Подготовка кавалерийских частей во многих случаях сводилась к внешней стороне – отработке слаженности действий в сомкнутом строю и выработке выносливости лошадей; в ходе кавалерийских пробегов редко решались тактические задачи. В приказе по итогам кавалерийского пробега, проведенного в 1874 г. в Виленском военном округе, с удовлетворением отмечалось: «Люди имели бодрый вид, лошади были свежи, отсталых и больных не было»[264].
Недостаточно внимания уделялось огневой подготовке кавалерии. Даже в гвардии и в тех кавалерийских полках, которые были вооружены огнестрельным оружием, уровень огневой подготовки был значительно ниже, чем в пехоте. Особенно сильно отставали в огневой подготовке казаки. Так, в 1874 г. при проверке в Финляндском военном округе у личного состава 23-й пехотной дивизии попадания в мишень колебались в пределах 35–56 %, а у казачьего полка составляли лишь 9 %[265].
На подготовке артиллеристов негативно сказывалось отсутствие разработанной теории стрельбы из нарезных орудий и соответствующих артиллерийских приборов. Корректирование стрельбы производилось путем определения на глаз расстояний точек падения снарядов от цели. По традиции много внимания уделялось одновременному заряжанию орудий всей батареей. В обучении наводчиков преобладало стремление достичь идеальной точности наводки в хорошо видимую цель, что не соответствовало стрельбе в боевых условиях. Положение несколько изменилось после того, как в 1873 г. был принят способ пристрелки путем захвата цели в «вилку» (между перелетом и недолетом). В 1874 г. полковник В. Шкляревич разработал «Руководство к стрельбе из артиллерийских орудий». Были введены правила практических стрельб, приближенных к боевым, но при этом обращалось внимание на необходимость экономии снарядов, что, по мнению командующих войсками многих военных округов, значительно снижало ценность таких стрельб. За время отсутствия корпусов в округах разладилась отработка взаимодействия артиллерии и пехоты.
Со второй половины 1860-х гг., как отмечалось выше, началось обучение войск военных округов саперному делу, подразумевавшее тогда по преимуществу устройство «земляных закрытий» (окопов и укрытий). В соответствии с «Наставлением для обучения полевых войск саперному делу», утвержденным в 1871 г., войскам предписывалось учиться земляным окопным работам во время летних лагерных сборов. Судя по инспекторским отчетам из округов 1870-х гг., этот вид подготовки прививался в войсках с трудом. Лучше других обучение саперному делу было организовано в Варшавском и Петербургском округах. С 1875 г. командирам всем частей по согласованию с окружными штабами было предоставлено право откомандировывать офицеров для изучения саперного дела на несколько месяцев в саперные части. «При всем том обучению наиболее элементарному виду саперных работ – самоокапыванию – не уделялось должного внимания, и оно не стало неотъемлемой частью боевой подготовки войск»[266]. В июне 1879 г., уже после Русско-турецкой войны, было введено в действие Временное наставление по самоокапыванию пехоты малою лопатою. В нем всем пехотным и артиллерийским командирам, как в обороне, так и в наступлении, вменялось в прямую обязанность устройство земляных укрытий «без участия офицеров Генерального штаба, инженерных и саперных»[267]. Высочайше утвержденное наставление до самых мелких деталей разъясняло, как следует пользоваться малою лопатой и каким образом должны устраиваться окопы. Каждой роте полагалось иметь 80 малых лопат и 20 малых топоров, равномерно распределяемых по четырем взводам.
В 1870-х гг. получила развитие такая важная форма подготовки войск, как летние сборы с тактическими занятиями и маневрами. В войсках военных округов Европейской России к началу 1870-х гг. насчитывалось 27 пунктов, где могли проходить сборы 28 пехотных и 8 кавалерийских дивизий, 34 артиллерийские и 8 саперных бригад, то есть почти [268]/4 полевых войск3. Особенно выделялись Красносельские лагеря в Петербургском военном округе, где проводились маневры продолжительностью от 8 до 12 дней; на них присылались офицеры штабов других округов. В 1876 г. в период лагерных сборов в Варшавском военном округе были произведены большие кавалерийские маневры, в которых приняла участие вся кавалерия округа; в ходе маневров был осуществлен пробег от г. Петракова за Вислу (с «порчей» железной дороги Варшава – Брест-Литовск). Подобные маневры проведены в 1879 г. и в Виленском округе. Но крупные маневры проводились крайне редко ввиду сложностей, связанных с их организацией, а также с передвижением войск, нарушавшим обычную жизнь местного населения, а также из соображений экономии средств. Обычно на лагерные сборы по заранее составленным расписаниям выводились бригады, полки, батальоны, батареи, проводившие полевые занятия и учения в том или ином составе. В лагерных сборах участвовали также крепостная пехота и казачьи части, а с 1879 г. и запасные части.
