16 июня 1929 года распространилась весть, что через Северную Атлантику перелетели три француза, отправившись из местечка Старый Сад в окрестностях Бостона на моноплане Беркер с мотором «Испано-Суиза». После двух вынужденных посадок, в Испании и в Мимизане (Ланды), они приземлились в Бурже. Если им и не удалось совершить беспосадочного перелета Бостон-Париж, то причиной неудачи был тайный пассажир, вес которого увеличил расход бензина. Аэроплан, тайно вылетевший из Франции, где ему было отказано в разрешении на трансатлантический перелет, назывался «Канарейка» и имел соответствующую этому названию окраску. Имена трех героев дня – Ассолан, Лефевр, Лотти.
Не прошло и месяца после приземления «Канарейки», когда сообщили, что 13 июля в 9 часов 30 минут утра два французских авиатора, Кост и Беллонт, вылетели из Бурже в Нью-Йорк на аэроплане Бреге с мотором «Испано-Суиза», названном «Вопросительный знак». В первых сообщениях с летящего над океаном аэроплана повторялось почти одно и то же: «Все идет хорошо». Потом в 18 часов 15 минут: «Возвращаемся в Бурже».
«Вопросительный знак» встретился с ветрами такой силы, что при оставшемся количестве бензина они бы не дотянули до Нью-Йорка.
– Я хочу осуществить наш перелет в лучших условиях, – заявил Кост по возвращении в Бурже, – так что мне нужна хорошая метеосводка. Надо дождаться благоприятной погоды.
Все понимали, что он прав. Во Франции не могли не думать о гибели Нэнжессера и Коли, а Кост вызывал доверие.
Тридцать восемь лет, уроженец Монтальбана. Во время первой мировой войны он блестяще сражался в авиационных частях. А самое главное, осенью 1927 года он вместе с капитан-лейтенантом Лебри совершил беспосадочный перелет через Южную Атлантику от Сенегала до Бразилии, вылетев из Сен-Луи и приземлившись в Натале на аэроплане, названном дерзко, наперекор суевериям, «Нэнжессер и Коли».
После первой неудачной попытки совершить перелет через Северную Атлантику Кост меняет мотор в «Вопросительном знаке»: 780 лошадиных сил, запас бензина 5200 литров, дальность полета 9000 км, т. е. почти вдвое больше, чем расстояние от Парижа до Нью-Йорка. Два раза в день осторожный пилот наводит справки на метеостанции. 31 августа 1930 года он отправляет «Вопросительный знак» в Бурже. Благоприятная погода в Атлантике, пасмурная во Франции. Кост и Беллонт вылетели 1 сентября на рассвете.
Радиосвязь с Парижем поддерживается непрерывно через корабли, служившие промежуточной станцией. Рано утром 2 сентября поступило сообщение, что «Вопросительный знак» пролетел к юго-востоку от Ньюфаундленда, потом к югу от Сен-Пьера и Микелона. В 12.30 его позывные вдруг прекратились. Радиосвязь потеряна. Во Франции стараются успокоить себя сообщениями американских береговых станций о том, что они видели «Вопросительный знак». Однако все сообщения неясны и противоречивы, и опять призрак «Белой птицы» начинает вселять тревогу. Наконец красный аэроплан заметили в 250 км от Нью-Йорка. На этот раз ошибки быть не могло. Его сопровождают семь американских аэропланов.
В Париже на площади Согласия собралась огромная толпа. В 20.30 громкоговорители объявили: «Сейчас будет установлена прямая телефонная связь с аэродромом Куртисс». Такое известие было в то время неслыханной новостью. Удивительная тишина воцарилась на площади, все слышали доносившийся через громкоговоритель шум американского аэродрома. Вдруг ясно раздалось гудение моторов, крики, приветственные возгласы. Потом голос Коста и голос Беллонта – слова, обращенные к их соотечественникам на расстоянии 5000 км. Затем Марсельеза, подхваченная сотнями голосов на аэродроме Куртисс и тысячами на площади Согласия.
В 1927 году слава Линдберга довела до высшего предела авиационный энтузиазм в Соединенных Штатах. Одна богатая американка, жена англичанина, занимавшего высокий пост в британском Министерстве авиации, захотела во что бы то ни стало быть первой женщиной, совершившей перелет через Атлантику. Не говоря ничего своим ближним, миссис Гест купила трехмоторный фоккер, наняла пилота и механика и начала приготовления. Когда в ее семье узнали об этом, противодействие было так велико, что миссис Гест отказалась от своей затеи.
– Но только, – сказала она, – при условии, что мой фоккер все-таки полетит через океан, и что на его борту будет женщина, американка. Я поговорю об этом с Путманом.
Джордж Палмер Путман был издатель. Он уговорил Линдберга написать свои «заметки», а также подготовил договор для миссис Гест, «первой женщины, которая померилась силами с Атлантикой». Когда же она попросила найти ей замену, его озарила мысль.
