Я понял, что беспорядки в Иране увеличатся, если мое пребывание в Индии продолжится. Поэтому я привел в порядок дела этой страны и поспешно прибыл в Трансоксанию, где и оставался несколько дней. Затем направил свой путь на Анатолию и Грузию и овладел этими государствами.
Правила обращения с туземцами и колонистами каждой области. Постановления для содержания гробниц святых и поборников веры. Пожертвования на богоугодные заведения
Я повелел, чтобы воины вновь покоренной страны были приняты на мою службу, как только признают мою власть; чтобы народ и туземцы этой страны были пощажены от всех тех бедствий, добычей которых делаются обыкновенно побежденные; чтобы их имущество и богатство не предавались грабежу и расхищению и чтобы взятая с них добыча была им возвращена. Я требовал, чтобы оказывали величайшее почтение потомкам пророка, богословам, старцам, ученым, великим и знатным; чтобы начальники орд, отцы семейств и земледельцы были ограждены от насилий.
Подданные находились между страхом и надеждой, а виновные наказывались сообразно их проступкам.
Я отдал приказ, чтобы сеиды, доктора, старцы, ученые, дервиши и все монахи, которые избирали для своего жительства мои владения, получали ценсии и жалованье; чтобы бедные или люди, не имеющие средств к существованию, получали пропитание и, наконец, чтобы преподаватели медресе и шейхи получали определенное содержание. Я жертвовал суммы на содержание гробниц и усыпальниц святых и духовных глав. Их снабжали коврами, освещением и съестными припасами для хранителей и пилигримов. Я предназначил вакфы из Неджефа[113] и Хуллы на содержание первой из гробниц, гробницы главы правоверных, избранного из людей, Али, сына Абу Талиба (да почтит Господь лик его!). Я назначил в качестве вакфа деревни и окрестности Кербелы, Багдада и других округов для гробницы имама Хусейна (да почиет он в мире!), гробницы досточтимого Абдулкадыра[114], образца святости, наконец, для могилы имама Абу Ханифы (да благословит его Бог!) и для могил других святых и знаменитых светил веры, покоящихся в Багдаде; пожертвованные суммы распределялись пропорционально заслугам святого.
Земли Джазир и доходы с других городов были посвящены на содержание гробниц: имама Мусы Казима[115], имама Магомета Наки[116] и Салмана Фарси[117].
Земли Кутахбаст и окрестности Туса служили для содержания гробницы имама Али[118], сына Мусы. Я предложил, чтобы они были снабжаемы коврами, освещением и ежедневным количеством съестных припасов. Я сделал подобные пожертвования и на гробницы каждого святого в Иране и Туране. Я повелел собирать нищих во всякой вновь покоренной стране и выдавать им каждодневно порцию пищи; их отмечали особыми знаками, чтобы отнять у них возможность продолжать нищенствовать. Если кто-либо из этих отмеченных принимался за прежнее ремесло, его продавали в дальние страны или изгоняли, чтобы искоренить нищенство в моих владениях.
Постановление для сбора налогов; порядок и благоустройство государства; культура и народонаселение; безопасность в провинциях
При сборе податей нужно остерегаться обременять народ податями или опустошать провинции, потому что разорение народа ведет за собой обеднение государственной казны, а несостоятельность казны имеет следствием рассеяние военных сил, что в свою очередь ведет к ослаблению власти.
Когда я завоевывал какую-нибудь область или она сдавалась мне на капитуляцию, что избавляло ее от гибельных последствий войны, то приказывал собрать сведения о доходах и производительности этой области.
Если народ желал оставить прежний порядок управления, то согласовывались с его желанием; в противном же случае подати собирались по установленным мною правилам. Подати определялись производительностью земель и соответственно установленными оценками. Например, если земледелец имел земли, орошаемые постоянными арыками, водопроводами или потоками, лишь бы только эти воды текли беспрерывно, то доход с этих земель делился на три части, причем 2/3 оставались владельцу, а 1/3 взималась сборщиком.
