Но к какому роду-племени принадлежали эти люди? И прежде всего, какими они были — черными или белыми? Трудно пока достоверно ответить на этот вопрос. Их профили (а в основном все они изображены в профиль) удивляют своим разнообразием: есть похожие на европейские, есть и иные. По-видимому, различные народы жили здесь бок о бок. Разнообразие одежд — от длинных туник до коротких набедренных повязок — подтверждает это предположение.
Вероятно, с Востока пришли многочисленные пастушеские племена, распространившиеся не только в Тассили, но и по всей Сахаре. Лот разыскал даже некоторые вещественные остатки их бытия. Под одной из скал с рисунками он нашел остатки пищи бовидьенских пастухов и прежде всего немало бычьих ребер и зубов. И там же каменные жернова, зернотерку, каменные топоры, костяные шила, черепки, маленькие просверленные диски — своеобразные ожерелья, которые вырезали из скорлупы страусовых яиц. Остатки цивилизации, современной древнеегипетской, если не более ранней.
Но скелетов людей той давней эпохи Лоту так и не удалось найти ни в Тамрите, ни в других местах.
В период большой влажности жили скотоводческие племена. Куда они подевались вместе со своими громадными стадами? Где теперь живут их потомки? Лот считает, что, гонимые засухой, они, возможно, переселились в поисках пастбищ в Суданскую саванну и что именно они — предки нынешних фульбе, одного из скотоводческих племен Судана. Пока это гипотеза.
Все дальше в глубь Тассили уходила экспедиция. Целый месяц трудится она в Тимензузине, а потом перекочевывает в Джаббарен.
«Джаббарен» на языке туарегов означает «гиганты». И действительно, гигантскими изображениями покрыты здесь скалы и пещеры.
Особенно много изображений круглоголовых людей. Кто-то шутит: «Марсиане». Шутку подхватывают. Ну что ж, марсиане так марсиане. Но только эти марсиане явно не обладали никакой марсианской техникой: они вооружены луками, и основное их занятие — охота на носорогов, антилоп.
Пройдет немного времени, и некоторые фантазеры начнут доказывать, что круглоголовые из Джаббарена — это изображения «небесных пришельцев», космических путешественников.
Доказательства? Да ровным счетом никаких. Головы напоминают, видите ли, шлем космонавтов. А то, что эти изображения очень похожи на современные ритуальные маски некоторых африканских племен и что отнюдь не на небесах, а на земле следует искать корни этих своеобразных изображений, такая простая мысль не знающим истории фантазерам в голову, конечно, не приходит.
Но все это произойдет потом, а тогда, в 1956 году, Лот и его «команда» менее всего склонны (впрочем, как и сейчас) приписывать эти изображения марсианскому влиянию. Они знают: круглоголовые фигуры в Тассили — одни из самых древних и примитивных. И зарождение и изменение этого стиля связаны с вполне земными делами.
Между прочим, несколько поодаль, уже в другом месте, в Ауанархете, путешественники обнаруживают огромную круглоголовую женщину — большую фигуру, нарисованную желтой охрой и обведенную белой глиной. Одна нога ее слегка согнута; с колен, с пояса, с рук свисает тонкая бахрома; по обе стороны головы над вытянутыми горизонтально двумя большими рогами нечто вроде облака зерен, падающих с хлебного поля. В том же Ауанархете они нашли еще одну круглоголовую фигуру женщины. В отличие от первой — вероятно, жрицы или, быть может, какой-нибудь богини, — это просто обнаженная женская фигура.
Более пяти тысяч изображений на площади четырехугольника, каждая сторона которого не больше шестисот метров! Двенадцать — тринадцать слоев изображений! И тысячи и тысячи черепков посуды, зернотерок, каменные орудия — таким предстает перед исследователями Джаббарен.
…Каждый день приносит новости. То это четыре изображения женщин с птичьими головами, поразительно напоминающими те, что до этого находили в Египте (конечно, они относятся к совершенно другой эпохе, чем круглоголовые, свидетельствуя, быть может, о том, что люди фараонов доходили в своих набегах и до Тассили), то коленопреклоненная женщина с тонким и выразительным лицом, напоминающая греческие изваяния. И рядом в сценах, относящихся к «бычьим» временам, исследователи обнаруживают домашнюю собаку.
