоже хочет создать единое государство арамеев. Ему удается победить царство Израиль, но вскоре его убивает Салманасар. Однако другие малые государства сохраняются в Северной Сирии и в Киликии. В конце концов арамеи были побеждены усилиями Тиглатпаласара III, того самого, что победил Хиджаз и правительницу этой страны, могущественную царицу Самси.
Вскоре, в 772 году, царство Израиль также рухнуло под ударами Салманасара V. В регионе устанавливается ассирийское господство. Египтяне побеждены при Рафии, а в 717 году Каркемиш, тогда еще находившийся в руках хеттов, был окончательно захвачен ассирийцами.
Означает ли это ослабление арамейских государств, исчезновение сынов Арама? При Саргоне II, к 715 году, арамейские племена существовали повсюду и представляли еще большую угрозу для государств региона: в Вавилонии арамейские ставленники поддерживают узурпатора по имени Меродах-баладан, ведущего борьбу против Ниневии и добившегося коронации, после чего Саргон вынужден объявить ему войну. Узурпатор бежит на юг. Но после смерти ассирийского царя, в 705 году, Меродах-баладан выходит из своих заболоченных мест, где укрывался, и вновь захватывает власть. Синаххериб, сын Саргона, вынужден, в свою очередь, подавлять повстанцев. Двести восемь тысяч из них он отправляет в ссылку со словами: «эти непокорные арамеи, что не ведают смерти». И Синаххериб предупреждает грядущие поколения об опасности этих людей — «безголовых беглецов и кровожадных бандитов».
Однако, несмотря на бесчисленные поражения, арамеи, потерявшие в 612 году, после падения Ниневии, всякое реальное политическое значение, сохраняют значительные силы в составе нового халдейского государства. По-видимому, они могут жить теперь, только отказавшись от воинской славы и от господства над другими. Только сила их идей и верность традициям будут обеспечивать им выживание, тогда как язык их, на котором говорят монархи, купцы, жрецы и чиновники, распространяется повсеместно.
Боги их признаны во всей Месопотамии, в частности Ха-дад, бог грозы, бог неба спокойного и бурного, говорящий языком грома и молний. Супруга его Атар — богиня плодородия, подобно ассирийской Иштар. Хадад же господствует над шамашем-солнцем и Сином-луной. Таким образом, арамеи возносят свои молитвы в бескрайние высоты, что простираются над их головами.
В своем оазисе Тейма Набонид находил, по-видимому, вдохновение и любовался величием этого народа, чью историю и чьи верования он хорошо знал.
Переворот Набонида
Вавилон переживал много трудностей: нехватку продуктов питания, не поддающиеся контролю волнения в обществе, симпатизирующем Киру, слухи о щедрости которого распространились по всему Ближнему Востоку. Ко всему добавилось чувство обиды последователей бога Мардука, которым стало невозможно справлять Новый год, самый популярный в общественной жизни праздник Акиту. Годы проходили, а вавилоняне не могли выполнять обряды, которые принесли бы родному городу благословение богов. Недовольство переросло в кризис.
А Набонид, со своей стороны, пренебрегал этим обрядом: «Чтобы иметь возможность делать то, что я задумал, и выполнить то, к чему стремлюсь, позвольте мне отказаться от этого важного праздника и отказаться праздновать Новый год». Он по-прежнему стремился превратить Тейму в столицу, подобную Вавилону, и начал со строительства роскошного дворца, мало гармонирующего с пустыней, где бродили кочевники, а вавилонян царь просил оставить его в покое.
