Не правда ли, странная вырисовывается картина? Фашизм, который нам представляли как почти случайное гнойное пятно на теле Германии, вдруг самым непосредственным образом оказывается связан с родимыми пятнами, шрамами и кровоподтеками на теле всей Европы. Так через судьбы отдельных личностей прослеживается связь всех причастных ко времени и событиям. И — невероятно! — но все действие, как и повествование действительно сходятся в основной точке отсчета нынешней цивилизации — в далекой древности на заре становления христианства. Как некогда из секты иудеев-христиан выросла мировая религия христианства, так и через многие столетия из секты евреев-коммунаров вышла мировая доктрина коммунизма. С которой решился сразиться фюрер германской нации. Вот такая метаморфоза.
Но в раскрытии отдельных судеб, только на первый взгляд не связанных с главными героями повествования, также прослеживаются свои метаморфозы. Когда идеолог большевистского насилия Н.И. Бухарин оказался в тюрьме, он вдруг прозрел настолько, что сел за написание труда «О человеческой природе». А ведь после революции 1917 г. именно Бухарин констатировал по-большевистски непреложное: «У нас могут быть только две партии: одна у власти, другая в тюрьме!». (Аналогичный ход: декретом А. Гитлера от 14 августа 1933 г. НСДАП объявлена единственной партией Германии, и любой, кто пожелает сохранить старую или создать новую партию или общественное движение, подвергнется тюремному заключению.) И вот, когда, говоря народным языком, «любимца Ленина» клюнул жареный петух, он вовсю старается убедить своего даровитого ученика Эйхенвальда, также оказавшегося за решеткой, что отныне им следует заниматься только одним: забыть об идеологических вопросах, экономике, политике и попытаться понять смысл и цену жизни вообще. Мудро, но поздно… Об одном из тысяч «сталинских узников» Александре Юльевиче Эйхенвальде известно только, что он был «одним из ведущих теоретиков в среде партийной молодежи» и правой рукой Бухарина в годы его редакторства над большевистским печатным рупором «Правдой»; арестован в 1933 г. как член группы, названной Сталиным «бухаринской школкой». Сталин, сумевший обыграть всех соперников, видимо не зря был сравнен Николаем Ивановичем с «предательски-коварным и мстительным деспотом азиатского средневековья Чингисханом».
Товарищ Бухарин провел последние дни в месте самых жестоких средневековых пыток, успешно возрожденных и применяемых его сотоварищами по партийному ремеслу — в Лефортовской тюрьме. Социалистическим, «самым справедливым судом в мире», был он признан виновным, и 13 марта 1938 г. приговорен к смертной казни. Расстрелян.
Соратники «любимчика партии» впоследствии пытались идеализировать замыслы Бухарина, но сделать его апостолом коммунизма не удалось, хотя он достоин своего мифа о «святом делателе революций», чьи дела могли бы быть увековечены в Евангелии коммунизма. «Он признавал, что первые годы революции для них для всех были годами сплошного бунта против гуманизма. Но все проходит соответствующие этапы развития», — писали очевидцы событий и оправдывали Бухарина, приводя его слова, что пришла пора «вернуть марксизм к его гуманистическим основам». Словно суесловием можно вернуть жизни миллионам русских людей, убитых «бунтарями против гуманизма».
«Гуманизм» марксистов можно проследить не только по отношению к обычным согражданам огромной страны, но и в отношении слуг Веры — священнослужителей.
Несмотря на множество других палаческих дел, большевики никогда не забывали о Церкви. Их богоборчество проявилось еще в ходе Гражданской войны, когда принимались новые «законодательные» акты. Почти сразу после создания Наркомюста при нем образуется ликвидационный отдел, занимающийся вопросами Церкви. 20 февраля ст. ст. 1920 г. пятый ликвидационный отдел Наркомюста издает разъяснение, почти идентичное тому разъяснению, которое уже выходило в связи с изданием инструкции к «Декрету о свободе совести». Все эти шаги предпринимались для разрушения церковной жизни изнутри, проще говоря, чтоб прихожане увидали в попах непримиримых врагов честных пролетариев — пузатых буржуев, и сами стали бороться с ненавистными «эксплуататорами».
