Ознакомительная версия.
Сегодня термин «африканский социализм», похоже, означает признание точки зрения, что традиционное африканское общество было бесклассовым, пропитанным духом гуманизма, и ностальгировать по этому поводу. Такая концепция социализма делает фетиш из африканской общины. Идиллическое, бесклассовое африканское общество, в котором не было ни богатых, ни бедных, общество, кайфующее в своей безмятежности, – это, безусловно, поверхностное упрощение. У историков и даже у этнографов нет свидетельств о существовании таких обществ. Боюсь, что реалии африканских обществ были куда более приземленными.
Вся история Африки до начала европейской колонизации свидетельствует, что африканское общество не было ни бесклассовым, ни лишенным социальной иерархии. В некоторых частях Африки до колонизации существовал феодализм, а феодализм предполагает глубокую социальную стратификацию, порожденную эксплуатацией, основанной на земельной собственности. Необходимо также отметить, что рабство тоже существовало в Африке до европейской колонизации, хотя ранние контакты с европейцами придали рабству в Африке его наиболее отвратительные черты. Правда состоит в том, что до колонизации, которая набрала силу только в девятнадцатом столетии, африканцы были готовы продавать, часто не дороже, чем за 30 сребреников, своих соплеменников и даже членов своей «большой семьи» и клана. Колониализм виновен во многих бедах Африки, но ясно, что ему не предшествовал золотой век или рай. Не стоит тратить способности и усилия наших народов на возвращение в доколониальную Африку.
И все же можно утверждать, что базовым принципом организации многих африканских обществ в различные исторические периоды был коммунализм, и его философия и гуманистические цели должны быть востребованы. Сообщество, в котором каждый рассматривал свой достаток как залог благосостояния всего коллектива, достойно похвалы, даже если способы достижения этого благосостояния не соответствуют нашим целям. Таким образом, социалистическая мысль должна взять из прошлого не структуру «традиционного африканского общества», а его дух, ибо дух коммунализма породил гуманизм этого общества и гармонизировал материальные устремления индивида с благосостоянием коллектива. Даже если не существует достаточных этнографических данных для точной реконструкции «традиционного африканского общества», мы можем вернуть его главное богатство – человеческие ценности. Короче говоря, этнографический подход к «традиционному африканскому обществу» еще не доказал свою состоятельность, но философский подход стоит на гораздо более прочном основании и делает возможным обобщения.
Одна из проблем этнографического подхода состоит в разных оценках проявлений «бесклассовости» традиционного африканского общества. Одни утверждают, что это общество основывалось на равенстве его членов, другие – что там наличествовала иерархия и разделение труда, при котором иерархия и, следовательно, власть, строилась на духовных и демократических ценностях. Конечно, ни одно общество не может быть основано на равенстве, общества строятся на эгалитаризме, что далеко не одно и то же. Подобным образом бесклассовое общество, где есть иерархия авторитетов (в отличие от властной иерархии), может считаться шедевром социально-политического устройства.
Мы знаем, что «традиционное африканское общество» строилось на принципах эгалитаризма. При этом у такого реального общества было немало недостатков. Однако присущий ему гуманистический импульс – это то, что продолжает взывать к социалистической трансформации всей Африки. Мы утверждаем, что человек является мерилом всего, а не просто средством, мы согласны с тем, что каждому человеку необходимо обеспечить равные возможности для развития. Необходимо научно разработать вытекающие из этого принципы социально-экономической практики и решительно проводить соответствующую политику. Любой значимый гуманизм должен начинаться с эгалитаризма и способствовать выбору оптимальной политики, направленной на сохранение и упрочение эгалитаризма. Вот почему социализм. Вот почему научный социализм.
При этнографическом подходе к социализму или «африканскому социализму» возникает еще одна проблема – вопиющее различие между нынешними африканскими обществами и коммуналистскими обществами прошлого. Я предупреждал в книге «Коншиенсизм», что «наше общество – это не старое общество, а новое, трансформированное исламским и еврохристианским влиянием». Этот факт необходимо признавать и учитывать при разработке любого социально-политического курса. Однако авторы работ об «африканском социализме» дошли до того, что почти признают, что сегодняшние африканские общества являются коммуналистскими. Современные и древние африканские общества не являются близнецами, с их уравниванием не может согласиться ни один добросовестный исследователь. Правда, некоторые авторы признают различия между ними. Так, мой друг и коллега Джулиус Ньерере признает дисбаланс между прошлыми и нынешними реалиями африканских обществ, порожденный влиянием европейского колониализма.
