Через десять дней после первой атаки Того решил, что «следует превратить гавань Порт-Артура в озеро». Для этого нужно было набрать волонтеров для осуществления подрывных операций при выходе из бухты Порт-Артура; затопленные здесь корабли могли «запечатать» русский флот в относительно тесной внутренней гавани. Они назывались кешитаи — группа добровольцев, «готовая умереть за свою страну». Просились 2000 человек, некоторые писали просьбу о зачислении собственной кровью. Отобраны были 77 человек. Отметим, что кодекс чести самурая вовсе не призывал к «бессмысленной» смерти: «Броситься в центр битвы и погибнуть — достаточно просто. Подлинное мужество заключается в том, чтобы жить, когда можно жить и умереть только тогда, когда в этом есть смысл».
Капитан Ясиро беседовал с добровольцами: у них один шанс из тысячи вернуться живыми. «Если вы потеряете обе руки, действуйте ногами; если вы потеряете ноги — действуйте головой и выполните данный вам приказ». Сопровождаемые миноносцами и торпедными кораблями, пять старых кораблей приблизились к гавани Порт-Артура. Ночь на 24 февраля 1904 г. была холодной, тихой и спокойной, отряд кораблей (пять судов, предназначенных для затопления) шел очень тихо. Два крейсера убедились, что на рейде все спокойно и японские самоубийцы выступили в свой последний поход. Совершенно неожиданно вспыхнул русский прожектор и выхватил в море приближающихся японцев. Первым отрыл огонь броненосец «Ретвизан». Японские суда замедлили свой ход, свет прожекторов слепил их обреченным командам глаза. Два судна были потоплены береговой артиллерией, на третьем сам капитан открыл кингстоны. Команды японских добровольцев в конечном счете были взяты на борт японского миноносца. Остались лишь два японских корабля-«самоубийцы». «Хококу Мару» («Патриотизм») шла прямо на русский линейный корабль, когда огонь с «Ретвизана» воспламенил его. Последний японский корабль, казалось, прорвался в гавань — и в этот момент напоролся на русскую мину.
Японский офицер сопровождения выразился кратко: «Я в такой ярости, словно стал христианином». Утром следующего дня и русские поняли, что сражение не имело большого значения. Вездесущий «Новик» нашел в море останки четырех подбитых кораблей. Когда была сделана попытка поднять находящихся в воде японцев, те попытались покончить жизнь самоубийством. И все же первых пленных этой войны взяли в Порт-Артуре русские войска. С этих дней репутация отчаянных и безграничных в своей жертвенной отваге бойцов начинает сменять прежние сказки о японцах как о вялых азиатах.
Первые же недели войны убедили Петербург, что «маленькой и победоносной» войны не будет. Что будет схватка — тяжелая, упорная, кровавая. О новой серьезности близ царских палат говорят назначения, сделанные в феврале 1904 г. Военный министр Куропаткин теперь обязан был вспомнить свою скобелевскую молодость. Его назначили непосредственно руководить боевыми действиями как главнокомандующего русскими войсками в Маньчжурии. Он отбыл из столицы 12 марта, а прибыл в Харбин 28 марта 1904 г. Смена руководства произошла и на флоте. 8 марта в Порт-Артур прибыл популярный на флоте вице-адмирал Макаров (он сменил адмирала Старка). Что бы ни было потом, но на данном этапе новые назначения определенно вселили более твердую уверенность в души и сердца российских воинов. На Дальний Восток прибыли два лучших офицера, которых имела Россия в начале ХХ века.
Во Владивостоке под командованием контр-адмирала Эссена находилась группа крейсеров — «Россия», «Рюрик», «Громобой» и «Богатырь». Японская эскадра под командованием контр-адмирала Камимуры стояла неподалеку от Цусимского пролива (между Кореей и Японией). Алексеев отдал русским крейсерам приказ не удаляться от порта далее, чем на день хода. Канонерская лодка «Манжур» стояла в шанхайском порту, беспокойно глядя на крейсер «Акицусима», ожидающий его на рейде. В конечном счете «Манжур» не постигла участь «Корейца», он был разоружен местными властями, а команда была репатриирована.
После событий 8–9 февраля 1904 г. наступило время готовить Порт-Артур к долгой войне. Началось укрепление фортов и продолжилось укрепление внутренней стены, опоясывающей Старый Город. Особые группы убирали следы бомбардировок. В порту специалисты-ремонтники взялись за восстановление кораблей. Больших усилий стоило снять броненосец «Ретвизан» с мели при выходе из бухты. В атмосфере ощущалось некое необычное волнение. Гавань бороздили буксиры и катера, звучали сирены, подъемные краны помогали загружать огромные корабли. Почти непрерывно на этой войне звучали оркестры, разносились команды и приказы. Звук падающего молота и нежная мелодия вальса делали окружающий мир почти нереальным.