26 марта ст. ст. того же года появляется новое разъяснение того же отдела о привлечении ко всеобщей трудовой повинности духовных лиц и о перенесении времени богослужения, если оно совпадает со временем общественно-полезных работ (т. е. субботников и воскресников, которые чаще всего и попадали на большие церковные праздники).
1 апреля ст. ст. 1920-го издается еще одно разъяснение, что служители культа, как имеющие нетрудовой заработок и занимающиеся непроизводительным трудом, не могут пользоваться полными гражданскими правами (для всего цивилизованного мира подобная трактовка — правовой нонсенс).
12 августа ст. ст. того же года появляется циркуляр Наркомюста губернским исполкомам «О ликвидации мощей», которые, согласно приказу сверху, должны ликвидироваться «опираясь на революционное сознание трудящихся масс».
Кампания по вскрытию мощей была опробована большевиками еще в 1919 году.
В феврале 1923 г. издается декрет ВЦИКа об изъятии церковных ценностей якобы «на нужды голодающих». На какие нужды шло русское искусство и церковные ценности — указано в записке Лейбы Троцкого от 23 марта 1921 г. к членам Политбюро: «Для нас важно получить в течение 1922–1923 годов известную массу ценностей — 50 миллионов, чем надеяться в 1923–1924 годах получить 75 миллионов. Наступление пролетарской революции в Европе, хотя бы в одной из больших стран, совершенно застопорит рынок ценностей… Вывод: нам нужно спешить до последней степени». Итак, понятно, что речь шла о продаже награбленных русских ценностей, уникальных шедевров мирового значения за границу. Беспардонный коммерческий гешефт во имя пополнения своих личных счетов и делания «мировой революции» через жертвоприношение миллионов жизней. Личную, но тайную и сокрытую от народа ответственность за продажу изъятых богатств несли Лейба Бронштейн-Троцкий и Владимир Ульянов-Ленин, а также несколько их доверенных лиц, в том числе Леонид Красин (русский еврей; в 1920–1923 гг. — торгпред в Англии и одновременно нарком внешней торговли).
О Леониде Борисовиче Красине (1870–1926) в последние годы активно заговорили, когда была раскрыта тайна убийства русского мецената Саввы Морозова в Каннах, застреленного после того, как он написал крупное завещание (страховой полис на предъявителя), оставленное им своей пассии и одновременно сожительнице Максима Горького Андреевой-Юрковской (актриса, будущий нарком театров; см. о ней в моей книге «Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам»). Убийцей неосторожного промышленника и наивного мецената, заигрывающего с большевиками, стал Л.Б. Красин. Вот выдержка из секретного сообщения московского градоначальника П.А Шувалова Департаменту имперской полиции: «…по полученным мною из вполне достоверного источника сведениям, покойный Савва Морозов находился в близких отношениях с Максимом Горьким, который эксплуатировал средства Саввы Морозова для революционных целей; незадолго до выезда из Москвы Морозов рассорился с Горьким, и по приезде Морозова в Канны к нему, по поручению Горького, приезжал один из московских революционеров, а также революционеры из Женевы, шантажировавшие покойного».
Примечательно, что после развала СССР в феврале 1993 г. на борту теплохода «Леонид Красин» в Северном речном порту Москвы состоялся учредительный съезд Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России (КЕРООР). Да, действительно, ничто в этом мире не бывает случайным…
Еще в преддверии декрета ВЦИК об изъятии церковных ценностей «на нужды голодающих» Патриарх Тихон в августе 1921 года «почитая долгом своим прийти на помощь страждущим духовным чадам нашим, обратились с посланиями к главам отдельных христианских Церквей: православным Патриархам, Римскому папе, архиепископу Кентенберийскому, епископу Йоркскому — с призывом во имя христианской любви произвести сборы денег и продовольствия и выслать их за границу умирающему от голода населению Поволжья… Желая усилить возможную помощь вымирающему населению Поволжья, мы нашли возможность разрешить церковно-приходским общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления…» (из Послания).
Пока большевики творят полный беспредел в обществе и Церкви Христовой, палач русского народа Ленин 19 марта 1922 г. обращается с письмом к членам Политбюро, где пишет: «Для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из ста шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем и поэтому должны провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления…