Нам, конечно, известно, что поражение колониализма и даже неоколониализма не приведет к автоматическому исчезновению заемных идей и форм социальной организации. Ибо эти формы глубоко у нас укоренились и стали неотъемлемой частью социального облика нашего современного общества. Простое возвращение к коммуналистскому обществу древней Африки тоже не является решением. Ратовать за возвращение к скале, из которой нас всех высекли, – красивая идея, но мы сталкиваемся с современными проблемами, которые порождены политической несамостоятельностью, экономической эксплуатацией, образовательной и социальной отсталостью, ростом численности населения, знакомством с методами и плодами индустриализации, современными сельскохозяйственными технологиями. Эти и множество других трудностей невозможно преодолеть, оставаясь в коллективистском обществе, каким бы совершенным оно ни было. Каждый, кто будет пропагандировать необходимость такого возврата, неизбежно попадет в ловушку нерешаемых и мучительных дилемм. Социально-политическая история свидетельствует, что возврат к ранее существовавшему положению не имеет прецедентов в ходе общественной эволюции. Нет теоретических и исторических указаний на то, что такое возможно в принципе.
Ученые выявили историческую тенденцию: когда встречаются два общества, происходит процесс аккультурации, результатом которого является движение вперед, когда одно общество усваивает черты другого. Социальная эволюция – это диалектический процесс с его восходящими и нисходящими периодами, но в итоге доминирует тенденция к восхождению.
Традиционное африканское общество испытало влияние исламской цивилизации и европейского колониализма, влияние было значительным, оно существенно изменило его облик. В африканское бытие были привнесены новые ценности, а также социальные, культурные и экономические новшества. Современные африканские общества не являются традиционными, даже если они отсталые, очевидно, что они потеряли социально-экономическую устойчивость. Они находятся в таком состоянии, потому что у них нет стабилизирующей идеологии.
Выход не в том, чтобы напрочь исторгнуть из себя влияние ислама и европейского колониализма в бесплодной попытке воссоздать прошлое, которое нельзя воскресить. Выход только в том, чтобы двигаться вперед, к более совершенным и гармоничным формам общественного устройства, когда квинтэссенция гуманистических ценностей традиционного африканского общества вновь будет востребована в современном контексте развития. Надо двигаться к социализму, правильно проводя научно обоснованную политику. Все осознают необходимость поиска пути развития. Так, Леопольд Сенгор, также ратуя за возврат к африканскому коммунализму, утверждает, что перестроенное африканское общество должно включать «позитивный вклад» колониального управления, «как-то: экономическую и техническую инфраструктуру и французскую систему образования». Нельзя отказываться от экономической и технической структуры даже французского колониализма, но при этом надо опираться на определенную социально-политическую философию. Философия Сенгора несовместима с философией, в основе которой лежит африканский коммунализм, поэтому компромисс с колониальным наследием, за который он ратует, обернется социально-политическим миражом.
Сенгор действительно описал способ возвращения к африканским истокам. Он выдвигает на первый план следующее. «Африка – это мир ощущений», африканец не может этого объяснить, он так «живет». Отсюда особый «негроафриканский» способ познания через сопоставление и посредством интуиции отличный от «эллинского», основанного на рационализме и логике. В книге «Африканский социализм» он предполагает, «что мы судим о негроафриканце по его контактам с Другим: Богом, человеком, животным, деревом или камнем, природным или социальным явлением. В отличие от классического европейца негроафриканец не отделяет себя от объекта, он не отдаляется от него, не смотрит на него отстраненно как на предмет изучения. Он как бы сканирует объект на расстоянии, после чего осторожно берет его трепещущим в руки, стараясь не повредить или переделать. Он касается его, чувствует его, вдыхает его запах. Негроафриканец похож на трехдневного шелковичного червя, у которого появляется аппетит, он руководствуется только ощущениями… Негроафриканец до такой степени сочувствует Другому, что отказывается от своей индивидуальности, чтобы слиться с Другим, умереть и родиться в Другом. Он не ассимилирует, он подвергается ассимиляции, живет в симбиозе»[351].
Ознакомительная версия.
