Этот факт доказывает, что «Гидронавт» и «Тинро-2» работали 17 сентября более чем в 35 милях к северу от главной поисковой зоны. Во время погружения семнадцатого числа, когда вертолет чуть не упал на субмарину, капитан Гирш нашел и сфотографировал обломки самолета. По хронологическим причинам я называю его третьим остовом, он был найден через несколько часов после того, как «Георгий Козмин» обнаружил кусок крыла от другого самолета в 35 милях к югу. Это место падения, находящееся на севере, соответствует той точке, где перехватчик 163 мог сбить самолет, летящий со сверхзвуковой скоростью в 04.42 (по японскому времени). Это был, скорее всего, сравнительно небольшой самолет, что подтверждается наблюдениями капитана Гирша, который заявил, что обломков в этом районе было мало. Операция по подъему третьего остова продолжалась 6 дней.
26 сентября Советы передали японцам первую партию того, что, по их словам, было плавающими обломками KAL 007. По большей части эти предметы на самом деле были плавающими обломками, хотя не все они принадлежат KAL 007. Среди обломков, которые не имели никакого отношения к KAL, были два спасательных плотика (один на десять человек, другой одноместный), элементы конструкции, такие, как воздушные тормоза от сверхзвукового истребителя, куски фюзеляжа, окрашенные в белый, голубой и золотой цвета (цвета американского флота), и пилон для подкрыльного оружия. Это были обломки военных самолетов, найденных 13, 16 и 17 сентября. «Боинги-747» не имеют на борту спасательных плотиков (вместо этого они используют эвакуационные желоба). Эти самолеты не красят в белый, голубой и золотой цвета, хотя некоторые самолеты морской авиации выкрашены именно в такие цвета. Пассажирские «Боинги» не имеют также воздушных тормозов и пилонов для бортового оружия.
К 17 сентября Советы обнаружили три места падения, разбросанные в районе площадью примерно 30 миль. Самолет, обнаруженный 18 октября «Михаилом Мирчинко»,— совсем другая история.
Глава 11. СОВЕТСКИЕ ПОДВОДНЫЕ ПОИСКИ (2)
К полудню 26 сентября флотилия, сопровождающая «Михаила Мирчинко», передвинулась в глубоководную поисковую зону на другой стороне Монерона, к северо-западу от острова. Именно там военно-морской флот США поймал сигналы излучателя черных ящиков KAL 007. Перемещение «Мирчинко» указывало на конец поисковых операций на первом остове и заставило поторопиться с ротацией' водолазной команды на борту. Мурманские водолазы, которые ждали в своих комнатах в Холмске, поднялись на борт судна 26 сентября:
«Они забыли о нас. Они предоставили нас самим себе до конца сентября... Только в конце месяца тральщик доставил нас на «Михаила Мирчинко» и мы получили официальный приказ найти самолет».
Четыре водолаза вошли в компрессионную камеру 29 сентября. Они оставались под компрессией в течение месяца, до 26 октября, когда их сменила другая группа, остававшаяся под компрессией до 6 ноября. Другие пловцы, из Севастополя, Сахалина и Советской Гавани, должны были также участвовать в ротации команд на борту других судов.
13 сентября, во время поисков остова, советский военно-морской флот использовал прямой метод, по причинам, которые адмирал Сидоров описывал в предыдущей главе. Поиск, результатом которого явилась находка 18 октября, проводился совершенно по-иному. Офицер, который «участвовал в поисках «Боинга»», но потребовал анонимности, дал следующий комментарий: находка 18 октября на самом деле была «Боингом», хотя в этом случае не «Боингом-747», как KAL 007, а «Боингом-707», оснащенным как USAF RC-135.
«К поискам «Боинга» можно было относиться как к широкомасштабной операции. У нас были данные от сотрудников Министерства обороны, которые мы ввели в компьютер. Специалисты вычислили координаты места падения самолета. Затем мы запросили радарные станции, которые зафиксировали расстояние и азимут. Через несколько часов у нас был математически вычисленный эллипс».