От зари и до зари, как косари в страдную пору, трудятся они. Меняются участники экспедиции: одних призывают на военную службу, другие уезжают сдавать экзамены (отряд в основном состоит из молодежи). Находятся и такие, кто просто не выдерживает сурового климата.
На смену им приезжает пополнение. И все новые доказательства самобытности культуры народов, населяющих Сахару, скапливаются в сейфах экспедиции. Одно открытие влечет за собой другое. Все чаще и чаще по вечерам начинаются споры и дискуссии о найденном. Ведь разыскать фреску, скопировать ее — это далеко не все. Нужно еще и проникнуть в тайны неведомых культур, над которыми приоткрывают завесу эти фрески, нужно ограничить их во времени и пространстве, как-то истолковать.
Без малого полтора года в жару и зной вела свой поиск экспедиция Лота. Сотни километров исходила она.
Копии более восьмисот фресок, все в натуральную величину, общей площадью тысяча пятьсот квадратных метров, фотографии и кинокадры сделали теперь всеобщим достоянием затерянные в песках остатки былых цивилизаций.
Джаббарен, Тан-Зумаитак, Тимензузин, Ауанархет — эти еще недавно почти никому не известные названия приобрели громкую славу.
Итак, мелкие (всего несколько сантиметров в высоту), крайне схематические изображения людей, с круглой, непропорционально увеличенной головой, обычно украшенной рогами или перьями. Руки, ноги — просто линии, тоненькие нити. Почти полностью отсутствуют изображения животных.
Это VIII–VI тысячелетия до нашей эры.
Затем такие же круглоголовые люди, но уже больших, значительно больших размеров. Появляются цвета. Появляется интерес к деталям. Но фигуры по-прежнему очень условны. И большей частью в отличие от первых чрезвычайно статичны. Это V–IV тысячелетия до нашей эры.
Потом вполне реалистическая живопись периода бовидьен. Глубокое знание натуры, удивительная точность в передаче деталей. Целые эпизоды из жизни кочевых племен: сцены войны, угона стад, бытовые сцены: середина третьего — первое тысячелетие до нашей эры.
Наконец, более близкие к нам времена: изображения колесниц, запряженных лошадьми, потом верблюдов.
На вопрос о том, не открыла ли экспедиция легендарную Атлантиду (ведь некоторые «исследователи» ищут ее и в Африке!), Лот ответил так:
— Нет, мы не открыли Атлантиду… Но зато нам удалось добиться других, не менее важных результатов. Мы установили, что Центральная Сахара была в период неолита одним из самых населенных центров первобытного общества. Мало того, мы обнаружили, что в этой некогда покрытой необозримыми пастбищами пустыне существовали многочисленные и отнюдь не легендарные культуры.
И он был прав, когда, суммируя свои наблюдения, написал: «Если росписи, которые находят во Франции и Испании, дают нам весьма слабое представление о жизни и нравах пещерных людей (разве только, что древние обитатели Франции охотились когда-то на бизонов, мамонтов, носорогов и оленей), то, в отличие от них, росписи Тассили — настоящий архив, благодаря которому можно составить себе вполне ясную картину о народностях древней Сахары, о различных расовых типах, сменявших здесь друг друга, о нашествиях кочевников-скотоводов и о тех влияниях, которым подвергалось местное население. Эти рисунки дают также возможность проследить за постепенным изменением фауны Сахары и ее климата».
Более того, есть данные, свидетельствующие о том, что основы культуры народов современного Судана и тропической Африки — это подчеркивает известный советский африканист профессор Д. Д. Ольдерогге — складывались в районе Сахары. Здесь задолго до цивилизации Египта возникла весьма сложная культура, которая развивалась в связи с культурами Древнего Египта и Средиземноморья и, вероятно, предшествовала им.
В 1959 и 1960 году в Тассили работали еще две экспедиции по шесть месяцев каждая.
Сравнительно недавно Африка считалась материком без прошлого. Египет, области, примыкающие к Средиземноморью, — вот, собственно, и все цивилизации «Черного континента», которые были известны. Дальше к югу, утверждали расистски настроенные ученые, — одно только варварство, царство «третьесортных», отсталых народов, не имеющих якобы ни истории, ни культуры, застрявших в своем развитии где-то чуть ли не на уровне каменного века.
«Цивилизация кончается на первом пороге Нила», — упрямо твердили приверженцы расизма, уподобляясь тем картографам начала XIX века, которые, ничтоже сумняшеся, чуть ли не на всей карте Африки писали: здесь водятся львы.