О количестве подразделений, проходивших лагерные сборы, можно судить по следующей таблице[269]:
Таблица 7
Штабам военных округов вменялось в обязанность контролировать, чтобы через лагерные сборы проходило как можно больше частей, но ввиду выполнения различных служебных задач, участия в хозяйственных работах, недостаточной емкости и оборудованности лагерей число частей, участвовавших в сборах, редко превышало 60–70 %. В 1880 г. сборы войск проводились в 53 пунктах Европейской России и в 3 пунктах на Кавказе, в том числе в Петербургском военном округе – в 4 пунктах (Красное Село, Усть-Ижора, при Новгороде и Ревеле), в Московском – в 7 (при Москве, Нижнем Новгороде, Ярославле, Смоленске, Тамбове, Владимире и Костроме), в Казанском – в 2 (при Казани и Саратове) и т. д.[270] В Кавказском военном округе сборы организовывались при Тифлисе, под Ахалцыхом и Карсом.
Во всеподданнейшем отчете о действиях Военного министерства за 1880 г. Главный штаб отмечал: «К концу лагерных сборов в округах: Виленском, Киевском и Московском произведен был опыт походных движений с боевыми целями, что дало возможность, вместе с приучением войск к трудам и лишениям военного времени, достигнуть, кроме некоторых денежных сбережений, более полезного употребления времени, прежде тратившегося на перевозку и передвижение войск к местам их зимних расквартирований»[271]. Возвращение домой через «походные движения», создававшие дорожные заторы для местного транспорта, в дальнейшем не получило широкого распространения.
Не оставался без внимания и такой важный вопрос, как продолжение образования в войсках офицеров. В частности, в этих целях в 1871 г. были введены совместные полевые поездки строевых офицеров и офицеров Генерального штаба, в ходе которых первые под руководством вторых изучали особенности театра военных действий, проводили рекогносцировки, решали различные тактические задачи. Такие поездки обычно организовывались Главным штабом и окружными штабами. Так, в 1874 г. в совместных полевых поездках участвовали 34 офицера Генштаба и 44 строевых офицера из Одесского и Кавказского округов, а в 1880 г. – 59 офицеров Генштаба и 118 строевых офицеров из Виленского, Варшавского, Киевского и Одесского округов[272]. В частности, в Виленском военном округе в 1880 г. была организована полевая поездка в долины рек Бобра и Немана 17 офицеров Генштаба и 32 строевых офицеров от частей войск всех родов оружия, а в Одесском – поездка по средней части Бессарабии 12 офицеров Генштаба и 16 строевых.
Окружные штабы также организовывали со строевыми офицерами специальные полевые занятия во время лагерных сборов, но, как и в случае полевых поездок, к ним привлекалось относительно небольшое число офицеров. Так, в 1880 г. такими занятиями в 8 округах Европейской России и на Кавказе был охвачен лишь 741 офицер[273].
С 1875 г. в войсках всех военных округов были введены обязательные систематические занятия с младшими офицерами. Их организация и проведение стали обязанностью непосредственных начальников; помощь им оказывали служившие при местных штабах офицеры Генерального штаба. Обязательные систематические занятия с офицерами заключались: «1) в решении письменных и изустных задач на планах, причем эти задачи соединяются по возможности с соответственными делу беседами и с военною игрою, и 2) в решении тактических вопросов в поле, а также в составлении описаний полевых занятий войск, в особенности малых маневров, производимых теми частями, в которых офицеры состоят»[274]. К сожалению, подобные занятия распространялись лишь на офицеров рот и эскадронов, и потому они носили узкоприкладной характер.
