- Да не вдвое, а во много раз облегчится наш труд! Ветер попутный не часто ведь случается, а течение - всегда!
- Ай да Иван Петрович! Настоящий кудесник! Удружил так удружил!
- С водоходными колесами, братцы, кончится наша каторжная жизнь! В путину как на праздник станем ходить!
Всеволожский тоже внимательно наблюдал за ходом судна, радовался вместе со всеми, однако проявлял свои чувства не так бурно, как другие. Он внимательно приглядывался к работе каждого узла, старался ничего не упустить из вида. Особенно заинтересовало его устройство конусных барабанов, на которые наматывался якорный канат. Он подробно расспрашивал Ивана Петровича об устройстве особых зажимных устройств - "собачек", которые укладывали канат на конус, заставляли его ложиться плотно, виток к витку, препятствовали образованию узлов.
- Такие "собачки", - заметил Всеволожский, - можно, верно, применять и в машинах для выкачивания рассола из недр земли. Вы позволите сообщить о них брату?
- Извольте, - согласился Кулибин. - Кстати, в чертежах водоходной машины они подробно помечены. Ведь это один из основных ее узлов. Долго я над ним голову ломал!
Вскоре мне уже некогда было уследить за всем. Принимая якорь в лодке, Федор повредил руку, и мне пришлось сесть вместо него на весла, рядом со Степаном. Наша лодка сновала туда-сюда, как ткацкий челнок, мы старались не задержать ход судна, и четыре часа, за которые мы преодолели семь верст до Нижнего Новгорода, пролетели незаметно.
На городской пристани нас уже встречала немалая толпа любопытных, сквозь нее было не так-то легко пробиться. Оставив на борту судна нескольких караульных, большинство бурлаков, в том числе и я, отправились на Нижний базар покупать провизию и порожние бочки. Кулибин со Всеволожским поспешили в городскую ратушу. Столичный гость попрощался со всеми за руку, благодарил за "подаренные ему счастливые часы", обещал хлопотать за машину...
8
Бурлаки уже доставили на расшиву провиант, загрузили в трюмы шесть двадцативедерных бочек, а Кулибин все еще не возвращался из ратуши. Между тем толпа любопытствующих на пристани все увеличивалась. Учитель Орлов и оба Пятериковых поднялись на борт и заявили, что готовы выйти с нами в плавание. Желудков горячо благодарил их, но ответил, что ныне в том нет необходимости: работных людей на судне хватает.
И все-таки еще одного человека - плотника Авдея - нам пришлось взять с собой. Вначале за него попросил Яков Васильевич, а затем он сам пал на колени перед Желудковым:
- Смилуйся, хозяин! Помоги мне! Я ведь вину свою перед вами искупил!
- В чем же тебе помощь требуется? - спросил Сергей, поднимая его с земли.
- Заказчики, что на Кулибина меня натравили, ныне злейшими врагами мне стали! Назавтра же после покаяния моего ворота дегтем вымазали, стекла камнями побили! Жену с сыном пришлось к родным в деревню отправить. Сам хочу другое место для жительства присмотреть. Возьмите меня с собой, поищу на Каме, где в плотниках нужда!
- Откуда тебе известно, что мы на Каму плывем?
- Земля слухами полнится...
Разумеется, мы не стали объяснять Авдею, что изменили свои планы, решили сделать это позже, по дороге. В любом случае мы помогли бы ему выбраться из Нижнего!
Кулибин явился на расшиву только вечером вместе с городским старостой Пчелиным. Тот заглянул в трюм, пересчитал бурлаков, спросил Желудкова:
- Паспорта на них есть?
- Имеются, - спокойно ответил Сергей, хотя были они едва ли у половины бурлаков. Он достал из-за пазухи пачку бумаг и протянул ее старосте.
- Спрячь! - отмахнулся Пчелин. - Мне они ни к чему, а вот водный пристав по дорого может проверить. Вам ведь до Камы плыть долго! А за беспаспортных придется ему отступное платить.
- Заплатим, - пожал плечами Желудков.
Тут же на палубе староста составил нужный нам документ.
"Сим удостоверяется, - размашисто написал он на чистом листе бумаги, - что 26 июля 1808 года из Нижнего Новогорода в путь свой до Камских соляных магазейнов отправилась расшива судохозяина Желудкова с водоходной машиной механика Кулибина новейшего образца. Загружено оно полным грузом в двенадцать тысяч пудов, имеет на борту двадцать двух работных людей, что наполовину меньше обычно потребного по грузу их числа".
Староста расписался, прихлопнул бумагу печатью и передал ее Желудкову.
- Вы ведь завтра отплываете?
- Завтра.
- Завтрашним числом я и пометил. Желаю попутного ветра и семь футов под килем! А вы, почтенный Иван Петрович, - обернулся он к Кулибину, - не откажите уж в моей просьбишке, составьте подробный реестрик* стоимости вашего прежнего водоходного судна!
