…Согласно постановлению правительства Дагестана Вам следует написать историю того, что Вы видели и что Вы знаете относительно вышеуказанного и вообще, как все было, поскольку Вы – из числа прогрессивных деятелей и руководителей во время борьбы с казаками. Вам надлежит доставить эту книгу нам до 15 ноября сего года».
В 1928–1930 гг. он много ездил по горным районам ДАССР, собирая материалы по истории и этнографии горцев. Али Каяев – один из основателей Рукописного фонда Института национальной культуры. Им собраны богатейшие материалы по фольклору горцев, составившие более десяти объёмистых папок. Он сосредоточил в Фонде многочисленные материалы по истории материальной и духовной культуры народов нашей республики, сохранив их для будущих поколений. Эта работа проходила в условиях, когда по всему Дагестану уничтожались книги и рукописи на арабском языке, а за их хранение люди подвергались преследованиям.
Сталинские репрессии не обошли и его самого. В 1930 году по необоснованному обвинению в принадлежности к религиозной организации, ставившей якобы целью свержение Советской власти в Дагестане, Али Каяев был арестован НКВД и сослан на 5 лет в Челябинск. Затем по состоянию здоровья был перевезен для отбытия наказания в Воронеж.
Следует отметить, что Али Каяев был одним из первых репрессированных ученых-арабистов Дагестана. Но это не могло остановить его научной деятельности. Из ссылки он писал Д.Коркмасову, Председателю Совнаркома Дагестана:
«Уважаемый Джелалэтдин!
В настоящее время нахожусь в городе Воронеже, работаю сторожем. Узнав Ваш адрес, решил написать письмо, не забыв оказываемую Вами мне помощь и то, что Вы давали мне возможность работать по истории Дагестана.
Несмотря на неподходящие условия, я продолжаю работать и уже написал большую часть «Истории» и, можно сказать, окончил, что было мне здесь возможным.
Имею переписку с товарищем Шовкринским, кому и собираюсь послать её для обозрения. По-моему, если бы я находился в Дагестане, «История» бы вышла хорошая и точная.
Пробую добиться разрешения поехать в Дагестан и докончить начатую работу, для чего и решил, с большими надеждами на Вас, послать Вам моё заявление для направления куда следует. Не чувствуя за собой никакой вины, прошу оказать последнюю мне Вашу услугу и ответить мне письмом с Вашими советами, чего буду ждать нетерпением.
Здоровье моё неважное, и работа, какую я несу, неподходящая. Живу одними надеждами скорого возвращения в Дагестан.
Еще прошу уделить для меня полчаса Вашего столь дорогого времени.
С почтением, Али Каяев».
Видимо, ходатайство Д.Коркмасова сыграло свою роль, и вскоре Али Каяев был досрочно освобожден. Уже 15 ноября 1934 года Али Каяев вновь приступил к своей работе в качестве сотрудника Научно-исследовательского института Дагестана в Махачкале. В эти годы он продолжал собирать материалы по дореволюционной истории Дагестана, много переводил с арабского, фарси, турецкого, ездил по селам Дагестана, работал в НИИ Тбилиси и Москвы.
Исследовательская деятельность Али Каяева высоко оценивалась в научных кругах республики. Профессор Г.-А.Д. Даниялов писал: «Со дня организации Института национальной культуры по 1938 год Али Каяев активно и неутомимо продолжал собирать материалы, способствующие воссозданию истории материальной и духовной культуры народов нашей республики. Помимо своих собственных исследований, свидетельствующих об исключительном трудолюбии Али Каяева, неоднократно побывав в большинстве районов Дагестана, он сосредоточил в Институте многие материалы, без которых трудно обойтись исследователю истории, языков и литератур народов Дагестана. Собранные им фольклорные материалы представляют большую научную ценность. Для многих поколений сохранены произведения устного народного творчества, бытовавшие в прошлом».
Работа в научно-исследовательском институте продолжалась вплоть до декабря 1938 года. В январе 1939 года последовал второй арест ученого. После года заточения в одиночной камере в феврале 1940 года он был на пять лет сослан в Казахстан. Причиной повторного ареста послужило опять-таки необоснованное, но стандартное для тех времен обвинение в принадлежности ученого к турецкой разведке, а также связях с «врагом народа» Д. Коркмасовым.
Перенесеные им невзгоды, аресты, ссылки не сломили Али Каяева как ученого.
В этой связи интересно привести письмо Дмитрия Кузьмича Крючкова, жителя г. Георгиевска Семипалатинской области, где ученый отбывал ссылку, сыну Али Каяева Нажмутдину:
«Здравствуйте, Нажмутдин Алиевич!
Получили от Вас письмо и стараемся ответить подробно о Вашем отце. Я, Крючков Дмитрий Кузьмич, вашего отца знал с октября 1940 года. А также мой отец, Крючков Кузьма Гаврилович, и живущие в этом районе другие соседи, знали мы его потому, что по соседству с нашей усадьбой была расположена баня коммунального хозяйства, где он жил и работал сторожем.