В этом случае координаты точки падения были получены только через «несколько часов» с использованием математической процедуры, рассчитанной на компьютере. Напротив, место падения первого самолета было немедленно определено по присутствию обломков и помечено буями, несколько судов прибыло через двадцать минут после падения. Офицер, описывая положение четвертого остова, продолжает:
«Офицер флота, специалист по навигации, поработал над компьютерными данными. Мы немедленно отправились в район поиска. Мы использовали технологию магнитного обнаружения, похожую на ту, которой пользуются минные тральщики. Здесь повсюду были суда, и это мешало нам работать. Наши поисковые суда работали в трех следовавших друг за другом волнах. Первыми шли минные тральщики с магнитометрами. Если я правильно помню, их было шесть. Затем там было гидрографическое судно, использующее свой поисковый сонар. Наконец, там была еще одна группа тральщиков, которые использовали боковой сонар. Вот почему мы могли патрулировать одну и ту же территорию тремя различными типами судов. Когда все три типа судов получили подтвержденное эхо, мы послали водолазов... Мы были уверены, что «противник» [американцы. — М.Б.] обладал отличным оборудованием, и мы завидовали его судам... Но, тем не менее, мы первыми обнаружили остов, а не они».
Поиски тремя последовательными волнами отражены на ситуационной карте JMSA на 9 сентября 1983 г., где ясно показана первая волна поиска с использование шести минных тральщиков. Один из очевидцев рассказывает в «Известиях» историю, интересную саму по себе, которая указывает на график:
«Адмирал Сидоров приказал нам обмануть американцев при помощи ложного черного ящика, который было очень трудно отличить от настоящего. Фальшивый черный ящик был сброшен за борт на глубине 620 метров. Для того чтобы увеличить их трудности, адмирал приказал двум группам судов имитировать поисковые операции в районе, где мы сбросили фальшивый черный ящик, в то время как другие суда продолжали искать в настоящей зоне. Было также предложено, чтобы капитаны двух траулеров отправились в ложную поисковую зону и начали открытым текстом передавать фальшивую радиоинформацию, чтобы обмануть американцев. Рыбаки кричали по радио:«Мы нашли черные ящики!» Вскоре после этого американцы пригласили представителей западных средств информации на свои суда, чтобы они могли присутствовать при обнаружении черных ящиков».
Советы на самом деле, как они заявили, могли поместить поддельные черные ящики в воду 26 сентября, чтобы ввести в заблуждение американцев, которые мешали их поискам. Но американцы сказали, что они обнаружили сигналы черного ящика в той самой поисковой зоне (к северо-западу от Монерона) 14 сентября, прежде чем Советы бросили свои фальшивые черные ящики в воду. Поэтому первые сигналы, принятые военно-морским флотом США, не принадлежали фальшивым ящикам. Вероятно, их передавал излучатель самолета, который на самом деле упал в этом районе. Советский флот держал в этом районе ряд судов, где те оставались в течение месяца, работая на глубинах более 1000 метров. Это могло служить указанием на то, что здесь на самом деле находился остов самолета, в котором содержались настоящие черные ящики.
Тем не менее передвижения советских судов, наблюдавшиеся JMSA, подтверждают слова адмирала Сидорова о том, что он поместил на дно фальшивый черный ящик, чтобы отвлечь американцев. Карта JMSA от 26 сентября показывает, что перед полуднем советские суда неожиданно переместились в район, находящийся в 16 морских милях северо-западнее Монерона, где концентрация американских судов была наибольшей. Эти советские суда были, совершенно очевидно, те, которые сбросили на дно фальшивые черные ящики и имитировали их находку. В то же самое время основные силы советского флота были собраны вокруг «Михаила Мирчинко», к северу от Монерона, где, без сомнения, продолжались поиски «в настоящей поисковой зоне», по словам офицера, процитированным выше. Именно там 18 октября мог быть найден «самолет», который, как настаивает Иллеш, был единственным найденным обломком. Капитан Иван Варфоломеевич Шайдуров принимал участие в этой операции. Он говорит:
«Они послали меня в зону поисков принять участие в операции и дали мне под командование группу траулеров... Когда я принял на себя эти обязанности, меньшие по размерам траулеры и вспомогательные суда уже покинули это место [где был найден первый остов. — М.Б.]. Они не появились в новой поисковой зоне, которая имела площадь около трех морских миль... Я оставался здесь в течение месяца, с 10 октября по 10 ноября ... «Михаил Мирчинко» стоял на якоре прямо над фюзеляжем «Боинга».
