У громовержца был не только свой день, но и своя птица – петух. И здесь просматриваются общие корни с германцами. У них, как и у славян, петух служил символом солнца, огня, утренней зари. Его ^ приносили в жертву как Тору, так и Перуну.
Впрочем, символ петуха как птицы, олицетворяющей солнечный свет, известен и кельтам, и роман-цам. Его соответствующие изображения находили даже на Крите. Как пишет В. М. Мокиенко в книге "Образы русской речи", выпущенной издательством Ленинградского университета в 1986 г., для балтов, германцев, славян выражение "пустить красного петуха" означает поджечь что- либо, а сам "красный петух" – это "пожар". Заимствований не прослеживается. Опять мы видим общий корень, но теперь уже со времен славяно-балто-германской общности, которая предшествовала балто-славянской.
Очень важной представляется связь Перуна и прочих громовержцев с дубом, священным для них и их почитателей деревом. Константин Багрянородный (Порфирогенет) в своем сочинении "Об управлении империей" в главе 9, называющейся "О росах, отправляющихся с моноксилами из России в Константинополь", пишет: "На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб:
приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг дуба, а другие – кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай".
Поясним, что моноксилы – это лодки-однодеревки. Дуб же фигурирует везде и повсюду. Под ним закалывают жертвенных животных, под его корни закапывают нижнюю кабанью челюсть, закладывают в дупла всякую снедь.
Надо сказать, что большие дупла в дубе – -это непосредственная принадлежность-атрибутика Перуна и вообще громовержцев. Такой факт вполне соответствует нашим высказываниям и предположениям, ибо, бесспорно, дупло служило укрытием именно для человека, для героя-камнеметателя, прообраза Перуна-велесоборца.
Но не только один дуб был священен. Почитались, в основном, дубовые рощи, расположенные на возвышенностях. Этот немаловажный факт, характерный еще для ранних индоевропейцев, может немало сказать об их прародине – ибо искать таковую в тех местах, где нет холмов или гор, поросших дубом, не имеет смысла.
Индоевропейское "перкуно", "перкунио" означает "дубовый", "покрытый дубовым лесом". В латинской передаче дошло до нас кельтское "х'еркуниа" – дубовая. На этом примере мы видим, как изменяются или пропадают начальные буквы (вспомним: Ко-поло-Аполло). Значительно искаженнее звучит уже упоминавшееся германское "фергуниа" – возвышенность, покрытая лесом.
Все эти формы и многие другие выходят из первоначального индоевропейского "перк-у" – дуб. Очень четкое и многозначное совмещение понятий: дерево-укрытие, оно же "каменное небо", "камень, скала" и "громовержец-камнеметатель". Весь описанный нами реконструированный процесс укладывается в емкий индоевропейский корень "пер-, перк-". Бесспорно, совпадений такого рода по чистой случайности не бывает. Все это – самое лучшее подтверждение нашей правоты.
Древнеиндийское "пракати" уже несколько отдалено от начального и означает "смоковница". Латинское "куеркус" почти неузнаваемо. Мы видим, что изначальное слово опять-таки сохранено в значительно лучшей степени в местах, не слишком удаленных от прародины древних индоевропейцев. Стоит слову "разойтись" по сторонам света, как оно тут же начинает видоизменяться.
В балто-славянской мифологии просматривается мало кому известная фигура божества Прове. Теоним его сохранился лишь в латинской передаче. Исследователи считают, что Прове – одна из ипостасей Пе-руна-громовержца, а именно та, что наиболее тесно связана с дубовыми рощами, с дубом. Одновременно Прове – это как бы эпитет Перуна – от слова "правый". В том самом изначальном понимании "правый" – справедливый. Такое представление полностью укладывается в дуалистические мировоззрения славян и лишний раз подтверждает древность образа, древность теонима.
На наш взгляд, совершенно неслучайна связь рассматриваемого явления и его носителей с индоевропейским корнем "пер-", означающим "через, сквозь, пере-". Последняя приставка-слово полностью совпадает с изначальным и не нуждается в переводе. Праславянское "пер-", а также украинские его варианты и диалектные значат "пронзить, про-переть, проникнуть, прорвать"; возьмем слово "пропертый", то есть, "пронзенный", или "переть", "напирать" в смысле "сильно надавливать". Как все это может сочетаться с нашими Перунами, дубами и так далее?
