Этот сценарий затрагивает одну из ключевых аномалий Великой пирамиды: почему строители оставили в первозданном виде скальный массив, занимающий центральную часть тела пирамиды на нижних ярусах. С инженерной точки зрения правильнее было бы разровнять площадку скального ложа. Но если это место имело важное религиозное значение и, возможно, было посвящено наблюдениям за звездами и солнцем, расчистка этой площадки явилась бы явным святотатством. В то же время включение древнего объекта в сооружаемую пирамиду придало бы ей древнюю энергетику и сделало новое сооружение еще более могущественным и величественным.
Обычно культурный подъем эпохи Древнего царства принято изображать как внезапный феномен, необъяснимый и непредсказуемый взлет от прежнего невежества и анархии к вершинам славы. Однако астрономические знания, лежащие в основе Великой пирамиды и других монументов в Гизе, предлагают совсем иную версию истории. Астрономические, астрологические и религиозные познания египтян эпохи Древнего царства, запечатленные в этих монументах, собирались на протяжении многих тысячелетий и передавались из поколения в поколение посредством устных преданий, которые даже по меркам древности считались очень и очень древними. Предания эти восходят к звездочетам, наблюдавшим за звездами в таких местах, как Набта-Плайя, изучая ночное небо, запоминая увиденные небесные явления и передавая эти знания своим потомкам. С каждым новым поколением звездочетов их древние познания расширялись и углублялись, становясь все более и более сложными. На их основе возникла мифология, придававшая небесным явлениям и светилам религиозное значение. Наконец, эти знания были занесены в долину Нила, где они стали ключевым компонентом идеологии и религии Додинастического периода и эпохи Древнего царства.
Плато в Гизе не является родиной новой веры. Однако здесь достигли полного расцвета более древние воззрения. Но еще большее уважение к этим удивительным знаниям мы испытаем, перейдя от анализа познаний египтян эпохи Древнего царства о небе к тому, что они знали о земле.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ЗЕМЛЯ И ГРАНИЦЫ ВРЕМЕН ГОДА
Оставшись сиротой в возрасте двух лет, Мозес Котсуорт (1859—1943) первые понятия об измерении времени получил от своих деда и бабки, а также прадеда и прабабки, которые воспитывали его. Не доверяя вновь изобретенным механическим методам отсчета времени, родственники Котсуорта отсчитывали свое время по солнечным и песочным часам, а также фазам луны, и крайне заинтриговали своего юного отпрыска семейной коллекцией старинных календарей. Котсуорт использовал традиционный интерес своих предков к исчислению времени в собственной карьере одного из руководителей Британских железных дорог. Его математический талант и тяга к числам побудили его в начале 1890-х годов пересмотреть тарифы и расписания следования поездов, а впоследствии усовершенствовать систему статистики железных дорог.
В процессе работы Котсуорт столкнулся с частыми жалобами кондукторов и управляющих на колебания доходов и затрат в разные сезоны года. Однако в таких колебаниях был виновен не Котсуорт, а календарь. В месяцах может быть 28, 29, 30 и 31 день; к тому же в них нет никакой связи между числами и днями недели. Так, например, первое число в одном месяце может прийтись на субботу, а в следующем - на вторник Пытаясь найти более оптимальный способ согласования времени с нуждами статистики и коммерции, Котсуорт последовал примеру Чарльза Пьяцци Смита и занялся изучением вероятности того, что Великая пирамида могла служить идеальным календарем для определения времен года.
С детских лет хорошо зная солнечные часы и понятие истинного полудня, Котсуорт начал свои исследования с создания макетов конусов и пирамид, чтобы понаблюдать, какие тени они отбрасывают при разных углах падения на них лучей солнца. Он выяснил, что на широте Великой пирамиды, составляющей практически ровно 30°, обыкновенный обелиск, выступающий в роли стрелки гигантских солнечных часов, может очень точно указывать время дня. Правда, он должен иметь колоссальные размеры - примерно 450 футов (ок 140 м), чтобы отбрасывать тень, длина которой ежедневно, в зависимости от конкретного времени года, изменялась бы достаточно значительно (примерно на 1 фут (30 см) в день). Это позволило бы определять и время года, и его продолжительность. Особенно удобна пирамида для определения времен (сезонов) года. Ее северная сторона на протяжении шести зимних месяцев оставалась бы в тени. Затем, по мере приближения солнца к зимнему солнцестоянию, ее тень становилась бы все более и более длинной, а затем начала бы сокращаться, достигнув своего минимума в день весеннего солнцестояния, в конце марта. Чтобы эту тень можно было замерить, рассуждал Котсуорт, строителям пирамиды была необходима ровная площадка с северной стороны монумента, имевшая нечто вроде геометрической разметки, позволявшей им отмечать ежедневное продвижение тени. И вот в ноябре 1900 года Котсуорт отправился в Египет, чтобы на месте проверить обоснованность своих гипотез.
