Убедившись в невозможности провести в жизнь свой план создания наследственной монархии с согласия князей, Генрих VI попытался осуществить его хотя бы частично с помощью папы. Но здесь он натолкнулся на неменьшие трудности. Когда император попросил папу Целестина III короновать (без избрания князьями) своего наследника Фридриха, папа поставил непременное условие – признание сюзеренитета курии над Сицилийским королевством и принесение императором вассальной присяги папе. Генрих VI не пошел на эти условия, и соглашение не состоялось. В ходе дальнейших сделок с немецкими князьями императору удалось добиться избрания своего наследника Фридриха в германские короли.
В 1197 г. император, собиравшийся возглавить в Мессине флотилию крестоносцев, направлявшуюся на Восток, внезапно умер от малярии.
КРУШЕНИЕ ИМПЕРИИ ШТАУФЕНОВ
Политические кризисы в феодальном государстве, непосредственно связанные со сменой династий, междуцарствием и т. п. проще всего объяснить самими династическими неурядицами. Так обычно и поступает буржуазная историография. Смерть Генриха VI, оставившего во главе государства двухлетнего «апулийского мальчика»[78] – вот главная причина, по мнению многих немецких буржуазных историков, затяжного политического кризиса, потрясшего Германию в течение десятилетий и приведшего к росту внутреннего партикуляризма. Однако мы не можем удовлетвориться подобным объяснением. Причины разразившегося политического кризиса в Германии на стыке XII-XIII вв. следует искать в характере политических отношений в стране и в сложившейся в Западной Европе международной обстановке.
Конец XII в. знаменовал наступление нового периода в государственном развитии Германии. Королевская власть окончательно утратила контроль над княжеской властью, приобретавшей замкнутый территориальный характер. Убедившись в тщетности попыток подчинить князей, король довольствовался положением верховного сюзерена в ленной иерархии и тем, что князья признавали ого верховенство. Оформившаяся к тому времени в Германии вассально-ленная система весьма отличалась от английской и французской[79]. Хотя внешне она выглядела стройной, централизованной, по существу же позиции королевской власти были непрочны. Обязательным для всех вассалов было только участие в королевском коронационном походе в Италию. В остальном же вассалы зависели от своих непосредственных сеньоров. Положение князей в ленной иерархии было сильнее, чем позиции короля – их верховного сюзерена. Пресловутый принцип «принудительного пожалования» княжеских ленов лишал короля возможности присваивать высвободившиеся лены его вассалов второго и третьего «щита». Вместе с тем князья располагали большими возможностями подчинять себе нижестоящих вассалов и упразднять сам вассалитет, заменяя его отношениями подданства.
В Германии в это время, как и в других странах Западной Европы, оформлялась сословная структура общества, но со своими специфическими особенностями. Если во Франции, например, феодальные сословия заменили собой вассально-ленную иерархию, то в Германии они образовались из самой этой иерархии и представляли отдельные ее «щиты». Здесь не было единой сословной системы, как и единой государственной организации. В империи сложились имперские сословия, в княжеских – земские. К первым принадлежали имперские князья, имперские рыцари и имперские города, ко вторым – дворяне и духовенство земства (княжества) и горожане княжеских городов: Имперские сословия существенно отличались от земских. Собственно говоря, это были даже не сословия, а чины (так их официально и считали), обладавшие известным суверенитетом. Их общей чертой было прямое подчинение королю (императору). Имперские города представляли в лице их магистратов коллективные чины, а сами горожане в своей массе не пользовались особым привилегированным статусом.
Возглавлявшие имперскую сословную иерархию князья занимали господствующее положение и все более укрепляли свои позиции в ущерб государственному единству. Одной из главных их привилегий было избрание короля, что сводило на нет все попытки монархов занять независимое положение и подчинить себе центробежные силы в стране. Отсутствие наследственности престола при неограниченных наследственных правах князей в их владениях затрудняло расширение королевского домена. Частая смена династий и смуты в периоды междуцарствий использовались магнатами для присвоения королевских земель. Попытки вернуть расхищенные земли домена (ревиндикация) обычно успеха не имели. Каждая династия должна была заново создавать свой домен.
Среди князей все более выделялась и обособливалась верхушка наиболее влиятельных светских и церковных магнатов, начинавшая играть решающую роль в политической жизни Германии. Им принадлежало первое слово при избрании королей, а со временем они целиком взяли в свои руки эту княжескую прерогативу. Это были курфюрсты (князья-избиратели) – настоящие повелители Германской империи. Король (император) стал их доверенным лицом.
