Искать изначальный, действительный смысл-предназначение Майдана необходимо в том, к чему он привел Украину и каким образом изменил диспозиции главных геополитических игроков на постсоветском пространстве.
Когда произошло разрушение Союза, для трансформации УССР в полноценное государственное образование был необходим моральный, духовный, культурный, интеллектуальный и материальный потенциал. Если на момент 1991 года бывшая УССР располагала достаточными материальными ресурсами, оставшимися ей в наследство от СССР, для того чтобы стать самостоятельным государством, то морального, духовного, культурного и интеллектуального потенциала ей катастрофически не хватало. Иначе говоря, на территории бывшей УССР не было достаточного количества людей, чей личный масштаб был соизмерим с масштабом пятидесятимиллионной страны. Новое государство просто некому было создавать.
Фактически в первые же годы «независимого» существования перед Украиной возникла проблема отсутствия настоящей культурообразующей и государствообразующей элиты. А без нее создание новой страны на месте осколка советской империи было совершенно невозможно.
В этих условиях Кучма просто произвел консервацию доставшегося ему советского наследства. За время его правления УССР была трансформирована в гигантскую частную корпорацию «Украина» по эксплуатации местного населения и экспроприации материальных ценностей и ресурсов, оказавшихся на территории этой бывшей советской республики. Собственником этой корпорации стала украинская олигархия.
Данный бизнес-проект уникален. Он приносит своим владельцам колоссальную прибыль, не требуя при этом ни интеллектуальных, ни материальных инвестиций. По сути, вся история с независимостью так называемой Украины была нужна так называемой украинской «элите» для того, чтобы беспрепятственно, на законных, так сказать, основаниях грабить подконтрольную им территорию и эксплуатировать население. Иной причины возникновения «Украины» в 1991 году не было. Вся словоблудная риторика про «украйинськэ национальнэ видродження» являлась и является всего лишь идеологической ширмой частного бизнес-проекта под названием «нэзалэжна Украйина». Полный провал т. н. «национального видроджэння» это четко доказывает.
Синтез олигархической и авторитарной систем позволил данному квазигосударственному образованию обрести высокую степень внутренней политической и экономической устойчивости. Как авторитарный правитель, Кучма имел возможность гасить периодически вспыхивающие конфликты между олигархическими группировками, а активным внешнеполитическим маневрированием выводить существующий режим из-под внешних ударов. При этом та властная модель, которую он смог построить, стала прочной оболочкой, защищающей экономическую и политическую системы от внешнего проникновения. Вследствие этого материальные богатства Украины и прикрепленное к ее территории население оказались под полным, ничем не ограниченным контролем местной олигархии.
Преодолеть эту защитную оболочку не могли даже США. На официальных встречах с западными друзьями представители украинской власти всегда подобострастно улыбались. В целом они имитировали бурную деятельность в плане разнообразных демократических и экономических реформ, евроинтеграции и даже вступления в НАТО, но когда дело доходило до реальных действий, все усилия американцев вязли в болоте украинского равнодушия, инертности и недееспособности. Официальный Киев всегда и во всем на словах поддерживал Запад, кивал головой и соглашался, никогда не перечил, не заявлял особого мнения, но при этом игнорировал и саботировал любые начинания США и Европы. Для правящей украинской элиты внешняя политика всегда была лишь некой игрой в слова. Причем ничего не стоящие слова, слова, за которые не надо отвечать. С одной стороны, вассальная зависимость Украины от Соединенных Штатов была очевидна, а с другой — эта явная зависимость не давала американцам никаких геополитических дивидендов. Украинское «болото» гасило любые управленческие сигналы извне, страна оставалась сугубо «многовекторной» (т. е. фактически — безвекторной), режим Кучмы смотрел на Запад «широко закрытыми глазами», иногда вообще превращаясь в тающую в воздухе улыбку «чеширского кота».
В сложной внешнеполитической игре с постепенно крепнущей Россией данная ситуация стала для Вашингтона абсолютно неприемлемой. На постсоветском пространстве ему была необходима страна, потенциально способная стать альтернативным России центром силы и объединить вокруг себя часть стран СНГ для противостояния РФ. С точки зрения американских стратегов, эту роль могла сыграть лишь Украина. Поэтому задача взламывания ее политического режима вошла в перечень приоритетов Белого дома. «Украина» должна была стать «открытым акционерным обществом», с большой долей американского «капитала».
