Ознакомительная версия.
Спустя 48 часов утверждение Кейтеля было опровергнуто самым драматическим образом. Советские войска перешли в наступление. Но не в Галиции.
…Начало было положено партизанами. В ночь на 20 июня на территории за линией фронта партизаны провели широкие диверсионные операции. К рассвету 10 500 взрывов полностью вывели из строя железнодорожные коммуникации в районе между Днепром и Минском и к западу от этого города. Стратегически важные мосты были взорваны. Подвоз снабжения был приостановлен во многих случаях больше чем на сутки.
…Второй этап грандиозной битвы начался 23 июня. …Мощь советского наступления, подавляющее превосходство в артиллерии, танках и авиации стали очевидными уже через 48 часов. Не веря своим глазам, Гитлер и его советники взирали на поступавшие с фронта тревожные оперсводки. Они ужаснулись, обнаружив то, чего не смогла установить немецкая разведка, — беспрецедентную концентрацию советских войск, неотразимый по своей разрушительной мощи вал огня и стали, который за несколько часов взломал немецкую оборону; до этого в течение года выдерживавшую удары русских.
…К 28 июня карта военной обстановки в штабе армий группы «Центр» представляла собой ужасное зрелище. Какой-либо сплошной, прочной линии фронта не было и в помине, оборона немцев была прорвана во всех секторах.
…Три недели спустя советские войска оставили позади себя Брест и вышли к Мемелю (Клайпеда) и на Вислу, где немецкие части с трудом сумели на какое-то время задержать их дальнейшее продвижение. За 5 недель они прошли с боями 700 км — темпы наступления советских войск превышали темпы продвижения танковых групп Гудериана и Гота по маршруту Брест — Смоленск — Ельня во времена «блицкрига» летом 1941 г.
Но решающее значение имела не утрата немцами огромной территории. Решающим фактором было уничтожение армий группы «Центр», невосполнимая утрата людских ресурсов. Из 38 немецких дивизий, участвовавших в боях, 28 были разбиты и уничтожены. Немцы потеряли почти 400 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Из них, согласно советским данным, 200 тыс. было убито, а 85 тыс. взято в плен[6].
Наиболее наглядное представление о масштабах катастрофы дают следующие цифры. Из 47 участвовавших в сражении немецких генералов — командиров корпусов и дивизий — 10 были убиты или пропали без вести, а 21 взят в плен».
Свидетельствует немецкий генерал-лейтенант Зигфрид Вестфаль в книге «Роковые решения»: «В течение лета и осени 1944 года немецкую армию постигло величайшее в её истории поражение, превзошедшее даже сталинградское. 22 июня русские перешли в наступление на фронте группы армий «Центр»… Эта группа армий была уничтожена. В связи с разгромом группы армий «Центр» в Прибалтике оказалась отрезанной группа армий «Север».
Генерал-полковник Гейнц Гудериан в книге «Танки — вперед!»: «Разгром начался 22 июня. В первый день 25 немецких дивизий попросту исчезли… Не только группа армий «Центр», но и группа армий «Север» попала в катастрофу».
Немецкий генерал-майор В. фон Меллентин в книге «Танковые сражения»: «22 июня русские праздновали третью годовщину нашего вторжения в Россию грандиозным наступлением четырех фронтов в составе 146 стрелковых дивизий и 43 танковых бригад… По непонятной причине Честер Вилмот в своей книге «Сражение за Европу» забыл эту операцию. А она была одним из самых грандиозных событий войны, по своему размаху и значению несравнимо более важным, чем высадка союзников в Нормандии. С 1 июня по 31 августа 1944 года потери германских войск на Западном фронте составляли 293 802 человека, на Восточном за тот же период — 916 860 человек».
Ученые, занимающиеся проблемами мыслительной деятельности человека, нашли, что люди в своей оперативной памяти могут удержать от трех до семи мыслей одновременно, могут оперировать и искать варианты решения среди такого количества идей. Введение в мыслительный процесс новой мысли стирает какую-то старую. Причём люди не очень сильного ума оперируют тремя мыслями сразу, а люди умные — семью. Это было известно со стародавних времён, практика доказала, что у начальника должно быть именно столько непосредственных подчинённых. Поскольку дураков в начальники стараются не назначать, то оптимальным считается число 5 для мирного времени, и число 3 для армии, где решение приходится принимать очень быстро.
