Ознакомительная версия.
В конце июля английская армия с некоторыми подкреплениями из Пикардии сосредоточилась около Парижа и начала продолжительный марш на юг. Путь пролегал через Корбей, в 15 милях к югу от Парижа. До этого пункта король сопровождал свою армию верхом на коне, но далее не смог ехать, поскольку заболел каким-то недугом, вероятно дизентерией. Поэтому ему пришлось ехать на носилках, испытывая все время острую боль. За Корбеем король понял, что не сможет продолжить путь, и неохотно передал командование войсками герцогу Бедфорду (который охранял королеву Екатерину в поездке из Англии, приведя с собой остро необходимые подкрепления). Двигаясь на юго-восток, английская армия 4 августа соединилась с войсками бургундцев в Везле на Йонне. Бургундцы привели всю свою армию, и объединенные войска представляли собой внушительную силу. Продолжая поход (англичане и бургундцы шли в одном строю, чтобы не вызывать зависть друг у друга), союзники 11 августа достигли окрестностей Кона. На следующий день наступал срок сдачи города. На этот день была назначена битва.
Однако там дофина или его армии не было. Очевидно, он уклонился от противоборства. Возможно, дофин узнал о личном участии в походе регента. Какова бы ни была причина, армия дофинистов отступила к Буржу, оставив на противоположном (западном) берегу реки символические патрули.
Теперь герцог Филипп принял необычное решение. Вместо преследования противника, использования выгод присутствия англичан или, по крайней мере, возвращения под свою власть Ла-Шарите, он сразу же возвратился в Труа и распустил свою армию. Мучился ли он внутренней борьбой? Сомнительно. Англичане волей-неволей тоже ушли оттуда с тяжелым сердцем. Будь их король с ними, они бы еще подумали, все могло произойти иначе. Но англичан ждало худшее. Король умирал. К его смертному ложу в Винсенсе, куда привезли Генриха V, вызвали Бедфорда.
Бедфорд, Уорвик и другие военачальники собрались вокруг ложа короля, в то время как Генрих, которому оставалось жить всего два часа, отдавал последние указания относительно дальнейшего ведения дел. Король страдал от боли, но его рассудок оставался ясным и хладнокровным, как прежде. Он передал регентство старшему по возрасту брату Джону Бедфорду со строжайшим указанием не прекращать войну, пока Франция не признает договор Труа. Вскоре после этого король почил в умиротворенном состоянии духа. Солнце Англии закатилось.
* * *
Эта книга посвящена отнюдь не описанию жизни и деятельности великого короля, но нам нужно сделать на короткое время отступление для оценки полководческого дара Генриха Монмутского[55]. Нельзя с уверенностью утверждать, что Генрих V был таким же великим стратегом, как Эдуард III, поскольку для этого недостаточно фактического материала. Помимо сражения при Азенкуре, его войны сводились большей частью к осадам. Там, где Эдуард III действовал методами чисто военными, Генрих был более склонен использовать дипломатию. Его тактика в военной сфере тоже не является чем-то выдающимся. Возникает вопрос, каким образом в таком случае Генрих производил впечатление как воин не только на соотечественников, но на союзников и врагов! Думаю, объяснение этого факта лежит в моральной сфере. Король создавал свою армию на двойной основе – дисциплины и усердия. Для своей эпохи дисциплина, которую внедрял король, была поразительно строгой, и это сослужило ему хорошую службу. Когда обстановка складывалась для англичан неудачно, основную роль играло усердие – вера в успех кампании. Он внушил армии ту самую твердую веру в справедливость своего дела, которой обладал сам. И все это подкреплялось религиозным рвением. В этом смысле король был, возможно, прототипом Оливера Кромвеля, который не выделялся как стратег или тактик, но создал армию, готовую в долговременной перспективе «идти куда надо и осуществлять что надо». Еще одно качество, способствовавшее успехам короля, заключалось в его решительности – его отказе отступить или бросить задуманное на произвол судьбы. Решительность в сочетании с тщательным продумыванием и подготовкой обеспечивали неизменный успех его предприятий. Свойство тщательного продумывания было убедительно продемонстрировано Генрихом во время подготовки его последнего (незаконченного) похода на севере Франции. Перед выступлением в поход он договорился с жителями Амьена о снабжении ими английской армии продовольствием и о твердых ценах, по которым это продовольствие отпускалось.
