Вопрос: Расскажите нам более ясно, какую цель вы преследовали, когда вы совершили нападение на Кирова?
Ответ: Я рассматривал и все еще рассматриваю это нападение как политический акт. Этим убийством я хотел заставить партию обратить внимание на живого человека и на безжалостное бюрократическое отношение к нему.
Я прошу, чтобы вы записали, что я не враг рабочего класса, и что если бы не произошли недавние события со мной в институте, я бы вынес все трудности, от которых я страдал и не зашел бы так далеко, чтобы совершить попытку убийства.
Вопрос: Как нам понимать смысл вашего заявления, что вы «не враг
рабочего класса», когда вы своими действиями присоединились к лагерю врагов рабочего класса?
Ответ: Да, я должен признать, что я действительно с точки зрения морали поступил как враг рабочего класса, совершив покушение на жизнь товарища Кирова, но я сделал это под влиянием душевных страданий и глубокого впечатления, которое произвели на меня события в институте, которые поставили меня в безвыходное положение.
Записано верно с моих слов и прочтено мне полностью.
Примечание: При подтверждении того, что вышесказанное записано верно, допрошенный обвиняемый Николаев Леонид Васильевич категорически отказался подписать настоящий протокол своих показаний и попытался его разорвать.
[•]
Допрос вели:
Начальник Ленинградского областного управления НКВД Медведь.
Заместитель начальника Ленинградского областного управления НКВД Фомин.
Начальник экономического отдела областного управления НКВД Молочников.
Заместитель начальника особого политического отдела Ленинградского военного района Янишевский.
Заместитель начальника особого политического отдела областного управления НКВД Стромин.
Глава 9. «Ищите убийц среди зиновьевцев»[59]
Более-менее «официальная» позиция в отношении убийства Кирова, общая для отчета Шверника хрущевской эпохи, комиссии Политбюро горбачевской эпохи, Кирилиной и теперь Лено, заключалась в том, что Леонид Николаев был «убийцей-одиночкой». Согласно этой версии все остальные были «подставлены» — ложно обвинены, во многих случаях принуждены каким-то образом признаться, а потом — осуждены и казнены. Это включало сторонников Зиновьева, которых осудили и казнили вместе с Николаевым в конце декабря 1934 г., а также всех обвиняемых на всех трех Московских процессах, которые заявили, что они были соучастниками убийства или знали о нем, а вдобавок всех тех, кто подобно Авелю Енукидзе был обвинен в соучастии в убийстве, но не на публичных процессах.
Со времен Хрущева считалось идеологически неприемлемым делать вывод, что Николаев был участником заговора. Ибо если деяние Николаева было в самом деле результатом действий заговорщиков-зиновьевцев, тогда в СССР действительно существовала настоящая подпольная тайная организация или ряд организаций. Вся «антисталинская» парадигма советской политики в 30-е годы подверглась бы серьезной опасности.
В другом месте этого исследования мы рассмотрим опасение Лено, чтобы его по ошибке не приняли за апологета Сталина просто потому, что он пришел к выводу, что Кирова убили не по приказу Сталина. Никогда не существовало никаких доказательств в подтверждение этой версии. Но это не помешало ей стать фактически канонической как в России, так и на Западе. Крупные ученые, такие как Роберт Конквест и Эйми Найт, опубликовали целые книги, в которых они заявляют, что доказали вину Сталина. Александр Яковлев, член горбачевского политбюро, возможно, главная антисталинская фигура в мире в свое время, настоял на том, чтобы комиссия политбюро горбачевской эпохи тщательно рассмотрела возможность того, что Киров был убит по распоряжению Сталина. Комиссия очень осторожно объяснила Яковлеву, что версию, которую бы предпочел он, просто-напросто невозможно подтвердить доказательствами.
В трудах Кирилиной, а теперь и Лено гипотеза «Сталин убил Кирова» бесповоротно умерла. Сегодня те, кто держится за позицию большинства, настаивают, что Сталин «подставил» всех за исключением Николаева. Однако перед ними встает серьезная проблема. Нет абсолютно никаких доказательств в подтверждение гипотезы «подставы». Наоборот, мы обладаем очень вескими доказательствами, что Николаев был на самом деле членом тайной организации, в точности как заявляло обвинение на процессе, посвященном убийству Кирова 28–29 декабря 1934 г., и на трех Московских процессах. Комиссия политбюро горбачевской эпохи, затем Кирилина, а теперь и Лено стремились доказать, что Сталин ложно обвинил всех кроме Николаева. Лено — самый «свежий» автор, который делает это, и его письменная публикация — самая подробная.