И он действительно нашел такой объект - сооружение из плоских блоков, образующее полуквадраты, которые простираются от платформы Великой пирамиды до остатков древней стены, некогда окружавшей весь комплекс Хуфу. Ширина каждого камня составляла 4,45 фута (1,36 м) - расстояние, которое тень проходит каждый день по мере приближения к точке исчезновения в марте. Эта каменная «шкала» позволяла жрецам комплекса пирамиды с особой точностью исчислять дни зимней половины года и путем математических манипуляций определять месяц и день года.
Котсуорт уехал из Египта, увозя с собой проект своего 13-месячного календаря, продолжительность месяцев в котором составляла 28 дней, причем месяцы всегда начинались в воскресенье, а завершались в субботу. Котсуорт заручился поддержкой Джорджа Истмена, основателя компании «Истмен Кодак», производившей фотокамеры. Истмен был убежден, что неудачный календарь оборачивается для бизнесменов громадными убытками. Его интерес к новому календарю, как и у Котсуорта, был чисто практическим, а никак не религиозным или мифологическим. Статистик Британских железных дорог прекрасно понимал, что более точный календарь способен принести громадную пользу людям, жизнь которых зависела от смены сезонов, показывая им время разливов Нила и начала сельскохозяйственных работ. Но чтобы доказать, что Великая пирамида могла использоваться не только для определения момента смены сезонов, но и для геодезической съемки земель после каждого ежегодного разлива Нила, нужен был другой праюичный человек.
Бригада геодезистов эпохи Древнего царства
Однажды - дело происходило в конце XIX века - Роберт Т. Баллард, австралиец по происхождению, сидя в вагоне поезда, медленно миновавшего плато в Гизе, взглянул на три главных пирамиды и заметил нечто странное. Поскольку монументы четко вырисовывались на фоне неба, а угол обзора по мере движения поезда постоянно менялся, Баллард подумал, что пирамиды вполне могли служить древним в качестве приборов - теодолитов, если говорить на языке геодезистов - для геодезической съемки и триангуляции.
Инженер-железнодорожник по профессии, Баллард был знаком с основами прокладки маршрутов и определения прямых линий. Он понимал, что определение границ земельных владений представляло серьезную проблему на берегах Нила, особенно в Нижнем Египте, где ежегодные разливы затапливали земли на огромных пространствах, смывая практически все межевые знаки между имениями землевладельцев. Поэтому ежегодное восстановление межевых знаков имело крайне важное значение, и пирамиды существенно облегчали эту задачу. Единственным инструментом, который, как писал Баллард в своей книге, изданной в 1882 году и гордо озаглавленной «Решение загадки пирамид», был необходим древним геодезистам, являлась переносная модель Великой пирамиды в центре круглой доски-панели с указанием сторон света. Египтянам оставалось только направить северную метку доски на север, сориентировать модель пирамиды так, чтобы на ней было то же распределение света и тени, что и на реальной пирамиде, и - прочесть показания. Это было совсем нетрудно. Балларду стало ясно, что пирамиды постоянно использовались для того, чем геодезисты занимаются постоянно: для измерений площади земель при посредстве метода целых треугольников с отношением сторон 3—4—5.
Гипотеза Балларда подтверждает точность свидетельств Геродота в его записках о Египте. Страна в древности была густо заселена на плодородных землях Нильской долины. По некоторым оценкам, плотность населения составляла примерно 700 человек на квадратную милю. Чтобы поддерживать мир и справедливость, писал Геродот, «этот царь разделил землю... так, чтобы каждому досталось по четырехугольнику одинаковой величины... и на всех наложил подать. Но ко всем, от чьего надела река смыла хоть небольшую часть... он послал надсмотрщиков, чтобы проверить, насколько меньше стала его земля, чтобы тот владелец платил подать только за ту землю, которая у него осталась. Таким образом, мне кажется, произошла геометрия, которая оттуда [71] была занесена в Грецию».
