Как бы то ни было, того самого славного Мамаева побоища, как оно описано в учебниках и энциклопедиях, наверняка не было. Либо не было вообще ничего, либо, в крайнем случае, был какой-то малозначительный эпизод вроде гипотетического новосильско-одоевского похода, который после контаминации с действительно крупным событием того же времени — Вожской битвой — был безмерно преувеличен и мифологизирован. Всегда следует помнить, что его основа впервые появилась в художественном произведении, посвященном, что еще раз полезно подчеркнуть, вовсе не Мамаеву побоищу как таковому, а выдуманному его автором дальнему походу за Дон, в основных чертах подобному описанному в СПИ, но еще более масштабному и, главное, победоносному. Впоследствии отмеченное между делом в этом произведении «событие» победы над татарами попало в написанные московскими монахами агиографии уже как значительный «факт биографии» Дмитрия Ивановича. После чего, на основании совокупности письменных фиксаций этого «факта», появились и «летописные» фантазии, которые постепенно через столетия стали не подлежащим сомнению «историческим фактом», который продолжал обрастать в веках все новыми и новыми то выглядевшими реально, а то и вовсе фантастическими подробностями, пока не обрел современные формы.
Ныне этот «факт» официально узаконен не только учебниками и энциклопедиями, но и монументальным сооружением у устья Непрядвы на холме, задним числом по летописным указаниям названном Красным, который возвышается посередь русского поля, тем же задним числом названного Куликовым. Неявно он также узаконивается государственными и негосударственными наградами. В их числе еще дореволюционная памятная медаль 500-летия Куликовской битвы, почти забытый ныне советский орден Дмитрия Донского, современный российский орден «За служение отечеству» (святых великого князя Дмитрия Донского и преподобного Сергия игумена Радонежского) трех степеней и даже орден РПЦ Святого благоверного князя Дмитрия Донского также трех степеней. Вот и спрашивается: что теперь делать с кавалерами этих наград, если никакого Мамаева побоища вовсе не было? А ведь среди награжденных далеко не последние люди. Не говоря уже про государственные знаки отличия, орденом РПЦ Святого благоверного князя Дмитрия Донского в числе прочих награждены:
— Патриарх Всея Руси Алексий II;
— первый президент России Б. Н. Ельцин;
— бессменный президент Беларуси А. Г. Лукашенко;
— бывший мэр Москвы Ю. М. Лужков;
— губернатор Московской области, Герой Советского Союза Б. В. Громов.
А что делать с монументальными полотнами, изображающими панораму Куликовской битвы? Любой неленивый желающий легко может отыскать в Интернете множество таковых: помимо картин непосредственно с названием «Куликовская битва» А. Присекина, П. Рыженко и других более или менее известных художников, здесь же тесно примыкающие к ним по тематике «Утро на Куликовом поле» А. Бубнова, «Удар засадного полка в Куликовской битве» П. Попова и «Конец Куликовской битвы» В. Тараторина. Художественный образ Дмитрия Донского запечатлен на полотнах И. Глазунова, В. Маторина, Ю. Понтюхина, В. Рогачева, и этими именами перечень тоже наверняка не исчерпывается. Поединку Пересвета с Челубеем посвятили свои картины В. Васнецов, М. Авилов, К. Васильев, и этот ряд тоже может быть продолжен. И что самое характерное, если внимательно приглядеться ко всем этим полотнам, то поражает, что за очень редким исключением художники вовсе не пытались воплотить в красках некое историческое событие, то есть хотя бы то, что написано в наших летописях. Ничего подобного, они воссоздавали традиционные образы великой народной битвы за свободу и независимость Родины, талантливого и храброго полководца Дмитрия Донского и отважного воина-поединщика Пересвета. Ни на оном полотне не найти великого князя Дмитрия Ивановича, испуганно прижавшегося в дубравке к поваленной березке. Нет, он сам лично, а вовсе никакой не Михаил Бренок и даже не Дмитрий Волынец, с мечом в руке под княжеским знаменем ведет в бой свое войско. И это вовсе не относительно молодой, но рано растолстевший человек, каким был на самом деле московский князь во время Мамаева побоища, но зрелый муж, воплощающий идеал мужской красоты, мужественности и мудрости, каким обязан быть великий князь, великий воин и великий правитель Русской земли. Точно так же почти на всех полотнах Пересвет предстает пред нами могучим храбрым воином в полном боевом доспехе и со щитом на вздыбленном коне, плевавшем на наказ своего игумена Сергия идти в бой под защитой единственно Святого креста. То есть никак не историческая правда двигала кистями великих художников, в соответствии с традицией они создавали картины-символы во славу события-символа, коим давным-давно стала Куликовская битва.
Поэтому не стоит ожидать, что какие бы то ни было сильные аргументы и любые сколь угодно убедительные доказательства смогут полностью вымарать из отечественной истории это псевдособытие в его нынешнем символическом статусе. Слишком глубоко оно вросло своими корнями во все стороны жизни российского общества и будет стоять незыблемо, как монументальная колонна, водруженная в его честь на Красном холме Куликова поля. Но отрадно хотя бы то, что все же, несмотря на монументальность официоза и древность устоев сценария «Руси защитник» сегодня это многострадальное тысячу раз копаное-перекопаное поле превратилось в обширный виртуальный полигон, на котором схлестываются самые смелые ничем не ограниченные фантазии, и одновременно, если перевести греческое πολύγων на русский, многоугольником с огромным числом углов, причем и тупых, в которых плодится паутина самых различных мнений и оценок, и весьма острых, порой больно, хотя, надо признать, и не смертельно, царапающих официальную отечественную историю.
Январь 2011
М. Тихомиров. Куликовская битва 1380.
Если, конечно, это не Александр Андреевич Остей, московский наместник в Коломне, убитый в 1385 году Олегом Рязанским. Судя по отчеству, он мог быть сыном Андрея Полоцкого. Естественно, в этом случае он не был убит Тохтамышем, да и вряд ли возглавлял восстание против московского князя.
А. Кузьмин считал, что Софье, выданной два года спустя за сына Олега Рязанского, но, возможно, что Марии, которая впоследствии действительно стала женой сына Ульяны от Ольгерда, Лугвеня, родного брата Ягайла.
А. Быков, О. Кузьмина. Олег Рязанский.
А. Бычков. Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории.
Е. Макаровский. Битва Куликовская, битва Окуневская… К легенде о 250-летнем татаро-монгольском иге.
А. Журавель. В 1380 году Куликовской битвы не было.
А. Журавель. К вопросу о датировке Куликовской битвы.
А. Петров. Туман над полем Куликовым.
Н. Бурланков. Куликовская битва или битва на Воже?
А. Петров. Перевернутая история.
А. Журавель. «Бренки» на Куликовом поле.
М. Тихомиров. Повести о Куликовской битве.
В древности на Руси был в ходу так называемый включающий счет лет, при котором некоторое событие, произошедшее в следующем от точки отсчета году, в том числе, например, через полгода, считалось произошедшим на второй год.
Г. Сумаруков. Кто есть кто в «Слове о полку Игореве».
А. Бушков. Россия, которой не было — 3. Миражи и призраки.
В. П. Адрианова-Перетц. Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго.
Паримия — в богослужебной практике православной церкви чтение из книг Священного Писания о пророчествах, празднуемых событиях или в память святых.
Симеон Логофет — византийский писатель второй половины X века.
А. Журавель. Хронологические данные в «Слове о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича».