Ни одно из вышеперечисленных качеств не впечатляет, но, когда они соединяются в одном лице, возникает внушительное сочетание. Но это еще не все. Над всем этим возвышалось врожденное величие короля, величие, которое бросалось в глаза друзьям и врагам, величие духа и характера, которое покоряло всех его братьев и сохранялось даже после смерти Генриха. Оно не оспаривалось ни одним из его капитанов. Это было истинное величие, которое просвечивало во всем облике его выдающегося прадеда и, в меньшей степени, в облике его великого дяди Черного принца, так же как в прадеде Джоне Гонте, чья решительность и бескомпромиссная убежденность позволили им преодолевать трудности, способные сломить менее стойких людей. Представители династии Плантагенетов воистину были «сильной породой людей».
Генрих V умер. Выпала важнейшая деталь военной машины. Джон, герцог Бедфорд, предпринимал все возможное, чтобы ее заменить. Но задача была не из легких. Должно быть, он понимал это, когда анализировал ситуацию. Мы видели, как судьба подвергала англичан испытаниям, когда король оставался в Англии, – и не столько в плане военных неудач, сколько в том плане, что это позволяло дофинистам воспрянуть духом. Теперь ожидалось новое испытание военной судьбы. Бедфорд был опытным военачальником, что вскоре будет показано, но ему недоставало статуса и престижа усопшего короля, а также боевой репутации покойного брата Томаса Кларенса.
Сделаем краткий обзор военной ситуации. Английские войска распространились на огромную территорию, почти равную по площади английской территории к югу от линии, тянущейся от залива Уош до устья реки Северн. Их численность была крайне мала, в целом 15 тысяч человек. Бедфорд понимал не менее ясно, чем его брат (который на самом деле внушил ему эту мысль), что задачу умиротворения Франции невозможно осуществить без союза с бургундцами. В отношениях с ними образовались опасные трещины. Поведение герцога Филиппа во время болезни Генриха было неадекватным, если не сказать подозрительным. Со стороны нового регента потребовался максимум такта и терпения, чтобы укрепить сложный альянс. К счастью, он не испытывал недостатка в опытных и надежных военачальниках – наиболее заметными из которых были Солсбери и Уорвик, а боевой дух английских войск, насколько известно, все еще не подвергся коррозии. Взятие Мо и поспешное отступление дофина из Кона явно подняли его. Тем не менее, перспективы успеха военной кампании не были радужными, поскольку всего через месяц после смерти короля Англии последовала смерть французского короля. Это прибавило проблем к трудностям, стоявшим перед Бедфордом, поскольку теперь нельзя было издавать указы французам от имени их собственного короля Карла VI, но приходилось делать это от имени отсутствовавшего в стране короля-младенца, которого Бедфорд провозгласил в Париже Генрихом VI – королем Англии и Франции.
Однако два фактора благоприятствовали англичанам. Одним из них была инертность дофина, который, помимо провозглашения себя королем Франции Карлом VII, не предпринял никаких активных действий для подкрепления своих претензий. Утверждают, что он по-прежнему предавался соблазнам роскошной жизни в Бурже. Другим фактором было благоразумие герцога Бедфорда. Теперь, когда не стало Генриха V, не нашлось деятеля более разумного и подходящего для ведения дел во Франции, чем его брат Джон. Не обладая твердостью Генриха, он в полной мере использовал свои способности дипломата и острое чувство справедливости. К этим качествам добавлялось его искреннее желание установить во Франции просвещенную власть, неукоснительно выполняющую условия договора в Труа. Описание подробностей формирования им гражданского правительства не входит в содержание этой книги, однако следует заметить, что регент добился выдающихся успехов в привлечении на свою сторону всех ведущих бургундцев Парижа, которым он фактически вручил бразды правления, даже назначив капитаном Парижа своего бывшего противника во время осады Руана Ги де Бутея. Население склонялось к поддержке своих лидеров, и, как результат, в последующих военных операциях участвовал в целом достаточно сильный контингент французских (бургундских) волонтеров, который стал полезным дополнением для поредевших рядов английской армии.
Ознакомительная версия.