Если подданный желал платить деньгами, то часть сбора оценивалась по текущим ценам, а солдаты получали жалованье сообразно со стоимостью съестных припасов. Если же и подобное определение не нравилось подданным, то взимались произведения с трех десятин отдельно. С первой собиралось три меры, со второй — две меры, а с третьей — одна мера. Половина засевалась хлебом, а другая — ячменем, и взималась половина всего урожая. Если подданный отказывался платить натурой, то оценивали меру хлеба в пять серебряных мискалей, а меру ячменя — в два с половиной мискаля. Но сверх этого с народа не дозволялось ничего требовать под каким бы то ни было предлогом.
Налоги на траву, фрукты и другие сельские продукты, так же как на хозяйственные принадлежности, резервуары, пастбища и другие ценные земельные угодья, оставались без изменения; если же подданный был не доволен, то избирался другой порядок.
Строго воспрещалось брать подати раньше уборки хлеба, и уплата производилась в три определенные срока. Если подданные платили охотно, то дело обходилось без сборщика; если же в таковом являлась надобность, то он должен был действовать словом и влиянием для сбора государственной подати, но никогда не должен был прибегать к палке, веревкам, кнуту или цепям; вообще он не имел права прибегать к жестоким мерам против личности должника.
Земледелец, который разработал и оросил невозделанную землю, сделал на ней насаждения или сделал годными для посева заброшенные земли, освобождался от податей первый год; второй год он мог внести столько, сколько ему заблагорассудится; в третий же год он подчинялся общему постановлению о налогах. Если богатый землевладелец или человек могущественный притеснял бедного или причинял ему какой-нибудь убыток, то притеснитель отвечал за это своим имуществом, вознаграждая угнетенного.
Что касалось земель заброшенных и никому не принадлежащих, то я предложил серьезно заботиться о том, чтобы их возделывали. Если же земля оставалась без обработки по причине бедности ее владельца, то ему давались необходимые земледельческие орудия.
Я приказывал расчищать засоренные арыки, исправлять и строить мосты на реках и воздвигать караван-сараи на расстоянии одного дня пути. При караван-сараях находились смотрители и дорожная стража. Они заботились о безопасности путешественников и отвечали за произведенные у них кражи.
В каждом городе я приказал построить мечеть, общественную школу, богадельню для бедных и убогих и больницу, при которой находился врач. Я требовал, чтобы в городах строились также здания городской думы и судебной палаты; я учредил особую стражу для народа за засеянными полями и за безопасностью граждан.
В каждую область я назначил трех министров. Первый был для народа. Он вел точный и верный счет податям, уплачиваемым подданными, донося мне о сумме их с объяснением, по какому праву и под каким наименованием они были взимаемы. Второй был для солдат. Он вел счет сумм, им уплаченных, и тех, которые им еще следовало получить. Третий наблюдал за собственностью отсутствующих и странствующих, над полями, покинутыми на волю ветра. С согласия судьбы и представителя духовной власти в руки этого визиря переходили имения сумасшедших, неизвестных наследников и преступников, лишенных прав законом. Имущества умерших переходили к законным наследникам; если же законных не оказывалось, эти имущества обращались на богоугодные заведения или же отсылались в Мекку.
Постановления относительно ведения войны, производства атак и отступлений, порядка в битвах и при поражении войск
Если численность неприятельской армии не превышает 12000 всадников, то войну может вести главнокомандующий с 12000 воинов, набранных из орд и племен, с соответственным числом минбаши, узбаши и унбаши.
Приблизившись к неприятелю на расстояние одного дня, он должен мне дать о себе известие.
Я приказал разделить эти 12000 всадников на девять дивизий следующим образом: главный отряд — одна дивизия. Правое крыло — три дивизии. Левое крыло — три дивизии. Авангард — одна дивизия и его прикрытие — другая дивизия. Правое крыло должно состоять из авангарда и правой и левой дивизий. Левое крыло точно так же имеет свой авангард и свои две дивизии.
При выборе места для битвы предводитель должен иметь в виду четыре условия:
1) Близость воды.
2) Удобство размещения всего войска.
3) Выгоду положения, при котором можно было бы иметь в виду все неприятельское войско. Особенно надобно избегать, чтобы солнце не светило прямо в лицо и чтобы оно не ослепляло солдат.
