Этот инцидент так подействовал на руководство БНП, что к созданию своих партизанских отрядов оно смогло вернуться только ближе к 1944 г. Вся же инициатива по организации вооруженного крыла движения Сопротивления перешла к Громаде. Еще весной 1942 г. ее лидеры наладили связь с многочисленными партизанскими отрядами, которые действовали в Западной Белоруссии, и никому не подчинялись. Дело в том, что отдельные небольшие отряды некоммунистической направленности начали создаваться сразу же после прихода немцев. Зачастую они выполняли функции местной самообороны, очищая свои районы и населенные пункты от остатков частей Красной Армии. Иногда они действовали при новой власти вполне легально, становясь частями местной вспомогательной полиции, иногда, если немцы требовали разойтись по домам или сдать оружие, уходили в лес. При этом, ни немцев, ни советских партизан, которых в Западной Белоруссии было еще очень мало, они поначалу не трогали, занимая выжидательную позицию. Трудно однозначно сказать, были ли «атаманы» этих отрядов действительно убежденными белорусскими националистами. Скорее, они были просто антикоммунистами, придерживаясь, «более-менее основных положений белорусского политического направления». Этот антикоммунистический потенциал и решили использовать руководители Громады, постаравшись объединить, по возможности, большую часть таких отрядов.
С этой целью в начале июня 1942 г. недалеко от Ивацевичей (Брестская обл.) прошло первое совещание командиров таких партизанских отрядов. По одним сведениям присутствовало 12 партизанских командиров, по другим – 8. Тем не менее, на тот момент они представляли значительные силы – до 3000 человек. Главным результатом этого совещания стало создание так называемого «Совета атаманов» координационного центра партизан, собиравшегося не регулярно, а по мере необходимости. Совет одобрил позицию Громады, согласно которой партизанские отряды должны были придерживаться тактики выжидания соответствующего момента для вооруженного выступления. Принял свою политическую платформу – Акт 25 марта 1918 г., и определил основные тактические и стратегические направления деятельности партизан:
1. Целью белорусского партизанского движения объявлялось сохранение боеспособной вооруженной силы в, как можно, наибольшей целости и сохранности до того момента, когда при общем ослаблении немцев и их противников (т.е. СССР), придется защищать белорусский народ и его независимость от попыток захвата Белоруссии другими оккупантами;
2. Поэтому, беречь, по возможности, белорусских партизан от втягивания в боевые действия с оккупантами, что может привести к ненужным людским потерям и уничтожению отдельных вооруженных групп;
3. Вооруженное сопротивление предпринимать только тогда, когда оккупанты нападут на партизанский отряд или на деревню, связанную с этим отрядом;
4. Взаимоотношения с советскими партизанскими отрядами: нейтралитет. Вооруженное сопротивление только тогда, когда они, несмотря на запрет, войдут в район дислокации отряда. Вооруженная расправа с мародерами (после предупреждения), только тогда, когда они грабят деревни, или подводят их своими провокационными действиями под немецкую расправу.
По одной версии, уже на этом первом совещании было создано «Белорусское народное партизанское движение» – объединение партизанских отрядов во главе с полковником И. Шанько (бывший лейтенант Красной Армии, повышенный в звании «Советом атаманов»). Он возглавил Главный штаб партизанского движения, и его заместителями стали члены Громады – Я. Харевский и В. Лукашик. По другой версии, на первом совещании был сформирован только «Совет атаманов», а централизованное управление партизанским движением было создано на втором совещании, которое состоялось в ноябре 1942 г.[316]
Почти с самого первого дня своего основания белорусское партизанское движение пребывало в полном бездействии. И такая ситуация оставалась, по сути, неизменной до мая 1943 г., когда в западные области Белоруссии из восточной части республики, а также с территории Украины начали перебрасываться крупные советские партизанские силы. Всего до зимы 1944 г. сюда передислоцировалось 16 соединений (около 8000 опытных и хорошо вооруженных бойцов, командиров и политработников). Эта акция имела несколько задач: распространить советское партизанское движение на эти районы Белоруссии и, по возможности, уничтожить здесь все проявления так называемой «партизанщины». Документы свидетельствуют, что советское военно-политическое руководство не видело в лице белорусских националистов и подчиненных им отрядах серьезных идеологических конкурентов. Вероятнее всего, оно не считало их даже националистами. По мнению советского руководства, создание и деятельность таких отрядов было обычной «атаманщиной» в худшем смысле этого слова: то есть, неконтролируемая вооруженная сила, которая неизвестно чем занимается, и неизвестно кому служит. Таких отрядов было достаточно не только в Белоруссии. Советские партизаны могли действовать по всем законам военного времени. Однако сначала было принято решение путем переговоров склонить их к переходу на советскую сторону. И в мае 1943 г. такие переговоры состоялись. От националистов в них принимал участие И. Шанько, а от коммунистов – полковник Г. Линьков – специальный представитель ЦШПД. Шанько было предложено присоединить свои отряды к советским партизанам, за что ему был обещан пост заместителя команди ра всеми партизанскими силами Полесья. Неизвестно, какой оборот принял разговор, но в ходе него Шанько был застрелен Линьковым. Националисты настаивают, что за отказ подчиниться коммунистам. После этого судьба самостоятельного белорусского партизанского движения была решена. Оно, фактически, распалось: часть партизан разошлись по домам, большая часть влилась в советские партизанские отряды (члены более чем 10 отрядов), некоторые, например, отряды атаманов Харевского и Товпеки, продолжали действовать дальше (по сведениям ряда историков, почти до 1948 г.)[317].