– Я обедал у своих друзей с одной девушкой, которая увлечена летным делом, и она как две капли воды похожа на Линдберга.
Высокая и тонкая, с коротко остриженными волосами, с серо-голубыми глазами, Амелия Эрхарт и в самом деле чем-то удивительно напоминала героя перелета Нью-Йорк-Париж. Родилась она в Канзасе 24 июля 1898 года. В 1917 году добровольная сестра милосердия, она начала учиться на подготовительных медицинских курсах в Нью-Йорке, но потом бросила их и стала работать в системе социального обеспечения. Как и Линдберг, Амелия очень увлекалась воздушными представлениями. Так же, как и он, сначала простой зритель, она становится потом исполнительницей. Ей было двадцать три года, когда она первый раз самостоятельно поднялась в воздух, а через год она уже установила рекорд высоты для женщин, превышающий 4600 м.
Амелия Эрхарт с большой радостью согласилась лететь через океан на фоккере и, не читая, подписывала все рекламные договоры, какие ей предлагал Джордж Путман. Когда Амелия поняла, что она вовсе не будет пилотом, а просто позволит везти себя, ее охватила ярость, но отказываться уже было слишком поздно. Аэроплан миссис Гест, пилотируемый Штольцем и на борту которого находились также бортмеханик Гордон и пассажирка Амелия Эрхарт, поднялся в воздух на Ньюфаундленде, благополучно перелетел океан и 18 июня 1928 года сделал посадку в Бюри.
– Меня везли просто как мешок с картошкой, – заявила Амелия.
Однако весь мир, позабыв про пилота, был занят одной лишь пассажиркой. Радио, кино, газеты сулили ей златые горы.
Амелии прежде всего надо было выполнить контракты Путмана. Поселившись в доме издателя, она написала рассказ о «своем полете» – «Двадцать часов сорок минут», посвятив его жене Путмана. Она еще не знала, что муж оформляет развод с намерением жениться на ней, Амелии.
Амелия дала согласие на этот брак, который кое-кто считал фиктивным. Условия были такие: Амелия продолжает летать, а муж оказывает ей в этом помощь. В то время Джордж Палмер Путман взял на себя роль импресарио своей жены. Очень легкие чемоданы для авиапассажиров выпускаются с этикеткой «Амелия Эрхарт». Виньетки для сигаретных марок, изображавшие знаменитую летчицу (всем известно, что она не курит) с сигаретой в зубах, в спортивной одежде, подписаны ее рукой. Однако Амелии хочется доказать, что она не только рекламная дива, и она устанавливает новый рекорд высоты для женщин – 6000 м. 20 мая 1932 года она вылетает одна – наконец одна – с Ньюфаундленда на красном моноплане Локхид-Вега и направляется в Европу.
Перелет оказался немалым испытанием. Когда ледяная корка на крыльях становилась слишком тяжелой, Амелия спускалась вниз, почти задевая пенные гребни волн. Труднее всего было удерживать равновесие. «Мне казалось, что я внутри барабана, куда льют воду, и что я дерусь там со слонами». Прежде она почти никогда не летала ночью, поэтому ее пугают языки пламени из выхлопной трубы, померкшие только с зарей. «Наступивший день лишь усилил мои страхи. Мне радостно было увидеть, что океан стал розовым, потом голубым, но бледный рассвет сжимал мне сердце. И тут я обнаружила утечку бензина, он струйкой катился по поверхности крыла, недалеко от выхлопной трубы. Огня около нее я уже не видела, но хорошо знала, что он там есть, и спрашивала себя, чем все это кончится...» Кончилось это Ирландией. Из-за нехватки бензина настоящая цель – Париж – оказалась для Локхида недосягаемой.
«Вдруг я заметила поле. И почти по всему полю коров. Я стала кружить над ним, туда и обратно, вдоль и поперек. Испуганные коровы шарахались из стороны в сторону. Боже мой, думала я, сейчас какая-нибудь из них сломает себе ногу, и, когда я буду приземляться фермер пойдет за ружьем!»
Аэроплан все же наконец сел, коровы перестали носиться по полю, а фермер ограничился вопросом:
– Вы откуда?
– Из Америки.
Он удалился, пожав плечами. Другие фермеры проявили больше любопытства, а две старые девы, хотя и были шокированы несуразным нарядом иностранки, носившей бриджи, все же оказали ей гостеприимство, предложив традиционную nice cup of tea[29].
Телеграмма, которую Амелии удалось послать в тот день в «Нью-Йорк Тайме», финансировавшую полет, возымела действие только на другой день. Луг с коровами превратился в настоящий аэропорт, воздушные эскадрильи доставляли туда специальных корреспондентов всех английских газет. И это было только начало. В Париже новую знаменитость водили с одного банкета на другой. Ланвен предлагал ей самые красивые вечерние туалеты, сенат устроил торжественную встречу. Единственное, чего ей, кажется, не хватало, так же как Алькоку и Брауну, признания французского энциклопедического словаря «Гранд Лярусс».