Жил он в очень плохих условиях. Что из себя представляла баня: от стены до крыши окон не было, печи не было. В первоначальное наше знакомство я увидел дым в бане, зашел туда, смотрю, сидит измученный старик в шубе среди углей, спрашиваю: «Что, старик, делаешь?» – «Да вот, греюсь я». Побеседовал с ним, смотрю, старик образованный, предложил ему приходить к нам греться, попить чаю. И так с этой поры старик стал часто заходить к нам. Не раз мне приходилось его спасать от сильных буранов. Пойдет на базар, обратно идёт, его ветром сбивает. Я лично очень любил беседовать с ним об истории. Он охотно рассказывал, что он в свою пору видел быт разных народов и изучал их.
И вот в этой бане старик писал какую-то историю на арабском языке. Я очень удивлялся его натуре, сутками читал в таком холоде, писал на разных клочках бумаги, чернила даже оттаивал на огне, все говорил мне: «Пишу, сынок, ценное дело будет, люди будут читать».
И так у меня было знакомство с ним до осени 1941 года. В декабре 1941 года меня мобилизовали в армию, старик мне все говорил: «Не бойся, главное, наша возьмет, живой домой придешь». Так и сбылось: в 1947 году демобилизовался домой. Когда приехал, уже старика не было.
С получением сегодняшнего письма я опросил подробно отца, мать. Они говорят, что старик перед приездом сына жил на квартире у одной старой казашки. Во время войны к нему приехал сын с Дальнего Востока (к нему приезжал старший сын Абдул-меджид, служивший на Дальнем Востоке, который перед отправкой на фронт сумел навестить отца. – А.Н.). Старик с радостью знакомил моих родителей со своим сыном, было это примерно в 1942 году. Старик был рад приезду сына, передал ему все написанные труды и сказал: «Я своё дело сделал, сына увидел».
В декабре 1943 г. он заболел тифом, хозяйка дома, где он жил, сдала его в больницу тяжело больным. На второй день он умер, похоронили его на русском кладбище, но как его хоронили и где, никто не знает, но, думаю, можете себе представить, как хоронят беспризорных. Мать говорит, что он до последнего дня ходил с большой температурой, ему советовали обратиться к врачу, но разве он пошел бы в таком состоянии, да и уже ему тяжело было ходить.
С приветом к Вам и Вашей семье Крючков Дмитрий Кузьмич, Крючков Кузьма Гаврилович, Крючкова Матрена Максимовна. 26/10.1957 года».
Энциклопедический словарь «Лакский язык и история» (на лакском языке). Москва. 2006 г.
Несмотря на последующие розыски, предпринятые сыном ученого Абдулмеджидом, обнаружить место захоронения Али Каяева так и не удалось.
13 апреля 1957 года дело Али Каяева было пересмотрено и отменено за отсутствием состава преступления. Али Каяев был полностью реабилитирован Ростовским военным трибуналом.
Али Каяев оставил огромное литературное и научное наследие на арабском, турецком и лакском языках. До сих пор оно полностью не собрано и не описано. Из его работ, написанных при советской власти, изданы только незначительные отрывки. Многое пропало при арестах Али Каяева. Только в 1938 году сотрудники НКВД изъ|яли 7 объемистых папок с рукописями. Обнаружить их в архивах КГБ не удалось. Первые принадлежавшие его перу работы напечатаны в Темир-Хан-Шуре в типографии М.-М. Мавраева. Это учебники по истории Дагестана (Ал-Хикайат ал – мадийа – Рассказы о прошлом, 1910 г. Эта работа переиздана в 1998 году в Махачкале Фондом им. Амет-Хана Султана) и астрономии (Аррисала фи-л-хайа`т ал– джадийда– Трактат о новой астрономии, 1913 г.). Обе работы написаны Али Каяевым на арабском и изданы в переводе на лакский язык. В 1913–1930 гг. Али Каяев написал ряд трудов по естествознанию, лексикографии, хадисоведению, истории и литературе народов Дагестана, десятки небольших статей на естественнонаучные, гуманитарные и педагогические темы. Основные из них: «Физическая география» (дата не известна, на лакском языке), «Стрела, пронзившая глотку безбожника» (на арабском языке, начало 20-х годов), написанные по заказу дагестанского правительства; «Аш-шарий`а ал-исламиййа» (1926) и «История гражданской войны» (на лакском языке, 1924–1934 гг.). Крупнейшие работы Али Каяева 1930–1943 гг. – это «Материалы по истории Дагестана», «Тарикат в Дагестане», «Материалы по языку и истории в Дагестане», «Толковый словарь лакского языка» (все на лакском языке), «Сравнительный словарь лакского, даргинского и аварского языков» (не окончена). Тогда же составлены «Биографии дагестанских ученых» (на турецком языке). Последняя его работа «Материалы по языку и истории лаков» завершена в ссылке в 1942 году и передана сыну Абдул-меджиду Каяеву. Эта и большая часть других рукописей Али Каяева хранятся ныне в частном архиве его внука Ильяса Каяева в г. Буйнакске.