Подчеркнем, что более-менее значительное националистическое партизанское движение возникло только в Западной Белоруссии. Однако есть целый ряд свидетельств, что его пытались организовать и в центральной части республики. Тем не менее, большой роли оно здесь не играло, и сразу же было уничтожено коммунистами. Почти не известны и подробности истории местных белорусских партизан. Так, в районе Бегомля (Минский округ) действовал отряд атамана Иванова, который был расстрелян по приказу советского партизанского командира С. Ваупшасова. Официальная версия гласит, что «за отказ подчиняться». Вместе с атаманом расстреляли и всех его подчиненных. В живых осталось только два молодых партизана, которые «раскаялись»[318].
В целом, такая же участь ожидала и политические организаций белорусского Сопротивления. Узнав, что члены БНП ведут свою игру, немцы стали преследовать их наряду с коммунистами. Так, в декабре 1942 г. был арестован и замучен в тюрьме ксендз Годлевский, а многие его сторонники были брошены в концлагеря. Партия, и так находившаяся на нелегальном положении, была вынуждена и вовсе уйти в глубокое подполье. В этот период В. Радько принял решение приостановить антинемецкую деятельность и занялся поиском союзников на будущее, которое предполагало дальнейшую борьбу, как против Германии, так и против СССР.
21-22 ноября 1943 г. в Житомирских лесах (Украина) состоялась нелегальная 1-я Конференция угнетенных народов Восточной Европы и Азии. Это мероприятие было организовано по инициативе ОУН и проводилось на территории, подконтрольной Украинской повстанческой армии (УПА). Помимо хозяев встречи – украинцев, в конференции участвовало еще 12 делегаций, представлявших, как было заявлено, различные «национально-революционные организации». Всего прибыло 39 делегатов, и, как правило, это были члены входивших в УПА национальных формирований, полностью зависящие от устроителей мероприятия. Белорусская делегация являлась исключением из этого правила. Оба ее члена – капитан В. Ермакович и старший лейтенант Г. Малиновский – на самом деле представляли «национальную организацию» – БНП. Конференция приняла несколько политико-организационных постановлений и одобрила обращение «Ко всем народам Восточной Европы и Азии». В последнем, программном документе всего мероприятия разъяснялось положение этих народов, задачи, стоящие перед ними и перспективы совместной борьбы. Обращение подписали представители всех делегаций, в том числе белорусский капитан В. Ермакович. Справедливости ради стоит сказать, что за этими фразами ничего не стояло. Наметившийся союз «ОУН – БНП» так и остался на уровне деклараций[319].
Еще одной важной инициативой БНП следует признать попытку созыва в Вильнюсе легального «Белорусского съезда». Целью мероприятия являлось «обсуждение сложившейся ситуации и обдумывания дальнейшего направления действий». Интересно, что съезд должен был проходить с молчаливого согласия Абвера, с которым, как говорилось выше, активно сотрудничал Радько. Для немецкой военной разведки у него существовала следующая версия проведения съезда: совещание белорусского актива о методах, средствах и направлениях будущей антисоветской борьбы. Более того, приглашения на съезд рассылались через немецкую военную почту. Тем не менее, даже, несмотря на такую поддержку, съезд не состоялся. По доносу или случайно, СД узнала об этой акции БНП. В результате, у большинства делегатов были отобраны пропуска, а их самих предупредили, что если кто-либо все-таки решится поехать в Вильнюс, то будет немедленно арестован. В целом значительных репрессий не последовало, однако ряд лиц были вызваны в СД, где их допросили о характере планируемого съезда и о его руководстве[320].
