Ознакомительная версия.
Что тут говорить?!
Такой же вопрос я задавал и начальнику управления спецпропаганды Главного политического управления Советской армии и ВМФ доктору исторических наук, доктору философских наук, профессору, генерал-полковнику Д. А. Волкогонову. Результат идентичен…
Что говорить… и об этом советском генерале, дважды докторе, который предпочел сделать операцию на сердце в. США у знаменитого профессора Дебейки и там почившего в бозе… Может ли человек, сам живущий во лжи и в окружении всегда присутствующего обмана, доверять врачам своей лживой страны?! Ведь те, кому удалось забраться повыше, заполучить хоть маломальскую власть, понимают, что уже не осталось в стране земского врача Антона Чехова и его многочисленных тружеников-коллег, спасавших русские жизни; нет академика И. П. Павлова, стучавшего сухими кулачками и кричавшего на Сталина, посетившего советский Ленинград и ученого в Колтушах, дескать, куда вы смотрите, когда в Балтийском море топят на пароходах российских профессоров… Как нет уже профессора, физиолога И. М. Сеченова и его уникальной школы… Зато были те, кто коварно и методично уничтожал русскую медицину и ее талантливых представителей.
А те — это Спецотдел Бокия, где работали различные спецы, в том числе и специалист в области паразитологии, будущий академик Константин Иванович Скрябин. Этот ученый-гельминтолог после его «обработки» Головановым прекратил сотрудничество с Бокием, как говорили в то время, «перековался». Это он форсировал требования Бокия о распространении среди исконно русских регионов России чудовищных заболеваний сибирской язвы, чумы, холеры и скарлатины (среди детей). Это за время действия подразделения Бокия был практически уничтожен репродуктивный фонд русского народа.
«Перековавшийся» Скрябин будет способствовать прекращению деятельности Спецотдела и дальнейшему физическому устранению своего начальника Бокия; «перековавшийся» Скрябин раскроет многие тайны, связанные с созданием электромагнитного воздействия на беременных женщин и детей. Он назовет имена причастных, среди них — инженер-электрик и ученый Владимир Бонч-Бруевич, среди них — некоторое время координировавший деятельность подразделений (электрочастей) бывший председатель Центробалта П. Е. Дыбенко и его жена А. М. Коллонтай (между прочим, то ли гермафродит, то ли лесбиянка, сама написавшая в своей биографии, что до 5 лет никак не могли определить, кто она: мальчик или девочка, а в 16 лет против воли отца она вышла за своего троюродного брата).
В сентябре 1926 года Сталин отдыхает на Кавказе.
Пробыв в Сочи три безмятежных дня, на эсминце Черноморского флота, он тайно от моряков экипажа прибывает на внешний рейд города Ялты. Откуда катером в сопровождении А. Голованова и Б. Пономарева направляется в урочище Магарач на окраине города, где останавливается во дворце императора Александра III.
И здесь Забрежнев представил Сталину работавшего в Германии резидента Дитриха. Их встреча длилась около двух часов. За 20 минут до ее окончания Сталин и Дитрих перешли в соседнюю залу, где к их беседе подключились Голованов и Пономарев. Генсек, резюмируя итоги своего знакомства и беседы с гостем, сказал своим помощникам по Коминтерну:
— Необходимо со всей ответственностью подготовиться к встрече с нашим германским другом, которая произойдет в установленное нами время и, скорее всего, либо на Кавказе, либо здесь, в Ялте…
На том и закончилось личное знакомство Сталина с Дитрихом.
И уже по возвращении в Сочи Сталин — с 23 на 24 сентября 1926 года — отбил в Москву телеграмму Молотову следующего содержания: «Если Троцкий в бешенстве и он думает открыто ставить ва-банк, тем хуже для него… Мы с ним всегда успеем разобраться».
Уж Сталин знал, кому телеграфировал.
Вячеслав Михайлович Скрябин (партийный псевдоним Молотов) знал, что нужно делать, он был надежным секретарем ЦК в отсутствие генсека. Сразу же после получения телеграммы он подготовил проекты исключения из состава Политбюро всех вождей и руководителей Октябрьского переворота 1917 года, в том числе Троцкого, Зиновьева и др. Тем самым Зиновьев был полностью отстранен от руководства Коминтерном, и Сталин пока сам (через Молотова) управляет этой мощной боевой организацией. Одновременно готовя к этому важному делу еще совсем молодого, но настойчивого и талантливого работника Бориса Пономарева.