По-иному сложились сословные отношения в княжествах (земствах). Здесь вассально-ленные связи постепенно заменялись прямой зависимостью всех групп населения от князя. Как обычно в феодальных монархиях того времени, земские сословия представляли собой группы людей с одинаковыми правами и привилегиями. В XIII-XIV вв., с оформлением сословного представительства, имперские чины (кроме имперских рыцарей) составили рейхстаг с тремя куриями; в земствах появились ландтаги, состоявшие, как обычно, из представителей сословий – дворян, духовенства и горожан. Со второй половины XIII в., когда в Германии окончательно утвердилась территориальная раздробленность, между имперскими чинами и королем (императором) сохранялась только слабая ленная связь. В княжествах постепенно складывалась система прямого подданства всего населения князю и создавалось территориальное судебно-административное управление.
В то время как Германия переживала внутренние неурядицы, вызванные ростом могущества князей, крайне неблагоприятно складывалась для нее и международная обстановка. Папство давно уже избавилось от опеки императоров и все настойчивее заявляло свои теократические притязания на мировое господство. Курия стремилась прежде всего вернуть утраченные позиции в Италии, где она была потеснена в последние годы царствования Барбароссы и при его преемнике. Еще более значительные изменения происходили в межгосударственных отношениях в Западной Европе. Захватнические планы Генриха VI, увенчавшиеся в силу благоприятного стечения обстоятельств временным успехом, неизбежно должны были вызвать ответную реакцию и обернуться против охваченной внутренним кризисом Германии. Ведь в то время как в Германии нарастала территориальная раздробленность, соседние западные государства – Англия и Франция – политически консолидировались и укреплялись. Теперь уже не могло быть и речи о «наднациональном» подчинении этих государств какой-либо универсалистской империей. Скорее наоборот, эти возмужавшие государства могли вмешиваться в дела ослабевшей в результате внутренних смут империи. Буржуазные немецкие историки пытаются завуалировать эти довольно понятные явления фразами о каком-то «мировом служении», «универсальном светском суверенитете» и т. п. По их словам, «Священная империя», ведя борьбу против притязаний папства на мировое господство, защищала идею светского государственного суверенитета и помогала государствам Запада отстоять свою независимость. В этом якобы и заключалась ее историческая миссия. В дальнейшем носителями идеи светского суверенитета стали национальные государства, и тем самым исчезла необходимость в подобном наднациональном политическом образовании. Империя исторически изжила себя[80]. В роли универсалистской силы теперь уже выступало только папство, но оно представляло одну церковь и не могло подавить окрепший светский суверенитет.
Эта концепция ни в какой степени не раскрывает предпосылок укрепления государственного суверенитета в западноевропейских странах в XIII-XIV вв. Феодальные государства Запада укрепили свой суверенитет не благодаря усилиям «Священной империи», а в результате внутренней политической консолидации.
В Германии все более обострялся политический кризис. Нельзя было ожидать, чтобы немецкие князья оставались верны королю-ребенку Рожеру-Фридриху, избранному ими незадолго до смерти его отца Генриха VI. Заботясь о будущем династии Штауфенов, император в своем завещании (подлинность которого оспаривается рядом историков) пошел на большие уступки римской курии, чтобы добиться коронации малолетнего наследника в римские императоры. Под папский сюзеренитет возвращались Сицилийское королевство (Сицилия с Южной Италией) и почти все «наследство Матильды» (Тоскана). В случае смерти Фридриха без наследников эти папские лены должны были перейти в полную собственность курии[81]. Опекуншей при малолетнем короле и регентшей государства оставалась императрица Констанция. Однако немецкая знать не посчиталась с императорским завещанием. Сторонники Штауфенов избрали опекуном и правителем государства дядю малолетнего Фридриха – Филиппа Швабского. Приверженцы Вельфов твердо стояли за смену династии и выдвинули кандидатуру младшего сына Генриха Льва – Оттона (племянника английского короля Ричарда I, воспитанного при его дворе и получившего от него в лен графство Пуату). Большую роль в его возведении на престол сыграл именно Ричард Львиное Сердце, предоставивший Вельфу щедрую денежную помощь. При этом Ричард использовал свое положение имперского вассала, дававшее ему право участвовать в избрании германского короля. (Хотя по завещанию Генриха VI Ричард и освобождался от вассальной клятвы, данной при вынужденных обстоятельствах, он, видимо, не хотел воспользоваться этим правом.)
