Это событие, видимо произошедшее в 1014 году, вызвало ярость у Святополка и Ярослава, каждый из которых имел основания надеяться на престол: первый — по старшинству, второй — как старший из родных детей Владимира.
Великий князь, несомненно, предвидел такое развитие событий. Возможно, он нарочно спровоцировал мятеж, чтобы самому решить проблему старших сыновей, не оставляя ее юному Борису.
Действовал Владимир со всегдашней решительностью: Святополка он велел схватить и держать под стражей в крепости Вышгород близ Киева, а на Ярослава, находившегося в далеком Новгороде, собрался идти войной. На помощь арестованному Святополку шел его тесть, польский король Болеслав, позвавший в союзники печенегов; Ярослав призвал из Скандинавии варяжскую дружину. И все же нет никаких сомнений в том, что Владимир разгромил бы непокорных сыновей. Против печенегов он послал Бориса с дружиной, сам же приготовился идти на Новгород — уже приказал расчищать дороги и строить мосты. Но тут вдруг разболелся и 15 июля 1015 года скоропостижно скончался в своем загородном дворце.
Эта внезапная смерть вызвала переполох среди приближенных. Весть о кончине Владимира сначала попытались сохранить в тайне — боялись, что Святополк захватит престол прежде, чем вернется Борис.
Великого государя вынесли из покоев безо всяких почестей, украдкой: разобрали дощатый пол и, завернутого в ковер, на веревках спустили на землю, а потом потихоньку перевезли в церковь.
Но вскоре тайное стало явным. Воле покойного не суждено было осуществиться — его любимый сын не успел принять власть. Святополк освободился из-под стражи, и большая смута стала неизбежной.
Современник событий Титмар Мерзебургский, узнав о смерти Владимира Киевского, пишет в своей «Хронике»: «Власть его делят между собой сыновья, и во всем подтверждается слово Христово, ибо, боюсь, последует то, чему предречено свершиться устами нелживыми — ведь сказано: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет. Пусть же молится весь христианский мир, дабы отвратил Господь от той страны приговор».
Великий князь Ярослав Владимирович, почтительно именуемый «Мудрым», прожил долгую жизнь — 76 лет. Хронологически она делится на две равные, но разительно отличающиеся части. Начиная с 1014 года мы знаем об этом человеке очень многое, и почти совсем ничего — о том, что с ним происходило ранее. А ведь, если верить летописи, в 1014 году князю было уже 36 лет, то есть, по понятиям той эпохи, его молодость давно миновала.
Правда, с возрастом Ярослава в летописи есть некоторая путаница. В последней записи, за 1054 год, говорится, что ему было «семьдесят и шесть лет», то есть выходит, что он родился в 978 году; в записи за 1016 год Ярослав назван двадцативосьмилетним, и тогда выходит, что он появился на свет в 988-м.
Вообще-то обе эти даты неправдоподобны. В 978 году Ярослав родиться никак не мог, ибо был лишь третьим сыном полоцкой княжны Рогнеды, которую Владимир именно в том году захватил силой, истребив ее семью. Однако в 988 году княжич уже получает от отца свое первое княжение и уезжает в Ростов. Киевские властители нередко отправляли на периферию номинальными представителями центральной власти своих маленьких сыновей, но, конечно, не грудных младенцев. Таким образом, Ярослав скорее всего родился где-то в начале 980-х годов. Два его старших единоутробных брата, Изяслав и Всеволод, к 1014 году уже умерли.
Кроме того что юность и молодость Ярослава прошли на Ростовском княжении, больше ничего об этой поре его жизни неизвестно. Кажется, он основал Ярославль. Согласно преданию, город был назван именем князя в память об удачной охоте: на этом месте он зарубил секирой медведя. Если это правда, значит, в молодости Ярослав был отчаянней, чем в зрелом возрасте.
Сколько времени этот сын Владимира Красно Солнышко просидел в отдаленном Ростове, тоже неизвестно, однако после смерти старшего (единокровного) брата Вышеслава, правившего Новгородом, он был переведен в этот город, второй по важности после Киева. Произошло это предположительно в 1010 или 1011 году. Непонятно, почему Владимир обошел честью старшего из своих живых сыновей Святополка, оставленного в менее значительном Турове. Вероятно, великий князь недолюбливал своего пасынка, чьим биологическим отцом был убитый Ярополк.