Исходя из этого, первоначально у Верховного главнокомандующего РККА во время войны должно было быть примерно столько же непосредственных подчинённых — командующих Главными командованиями направлений, в которые были объединены по нескольку фронтов. Маршал Ворошилов возглавил Северо-Западное направление, маршал Тимошенко (начальник штаба маршал Шапошников) — Западное, маршал Будённый — Юго-Западное, маршал Кулик возглавлял одно время войска Крыма и Кавказа. И в целом маршалы делали немало, а иногда и очень успешно воевали для тех условий. Ворошилов и Будённый не дали Гитлеру разгромить свои войска на флангах операции «Барбаросса», чем сорвали её и остановили практически на два месяца наступление на Москву. Маршал Тимошенко поздней осенью 1941 г. фронтами своего Юго-Западного направления нанёс тяжелейшие поражений войскам немецкой группы армий «Юг», что привело к снятию Гитлером её командующего фельдмаршала Рундштедта. Но в дальнейшем Главные командования направлениями были упразднены, и Сталин сам начал командовать всеми фронтами сразу. Почему?
Ведь этих фронтов было в разные периоды от 10 до 15. А командовать фронтом — это значит командовать армиями, входящими во фронт. А их, только действующих, на фронтах находилось 50–60. Сталин принял на себя неимоверную мыслительную нагрузку. В связи с чем?
Сталин любил Родину и был ей предан всецело. Он мог бы облегчить себе работу и опереться на главнокомандующих направлений и на командующих фронтами, если бы все эти должности тоже занимали Сталины во всех отношениях — и по уму, и по преданности Родине. Но Сталиных было мало. А доверить судьбу Родины негодному человеку — это халатность. Сталин не мог себе позволить быть преступно халатным Верховным главнокомандующим. Он вынужден был вникать в дела каждого фронта сам. Вы же видите, что происходило, когда он пробовал доверяться. Доверился уверениям командующего Юго-Западным фронтом Кирпоноса и начальника Генштаба Шапошникова, что они отобьют удар Гудериана и не дадут окружить фронт, и что получил? Доверил Жукову провести второй этап Московской битвы, а тот ни за что отдал немцам 33-ю армию генерала Ефремова, не дал корпусу Белова замкнуть фактическое окружение 4-й немецкой армии.
Куда было Сталину деваться? Вот он и взял на себя командование фронтами, то есть командование через голову главнокомандующих направлений, в связи с чем направления стали не нужны и их упразднили. Теоретически и «по науке» это было неправильно, но куда было деваться на практике?
Возникает вопрос: тогда в чем роль в войне маршалов Жукова, Василевского и других, которых Сталин так щедро награждал?
Сталин ведь был в Москве, как он мог узнать, добросовестно или нет исполняются его планы? Как ему было быть с хитрыми генералами, которые приказы выполняют только тогда, когда они им нравятся?
Единственный, казалось бы, выход — самому быть на месте боёв, самому всё увидеть и самому наказать хитрых. И Сталин несколько раз пробует выезжать на ответственные фронты, но это себя не оправдывает — теряется время на дорогу и ухудшается связь с остальными фронтами. И тогда был введен институт представителей Ставки. Эти представители (Жуков, Василевский, Говоров и т. д.) выезжали на фронтами и были там глазами и кулаком Сталина. Они сообщали ему более-менее истинную информацию, которую Сталин сверял с информацией от командующих фронтов и той, которую он сам собирал, созваниваясь с командующими армиями, а порой и корпусов. На основании этой информации, которой уже как-то можно было верить, Сталин и принимал принципиальные решения по фронтовым операциям.
Мне кажется, что сами представители Ставки не понимали, кем они были. Так, например, маршал Василевский жаловался историку Куманеву на «самодурство» Сталина:
«Но случались, хотя и очень редко, и такие моменты. Вот содержание одного документа, копию которого я храню по сей день.
«Маршалу Василевскому.
Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы ещё не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстановки… Предупреждаю Вас, что в случае, если Вы хоть раз ещё позволите забыть о своем долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта.
И. Сталин».
Эта телеграмма меня тогда буквально ошеломила, до этого ведь я не получал ни одного серьезного замечания по службе. А все дело заключалось в том, что, находясь в частях Красной Армии, которые вели очень напряженные бои за освобождение Донбасса, я примерно на 4 часа нарушил предписание Верховного — до полуночи того дня, т. е. 16 августа, дать ему очередное сообщение».
Ознакомительная версия.