Зима в Манчжурии ощутима почти в сибирской степени. Дороги замерзли, воздух чист и холоден, снега немного. Высшей точкой была Золотая сопка, скалистый берег резко обрывался к морю. В сухом доке стоял отважный крейсер «Новик», а за серыми крышами рабочих цехов видны были мачты «Ретвизана» — напротив форта «Тигриный хвост». Форт блестел орудиями, прожекторами, внушительными смотрелись его бетонные стены.
В целом Порт-Артур, как военное сооружение, представлял собой совокупность нескольких прибрежных фортов, значительная часть которых была оснащена мощными орудиями. Но обороняемый внешний полукруг с востока на запад протянулся на тридцать километров, которые прикрывались лишь небольшими орудиями и пулеметами. Шесть постоянных фортификационных пунктов к северу от города не были завершены. Удачей российской стороны было то, что здесь оставались явственно ощутимыми старые китайские укрепления — прямо над городом, и их можно было использовать как линию временной обороны. Примечательной чертой восточных укреплений была сделанная еще китайцами стена, и обороняющаяся русская сторона могла укрепить ее. Город был неплохо связан с основными фортами, эти дороги, эти коммуникации были его сильной стороной.
Начало войны своеобразно сказалось на Порт-Артуре. Резко выросли цены на продовольствие. Из развороченного японским снарядом Русско-Китайского банка исчезли клерки. Водители дрожек запрашивали невообразимые цены за проезд. Многие жители, шли пешком по протоптанным снежным дорожкам. Нервным узлом города был железнодорожный вокзал. Поезда шли на Харбин и Дальний — и далее в огромную Россию. Китайцам запретили пользоваться железнодорожной станцией, и они ждали корабли на пирсе.
Первая бомбардировка города стоила ему двадцати убитых. На жизни Порт-Артура более всего сказалось то обстоятельство, что город вскоре покинули китайцы — прежняя основная рабочая сила. Все это резко осложнило в нем жизнь. Прежняя веселость исчезла, вечером огни уже не загорались на его улицах. Генерал Стессель приказал исполнять на бульварах музыку на протяжении двух часов после обеда, но это уже трудно было сравнить с прежним весельем ресторанов и питейных заведений. В прежнем цирке устроили госпиталь «Красного креста».
* * *
Японская сторона, столкнувшись с реальностью, тоже испытала шок. День за днем она обнаруживала недостаточную подготовленность к затяжному крупномасштабному конфликту. Рассматривая карту Порт-Артура в масштабе 1:20000, японцы убедились, что планировать боевые операции на такой карте просто невозможно. Наиболее ценную информацию японцы получили от генерал-лейтенанта Нагаока Гаиси, приготовившегося заменить в качестве заместителя начальника генерального штаба генерала Кодаму. В 1902 г. Нагаока проезжал через Порт-Артур на пути из Европы в Японию. Он остановился в офисе фирмы «Мицуи». Он пытался «прогуляться по крепости», но его остановили. Но он узнал некоторые настораживающие цифры: 200 000 баррелей цемента влиты в укрепления крепости. «Если они льют столько бетона, то крепость должна быть неприступной. Если даже крепость не неприступна, то соседние холмы — сама местность делает фронтальную атаку неосуществимой. Войска нужно сместить западнее для нанесения неожиданного удара». Майор разведки Морита из Чифу обнаружил, что верхушки окружающих гор сознательно срыты. Он, как и Нагаока, считал необходимым создать Третью армию, чьей главной задачей был бы штурм Порт-Артура.
Но такие стратеги, как Кодама, считали, что эту ударную точку — опорный пункт русских можно проигнорировать. Что следует окружить Порт-Артур кольцом и заставить горо-крепость медленно умирать. А многие японские генералы считали Порт-Артур вообще лжепроблемой. Крепость, мол, сдастся после первого штурма. В конечном счете оказалось, что и императорская японская штаб-квартира оказалась неподготовленной к решению проблемы Порт-Артура: не было реалистических планов (и даже карт).
Но некоторая подготовка велась. В Германии были проинспектированы крупповские осадные орудия, и некоторые закуплены. На каждое такое орудие (пятнадцатидюймовые гаубицы) было подготовлено 800 снарядов. Повторяем, предстояла война, к которой и японская сторона, как оказалось, тоже не была по настоящему готова. Японцы использовали осадные орудия в качестве полевых во время войны с Китаем и были собой довольны. Но время поставило перед ними новые, более сложные задачи. Пятый отдел имперского штаба начал создавать учебник, рассматривающий способы штурма крепостей. Этот учебник японцам понадобился не сразу. Пока еще все глаза были обращены к главной русской базе — Ляояну. Здесь нужно было окружить русских — так учила самая передовая — германская военная наука.