Именно с этого времени и начинается борьба оппозиции против Сталина; жестокая, насмерть идущая война, в которой противники Сталина обречены на смерть…
Итоги сталинского указания Молотову вылились в «Решения XV съезда партии».
14 ноября Троцкий и Зиновьев были исключены из рядов ВКП(б).
Больше эти люди никакой роли не играли в истории страны, которую отныне возглавил вождь партии Иосиф Виссарионович Сталин.
Это был существенный удар по Ордену во имя захвата Ордена.
Сокрушительный удар обезглавил Коминтерн как резидентуру финансово-монополистических групп.
Реальным — юридически и фактически — руководителем Коминтерна стал Сталин.
И теперь под эгидой Коминтерна можно создавать мощный вооруженный кулак в Германии, где к власти надо привести подготовленных Дитрихом Гитлера и членов его резидентуры.
А в США — с помощью находящегося в эмиграции графа Канкрина и его резидентуры в Ордене — подготовить назначение будущего президента США в лице агента Коминтерна (!) Франклина Делано Рузвельта. И эту задачу он поручает двум своим молодым помощникам Александру Голованову и Борису Пономареву.
При этом первый должен заниматься в основном работой с агентурной сетью княгини Мещерской, а второй — параллельно создавать новую сеть в составе Ордена с целью искусственного обрушения цен на нефть на финансовых рынках и мировых биржах с целью создания хаоса в экономике США, благодаря которому в сложившемся тезисе и антитезисе обязательно образуется синтез, — и тогда к власти будет приведен агент Рузвельт.
Обращаю внимание на такой нюанс: Рузвельт и Гитлер практически в одно время возглавили «свои» государства.
После встречи Дитриха со Сталиным в Магараче он вернулся в Германию и уже на вилле под Мюнхеном выска зал Адольфу Гитлеру предложение встретиться с генсеком ЦК ВКП(б) Иосифом Виссарионовичем Сталиным.
Тот вначале было согласился, но затем также быстро и отказался. Объяснив тем, что он не понимает нового русского вождя и особенно его отношения к Первой мировой войне, в результате которой Франция и Англия вынудили побежденную Германию платить огромные репарации, закрепив эти положения Версальским договором. И тем самым начали без зазрения совести грабить и унижать немцев.
Гитлер высказал Дитриху мысль, что Версальский договор — это мина замедленного действия, заложенная не только против Германии, но и против Европы. Поэтому он, как один из вождей партии, не может смириться с этой вопиющей несправедливостью и верит, что среди немцев найдутся силы, которые выступят против Версальского договора и потребуют пересмотра результатов Первой мировой войны.
Вернемся во времена, когда Сталин только стал генсеком и когда начали воплощаться в жизнь решения недавно состоявшейся Генуэзской конференции, прошедшей с 10 апреля по 19 мая 1922 года.
Ведь мы идем не по прямой Времени — иначе невозможно соединить воедино множество важных моментов, влияющих на последующие события, ибо прямой отрезок — это, условно говоря, узкий отрезок. Мы же подбираемся к вершине событий волнообразно, то поднимаясь, то снижаясь, захватывая таким образом все больший диапазон событий, приводящих, как говорилось, к последующим деяниям, — расширяя таким образом узкий временной отрезок до мировых масштабов…
Для участия в Генуэзской конференции от Советской республики Троцкий отправил в качестве руководителя делегации Г. В. Чичерина. И где он, говоря языком советских историков и идеологов, «…отверг домогательства империалистических государств, пытавшихся добиться экономических и политических уступок, которые вели бы к реставрации капитализма в России. Одновременно Чичерин выразил готовность обсудить вопрос о форме компенсации бывших иностранных собственников при условии признания Советского государства де-юре и предоставления ему кредитов. Одновременно делегация выдвинула контрпретензии о возмещении Советской республике убытков, причиненных интервенцией и блокадой».
Уже в процессе работы конференции Троцкий получил дополнительную установку из Ордена для делегации, возглавляемой Чичериным. И тот озвучил мысль, что выдвинутые предложения советской делегации неприемлемы и следует работу конференции перенести. После чего в том же году состоялась Гаагская конференция, и был заключен Рапалльский договор 1922 года с Германией.
Ознакомительная версия.
