большая часть отвыкших от всякой дисциплины солдат были также на варваров». Власть императора также окончательно пала.
Хотя Гонорию удалось, при помощи воинских талантов генерала Констанция, уничтожить узурпаторов (Константина, Геронция, Максима) одного за другим, но это нисколько не мешало предводителям войск быть в своих действиях совершенно независимыми от правительства; все вожди варваров, поселившихся в областях Империи, признавали величество и верховную власть Рима только тем, что принимали титулы римских должностей. Все последующие за Гонорием императоры не имели, можно сказать, и тени императорской власти; они служили полководцам орудием для их самовластия. Да и в составе своем Западная империя, в короткое время после смерти Стилихона, многое потеряла. Уничтожение узурпаторов, нисколько не возвысив против прежнего власти императора, имело в другом отношении огромные следствия. По падении Геронция, варвары, находившиеся у него в службе, овладели большей частью Испании. Свевы, под предводительством Гермериха, поселились в Галисии, аланы под предводительством Атакса, — в Португалин, вандалы, под предводительством Гундериха, — в Андалузии. Хотя готы, вследствие договора, заключенного Атаульфом с римским правительством и возобновленного Валлией, принятые в римскую службу, и были посланы очистить Испанию от этих народов, но они возвратили Империи только восточные её части и немногие южные области полуострова; вытеснить же свевов, вандалов и алан из занятых ими земель не могли. Очевидно, что при таких обстоятельствах владения Империи в Испании не могли быть прочны. В такие же отношения к Империи поставлена была и Галлия поселением в Аквитании готов, которые получили эту землю от римского правительства за свои заслуги, и поселением бургундов в Бургундии. Когда таким образом в Испании жили свевы, вандалы и аланы, в Галлии готы и бургунды, то образовалась целая цепь варваров, которая частью облегала, частью пересекала Западную империю на всём протяжении её от низовьев Дуная до самой отдалённой оконечности Пиренейского полуострова. От этого сообщение со странами, лежавшими на север от этой цепи, было отрезано; они отложились, и правительство не сделало никакой попытки, чтобы удержать их в повиновении. Бритты и соплемённые с ними армарики, на северном берегу Галлии, объявили себя независимыми. Одним словом, в двенадцать лет после смерти Стилихона Западная империя пришла в такое состояние, что всякий рассудительный человек мог сказать, что настало время её падения [202]. Между тем Восток, который ровно ничего не мог сделать Западу, когда тот находился в управлении Стилихона, и едва не подпал его влиянию, — Восток наслаждался спокойствием, значительно усилился и по смерти Гонория (423 год) мог решительно вмешаться в дела Западной Империи [203].
Соображая события жизни и деятельности Стилихона с обстоятельствами, случившимися в продолжение каких-нибудь 15-ти лет после и часттю вследствие его смерти, невольно приходишь к следующему и, кажется, нисколько не преувеличенному заключению: в лице его выразилось последнее, энергическое усилие Римской Империи, — империи когда-то грозной и сильной, и в его время явно умирающей, — стать на прежнюю степень величия, удержать свое владычество над различными варварскиии народами и различными землями и преимущественно над Востоком; в лице Стилихона явился для дряхлеющего Рима искусный врач, который принес ей последние средства, способные поддержать в нём жизнь; Рим принял эти средства, — и на минуту старческий вид его озарился прежним блеском и он стал грозой для варваров и Востока; но он отверг их и презрел врача, и быстро пошёл опять к разрушению.
* * * * *
Историю Стилихона до смерти Феодосия Великого мы заимствуем единственно из Клавдиана; ни Зосим, ни другие писатели ничего о нём до сего времени не сообщают. К сожалению, и сведения, рассеянные в Клавдиановых речах, отрывочны и не полны.
Claud. lib. I de laud. Stilich. v. 37. Это была одна из знатных вандальских фамилий, поселившихся в Паннонии в царствование Аврелиана.
Stupuere severi Parthorum proceres et plebe praeterea videndi Flagravit stadio, defixaeque hospite pulchro Persides arcanum suspicarere calorem. Si quando sociis tecum venantibus ibunt, Quis Stilichone prior ferro penetrare leones Cominus, aut longe virgalas figere tigres? Flectenti faciles Medus tibi cessit habenas. Torq uebas refugum Parthis mirantibus arcum. — Ibid.
Руковод. ко Всеобщ. Истор. Лоренца. Ч. 11. Отд. 1. - Соч. Кудрявцева. Глава 1.
De laudibus. Stilich. lib. I. v. 75 et sqq.
Ibid. Assiduns castris aderat, rarissimus urbi.
Ibid. 122–129.
De laud. Stilich. lib. I 92-99.
De laudib. Stil, Hb. I 116 et qq.
Ibid. 83 sqq.
Руковод. к Всеобщ. Ист. Лоренца.
Laus Serenae. 94 et sqq. Zos. V.
Ibid. 230 et sqq.
De laud. Stilich. lib. L. 129 sqq.
Claud. De laud. Stil, lib, 1. Прославляя Стилихона, поэт удивляется, как он мог управлять государством, где было столько различных наций и войск: Nil inter geminas acies, ceu libera frenis Ansa manue certe. Nec tantis dissona linguis Turba, nec armorum cultu diversior unquam Confluxit populus. Totam Päter undique secum Moverat auroram. Mistis hic Colchus Jbiris Hic mitra velatus Arabs, hic crine decoro Armenius, hic picis sces, fucataque Medus, Hic gemmata niger tentoria fixerat Judus, Hic Rhodani procera cohors, hic miles alumnus Oceani - и проч.
Все писатели единогласно свидетельствуют об этом. До какой степени распространился в то время этот обычай, всего яснее видно из показания Зосима. Говоря о Стилихоне, он приводит в доказательство его добросовестности то, что он не продавал должностей, между тем как это было обыкновенным делом. Zos. lib. V, c. 34.
Zos. lib. V, c. 34.
Claud. De land. Stil lib. 11. Клавдиан во многих местах подтверждает эту мысль.
Corpus Script. Hist. Bysantinae. Pars 1, p. 448.
Ibid. p. 112.