Тезис настоящего исследования заключается в следующем: все свидетельства, имеющиеся на данный момент, — включая, конечно, все свидетельства, процитированные Лено и Кирилиной, плюс все свидетельства, имеющиеся у нас и у них на сегодняшний день, но которые они не цитировали, — подтверждают предположение, что Николаев на самом деле был участником заговора с целью убийства Кирова. Более того, сам Николаев обвинил в убийстве Кирова нелегальных оппозиционеров-зиновьевцев. Как мы продемонстрируем, имеющиеся сейчас свидетельства просто не позволяют прийти к другому выводу.
Те, кто работал над фальсификацией истории сталинских лет для Хрущева и Горбачева, тоже знали это. В хрущевский период бывший НКВДэшник «вспомнил», что руководители НКВД отдали ему и другим офицерам указания построить дело против зи-новьевской оппозиции. Мы продемонстрируем, что показания этого бывшего сотрудника НКВД, некоего Макарова, в 1961 г. — доказуемая ложь. Затем мы представим единственное подлинное свидетельство, которое у нас есть, и докажем, что доказательства демонстрируют, что сам Николаев возлагает вину на остальных, кого судили и осудили вместе с ним.
1. Доказательство, что Сталин «подставил» зиновьевцев
Лено приводит два свидетельства в подтверждение его гипотезы, что Сталин ложно обвинил зиновьевцев. Одним из них является очерк Генриха Люшкова 1939 г. в японском журнале «Кайдзо». Мы посвятим отдельную главу позднее в настоящем исследовании для подробного анализа очерка Люшкова.
Вот единственный небольшой отрывок свидетельства, который цитирует Лено:
По словам офицера Макарова, Агранов, Николай Ежов и Генрих Люшков велели следователям на собрании 3 декабря жестко надавить на обвиняемых, чтобы получить доказательства, вовлекающие в убийство зиновьевскую оппозицию. Если это так, тогда Сталин должен был говорить с ними 2или 3декабря. Основываясь частично на этом свидетельстве, Александр Яковлев предположил в 1990 г., что «Сталин прибыл в Ленинград с готовыми, хорошо продуманными идеями, и их тотчас начали приводить в исполнение. Сталин сказал с самого начала, что это — дело рук зиновьевцев» (курсив мой. — Г.Ф.).
Это заявление Макарова жизненно важно для тезиса Лено, хотя сам Лено сомневается в этом, как свидетельствует его добавление «если это так». Как мы продемонстрируем, заявление Макарова здесь — полнейшая ложь.
Первоисточник заявления Лено находится в документе 36 на с. 772 к следующему отрывку на с. 271: «Ответ Яковлеву» 473, 482. Вот эти отрывки.
В своем заявлении в КПК при ЦК КПСС от 22.01.61 г. бывший сотрудник СПО ОГПУ в Ленинграде Макаров Н.И. указал, что он до января 1935 года вел агентурную разработку подпольных троцкистских, зиновьевских и децистских групп, в числе которых была и разработка «Свояки», где концентрировались материалы ленинградской и московской агентуры об активных участниках оппозиции, проживающих в Москве и Ленинграде.
2 декабря 1934 года после доклада И.В. Сталину материалов дела «Свояки» Агранов приказал ему подготовить все данные для ареста бывших участников зиновьевской оппозиции, проходящих по этому делу, в том числе на Румянцева, Котолынова и Башкирова, а вечером в этот же день ему же было приказано подготовить данные для ареста Звездова, Антонова и других, не проходящих по делу «Свояки», но состоявших на учете как зиновьевцы. В этот же вечер намеченные Аграновым аресты были произведены.
Возможно, Макаров сделал эти заявления, а, может, и нет. Мы не можем проверить это, потому что у нас нет его показаний. Но даже если предположить, что они существуют, они ложные. Более того, Лено знает об этом. По словам самого Лено, Котолынов был арестован 5 декабря (Л 283), Румянцев — 6 декабря (Л 288). Антонов и Звездов 7 декабря еще не были арестованы (Л 289–290, заявление Агранова). Однако Макаров сказал, что они были арестованы вечером 2 декабря. Следовательно, Макаров ошибался.