Дуб-"пер-, перк-" – это дерево, которое верхней своей частью, стволом и верхушкой, "пропирает", "пронзает" небо, воздух, а нижней, корнями, "прорывает" землю, "проходит сквозь" нее, "через" нее.
Камнеметатель-"пер-ун" ударами камней пробивает, бьет, в смысле, "сильно надавливает", прорывает – и до крови – шкуру, покровы волоса-медведя. Сам камень – "скала", "перк", "перун-т" – также оказывает явно "напирающее" и "пробивающее" воздействие на лезущего вверх зверя, одновременно он летит, то есть, "прорывает", проходит "сквозь" воздух, преодолевает расстояние "через" воздушную преграду.
Как мы видим, и тут полное совмещение понятий и их обозначений. И здесь совпадения исключены, мы видим полную этимологичность мифоосновы.
Из всего вышесказанного мы приходим к заключению, что образ Перуна-Перкунаса обладает древностью не ниже уровня ранних праиндоевронейцев, а в истоках своих уходит в глубочайшую древность. Вместе с тем и образ, и сопутствующие ему слова-обозначения в наилучшем виде сохранены в местах расселения балтов и славян, а если быть более точным – балто-славянской культурно-этнической общности. Как нам видится, подобное явление не может носить случайного характера.
На материале четырех глав мы в какой-то степени удостоверились в закономерности некоторых непривычных для нашего восприятия процессов. У читателя уже, возможно, складывается некоторое представление о гипотетических местах нахождения прародины индоевропейцев или, по крайней мере, их второй, основной прародины, а также о самом пра-индоевропейском ядре, носителе древнейших традиций.
Здесь мы, разумеется, должны предостеречь читателя от преждевременных выводов и сказать, что речь, безусловно, идет не о нынешних славянах и балтах, а об их прямых предках, как, впрочем, и о предках иных народов индоевропейской семьи.
Но для того, чтобы исключить саму возможность поспешных выводов, нам надо сопоставить еще некоторые данные.
…Славянские историки преодолели пренебрежение своих предшественников к мифологическим представлениям предков и стали собирать письменные и этнографические данные о языческих богах и деталях культа… Необходимо отметить, что при всем различии исторических путей славянства и греческого мира между ними не было непроходимой пропасти, дорийцы до переселения жили в сравнительной близости от праславян…
Б. А. Рыбаков. Язычество древних славян
Гера же гнева в груди не сдержала,
воскликнула к Зевсу:
…Я божество, как и ты, исхожу от единого рода,
И богиня старейшая, дщерь хитроумного Крона.
Гомер. Илиада
"Повесть временных лет" под 980 г. сообщает: "И стал Владимир княжить в Киеве один и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. И приносили им жертвы, называя богами, и приводили к ним своих сыновей и дочерей, а жертвы эти шли бесам и оскверняли землю жертвоприношениями своими".
Мы не будем акцентировать внимание на оценках летописца-христианина – они соответствующие. Иначе он и не мог отозваться о "поганьских идолищах". Сосредоточимся на тех, кто из божеств был поставлен в первый ряд. Их шестеро. Да еще внизу, на Подоле, как мы писали уже, стоит идол седьмого – Велеса. Почему-то из десятков, если не сотен, общеславянских кумиров всех разрядов была отобрана только эта "великолепная семерка".
Теперь мы можем без сомнения говорить о том, что отбор был произведен авторитарным путем, это было волевое решение великого князя могущественнейшей и обширнейшей в Европе державы – Руси. Здесь, к сведению читателя, заметим, что обитатели и устроители великого государства не знали привычных для нас добавок-эпитетов типа "Киевская" или "Древняя", таковые утвердились в нашем сознании благодаря исследователям и публикаторам новейшего времени.
Русь была Русью, называлась она также Землей Русьской. И каждому было ясно, что речь идет не о племени пришельцев и его самоназвании и не о каких-то иных путаных вещах, а об огромном освоенном и заселенном русскими людьми пространстве – "от моря и до моря", с севера на юг и от "гор до гор" с запада на восток. После разгрома паразитического образования на юго-востоке, каковым являлся Хазарский каганат, ничто и в этом направлении не ограничивало роста державы – многонациональной по своему составу и обеспечивающей для всех народов, народностей, племен и отдельных личностей, входящих в них, совершенно равные права и неограниченные возможности для роста.