_______________
* Р е е с т р - перечень, список.
Когда староста покинул расшиву, все вздохнули с облегчением.
- А что за реестр такой? - спросил Желудков.
- Еще одна неприятность у меня, - пояснил Кулибин. - Ты ведь знаешь, Сергей Афанасьич, что свое пробное машинное судно я еще в прошлом году в казенное ведомство передал, поскольку не под силу мне стало содержать его в порядке и охранять. А как нынче весной его едва ледоходом не унесло, решили городские власти и вовсе избавиться от него. Запрос направили министру внутренних дел с просьбой разрешить его продать с аукциона. На днях согласие из столицы получили, с условием, чтобы вырученные за судно деньги были возвращены в казну.
- Ну и не надобно о том жалеть, Иван Петрович! Прежняя машина не совершенная, да и расшива та в ветхость пришла!
- Загвоздка не в том вовсе, Сергей! Оценили судно слишком дешево всего в девяносто рублей! А обошлось оно мне в шесть тысяч, и расходы те мои после испытания из казны покрыли. Просят теперь объяснить, отчего такая разница? Объявил я в ратуше, что много раз пришлось мне переделывать ту машину, оттого и расходы такие, - не понимают, хоть кол на голове теши! Смеются только! А еще грозят, что за напрасную растрату отвечу по всей строгости закона!
- Не обращайте внимания, Иван Петрович, угрозы те пустые, стращают только напрасно! Станут разбираться не у нас, да и когда это еще будет!
- Ведь неизвестно еще, как все обернется! Коли и поймут, то не сразу, а до того все нервы могут вымотать, как не раз уже случалось!
- Главное, путина бы наша получилась, как задумали! Тогда все козыри у нас в руках будут!
- Верно, Сергей! Однако постучим по дереву, чтобы не сглазить!
Вместе со всеми я тоже постучал костяшками пальцев по борту.
9
Ночевать Иван Петрович уехал в Карповку, имение зятя, где гостила его жена Мария Ивановна с тремя маленькими дочерьми. Однако в шесть часов утра он уже снова был на пристани.
Вначале мы полагали, что Кулибин приехал проводить нас и пожелать счастливого пути. Еще в Подновье договаривались, что окончания путины он будет ждать в Нижнем Новгороде. Однако в самый последний момент Иван Петрович не выдержал.
- Эх, друзья, где наша не пропадала! - по-молодому воскликнул он. Поплыву-ка и я с вами! Авось в путине пригожусь на что-нибудь!
Его долго отговаривали, указывали на то, что в семьдесят три года нелегко предпринимать такое долгое путешествие.
- В Нижнем, - настаивал он на своем, - я буду волноваться гораздо больше, чем в пути, изведусь от неизвестности. Да и не привык я сидеть сложа руки, когда решается главное дело всей моей жизни! Семья моя уже смирилась с этим, соглашайтесь и вы. Тем более за неделю управимся, а это не такой уж большой срок!
- Ну что ж, Иван Петрович, - улыбнулся Желудков, в таком случае, ладно, поплывем вместе! Только в путине, чур, меня слушаться! Вахту стоять я тебе не позволю, нападение, ежели случится, также без тебя отразим!
- Чем же тогда я помочь вам смогу?
- Только советами! Но и это уже немало!
Надо ли говорить о том, как радовались мы все, что Иван Петрович будет рядом с нами еще неделю!..
Отплыли мы с попутным ветром и сразу же поставили парус. Поставили его всего лишь шестеро бурлаков с помощью двух воротов на корме и системы блоков и шкивов на мачте и рее*. На обычной расшиве для этого потребовалось бы не менее двенадцати человек.
_______________
* Р е я, или р а й н а, - поперечина на мачте корабля.
Кудряш и Соленый вскарабкались на рею, привязали к ней верхний край коренного паруса, установили топсель* и остались дежурить при снастях. Желудков занял место на кичке*. Ерофеич с Подковой встали у руля. Егор со Степаном отправились в трюм откачивать воду. Остальные бурлаки устроились отдохнуть на палубе. Одни закурили трубки, другие решили вздремнуть, третьи тихонько запели песню. Кулибин присел рядом послушать.
_______________
* Т о п с е л ь - верхний парус.
* К и ч к а - высокое место для кормщика на носу судна.
- Иван Петрович, - по праву старого знакомого обратился к нему Ерофеич, - давно хотел тебя спросить об одном, да все никак не решался.
- О чем же?
- Вчера и сегодня своими глазами видели мы, как ты наш бурлацкий труд намного облегчил. За все за это низкий тебе поклон от нас. Но только ходят слухи, что в твоих колесах, воротах и блоках великая опасность для нас заключена...