Герб Ярославля
У Ярослава Владимировича была жена, происхождение которой неизвестно. В одном месте сказано, что ее вроде бы звали Анной. О потомстве от этого брака история ничего не знает. Детей либо не было, либо они умерли в раннем возрасте.
Вот и вся информация, которую можно выудить из текстовых источников о жизни Ярослава до того момента, когда он решился восстать против отца и тем самым сделал первый шаг в большую историю.
Как ни странно, гораздо больше об этом человеке историки узнали через тысячу лет после его смерти, благодаря антропологическим исследованиям его останков и краниологической реконструкции.
Метод восстановления облика по структуре черепа появился еще в конце XIX века, однако первые попытки были неудовлетворительны. Подробно разработанная, научная технология составления портрета давно умерших людей по скелетной основе возникла лишь в 1930-е годы. Советский ученый Михаил Герасимов много лет исследовал в моргах «свежих» покойников, с еще не деформировавшейся из-за трупного окоченения пластикой лицевых мускулов, и вывел ряд формул, которые позволили точно определить зависимость толщины мышечных и хрящевых тканей, а также кожного покрова от костного рельефа. Пользуясь этим алгоритмом, герасимовская лаборатория воссоздала несколько сотен скульптурных изображений далеких предков.
Сначала, на основании анатоморентгенологического исследования, полностью восстанавливается череп. Затем делается графическая реконструкция. Далее приступают к созданию объемной модели, нанося на нее мягкие ткани слой за слоем. На последнем этапе «голую» голову декорируют волосяным покровом и элементами одежды (если имеются достоверные описания из письменных источников). Кстати говоря, обычай отпускать бороду появился на Руси как раз в эпоху Ярослава — под греческим влиянием. Владимир, подобно Святославу, брил подбородок и носил длинные варяжские усы. Это со времен Ярослава князья, бояре, дружинники, вообще все русские мужчины обзавелись бородами и не расставались с ними вплоть до петровских времен.
Ярослав Мудрый
Реконструкция М. Герасимова
Воссоздать облик Ярослава Мудрого оказалось возможно благодаря вскрытию в 1939 г. саркофага в киевском соборе Святой Софии. Ни одежды, ни украшений в гробнице не обнаружили (очевидно, мавзолей был разграблен татарами во время штурма 1240 года), но неплохо сохранились мужской и женский скелеты — князя и его супруги. Во время немецкой оккупации Киева останки Ярослава Мудрого пропали и не найдены до сих пор, однако Герасимов успел закончить свою работу.
Был исследован не только череп, но и весь скелет, что дало некоторые дополнительные сведения.
Ярослав был высоким для своего времени (172–175 сантиметров). Летопись называет его «хромцом», и прежние историки полагали, что князь получил увечье на войне или в результате несчастного случая. Теперь известно, что князь сильно припадал на левую ногу из-за врожденной аномалии тазобедренного и коленного суставов, либо же вследствие болезни Петерса, перенесенной в раннем детстве. К старости Ярослав передвигался с трудом и мучился болями в позвоночнике, а также сильными мигренями.
Физический недостаток должен был очень мешать князю в его политической деятельности, особенно в период борьбы за власть. Вряд ли он мог водить в бой дружину, как было принято в ту эпоху. К тому же врожденное увечье считалось божьей карой и подрывало престиж лидера. Возможно, именно из-за хромоты Владимир, выбирая наследника, предпочел Ярославу его младшего брата Бориса.
Итак, в последний год жизни Владимира Святославича в его большой державе произошел мятеж двух старших сыновей, недовольных тем, что отец отдал предпочтение молодому Борису Ростовскому и собирается сделать его своим преемником.
Святополк Туровский, годом ранее женившийся на дочери польского правителя Болеслава Храброго, мог рассчитывать на поддержку воинственного тестя, к тому же союзничавшего с печенегами. Новгород, ревниво относившийся к Киеву, стоял горой за своего князя Ярослава. Тот был обязан отдавать две трети всей собираемой дани (три тысячи гривен) Владимиру, но теперь перестал это делать и смог нанять за морем сильную варяжскую дружину.