Майдан самым блестящим образом взломал украинский политический режим. Передача государственной власти от Кучмы к Януковичу не состоялась. Создание механизма политической преемственности было предотвращено. На волне массовых протестов к власти пришли «оранжевые» вожди. Со стороны казалось, что произошла перезагрузка всей системы государственной власти. Однако на самом деле попытка перезагрузки системы запустила механизм ее разрушения. Тогда это не понимали ни те, кто организовывал «оранжевую революцию», ни те, кто ее осуществлял, ни те, против кого она была направлена. Но в этом как раз и заключается главный смысл и предназначение Майдана. Он стал спусковым механизмом интенсивного разрушения Украины.
Дело в том, что Украина, которую мы знаем, была и остается детищем Советского Союза. Если основа ее «надстройки» — идеология украинства — представляет собой старое польско-австрийское идейное наследство, приспособленное под советскую доктрину и сбереженное галицийцами, то ее «базис» — социально-политическая и экономическая системы — является сугубо советским, и гарантировать его сохранность на какой-то срок могла лишь бывшая малороссийская партийно-хозяйственная номенклатура УССР.
В глазах носителей идеологии украинства (как правило, галичан) бывшие советские чиновники-малороссы, окопавшиеся в местных и центральных органах власти, представляли собой серьезное препятствие на пути окончательного торжества идеологии украинского национализма. На словах они поддерживали украинство, а на деле относились к нему равнодушно и даже с определенной опаской. Их традиционный консерватизм не позволял завершить строительство государства под лозунгом «Украина для украинцев» и поднять русофобию на уровень государственной политики. Кучма и его ближайшее окружение старательно балансировали между крайностями, стараясь сохранить «золотую середину» и равновесие сил. Это была вынужденная политика, так как любой перекос в ту или иную сторону не только лишил бы их власти, но и разрушил оберегаемую ими систему. Не зная, как поступать, не понимая, каким образом можно реконструировать доставшуюся им имперскую провинцию, они предпочитали вообще ничего не делать, дабы своими действиями не ухудшить ситуацию, направляя все свои усилия на консервацию существующего положения вещей.
Однако подобная стратегия вела в глухой тупик. Она лишь замедляла деструктивные процессы распада страны и общества, растягивая агонию и оттягивая катастрофу. Остановить и уж тем более устранить эти процессы бывшая советская партийно-хозяйственная номенклатура была не в состоянии.
Радикально настроенные вожди украинства и идущие за ними народные массы совершенно не понимали смысл действий власти, воспринимая ее как «антинародный» режим и воплощение зла. По их мнению, именно бывшая советская номенклатура не позволяла украинству окончательно победить, а Украине войти в лоно западной цивилизации. Гипотеза о том, что эти две стратегические цели по своей сути неосуществимы, даже не рассматривалась. Такое предположение вызывало лишь аффективную реакцию и воспринималось как украинофобия.
В конце 2004 года режим бывшей советской партийно-хозяйственной номенклатуры смела «оранжевая революция». К власти пришел авангард украинства, сформировавшийся в эпоху позднего застоя и годы горбачевской «перестройки». Фактически он представлял собой мальчиков на побегушках, персонажей, чьи личные качества никогда бы не позволили им подняться выше ролей третьего плана. В моральном, интеллектуальном и организационном плане эти люди представляли собой абсолютный ноль. Именно поэтому «оранжевая» власть — это власть бывших «шестерок». Они никогда бы не смогли сесть в те руководящие кресла, в которые их занесла «революция», путем карьерного роста.
Сами того не понимая, эти революционные энтузиасты начали тотальный разгром государственных структур, доставшихся Украине в наследство от советской власти. Во власть мутным потоком хлынули ярко выраженные олигофрены с непомерными амбициями и жаждой обогащения. Уже через год после Майдана в органах государственного управления проявилась резкая нехватка не только профессионалов, но и просто здравомыслящих людей. «Оранжевый» режим не смог создать из Украины геополитический противовес России на постсоветском пространстве. Более того, внешнеполитический перекос привел к дискредитации Украины на международной арене. В течение нескольких лет разложилась и погибла судебная система. Страна погрузилась в правовой беспредел, граничащий с анархией. Две трети бизнеса ушло в тень. На фоне сворачивания торгового и экономического сотрудничества с Россией был запущен процесс разрушения экономической и финансовой системы. Внутриполитическое противостояние стало не только перманентным, но и вошло в антагонистическую фазу. Оказался парализован парламент. Общество до крайнего предела радикализировалось и раскололось в гражданском противостоянии. На фоне бед и под прикрытием президента все энергичнее стал поднимать голову украинский нацизм.
