Перед отплытием Хусейнали-бека из Лиссабона с ним произошла еще одна неприятность: трое из четырех его секретарей изменили исламу и приняли христианство. Один из них — Аликули-бек — был, как упоминалось выше, племянником самого посла. Филипп III стал его крестным отцом, дав ему свое имя: он получил имя дона Филиппа Персидского. Вторым крещеным был Буньяд-бек, ставший доном Диего Персидским. Наконец, последним вероотступником стал Орудж-бек, Дон Хуан (Дон Жуан) Персидский, крестной матерью которого стала Маргарита Австрийская, королева Испании.
Любопытно, что в сочинениях историографов Сефевидского периода не встречается упоминаний о кызылбашском посольстве 1599–1601 гг. в Европу (посольство Хусейнали-бека). По-видимому, мы имеем дело с явным игнорированием этого позорного, с точки зрения фанатичных шиитских кругов, факта: посольство, среди членов которого оказалось много вероотступников, было, мол, осуждено правящими верхами. Вряд ли можно сомневаться в том, что если б только Хусейнали-бек добрался до своей родины, его не постигла бы суровая кара шаха Аббаса I.
До недавнего времени считалось, что Орудж-бек был убит 15 мая 1605 г. в Вальядолиде[11]. Эта версия Ле Стренджа опиралась на сообщение Эмилио Котарело, написавшего предисловие к изданию сочинений Саласо Барбадильо, известного драматурга и поэта того времени, судившегося с Буньяд-беком.
Однако в свете последних данных это сообщение, видимо, не соответствует истине. Об этом недвусмысленно пишет Нарсисо Алонсо Кортес в предисловии к новому изданию сочинения Дон Жуана. Процитируем это место: «Дон Хуан, дон Диего и дон Филипп Персидские остались в Вальядолиде при дворе Филиппа III. В течение долгого времени говорили, что дон Хуан трагически погиб в этом городе, но это совершенно неверно. Эта ошибка распространилась с того момента, когда дон Паскуаль де Гаянгос опубликовал в журнале „Испания“ некоторые фрагменты „Фастигинии“, очень интересной книги, в которой португалец Пинейро де Вейга описал свои впечатления о пребывании в Вальядолиде во время правления Филиппа III; из рассказов о доне Хуане Персидском следует, что после одного из инцидентов, происшедшего 15 мая 1605 г. между доном Хуаном Персидским и послом Персии, последний убил первого шпагой; хотя все эти утверждения противоречивы, возникает также сомнение в правильности копии Британского музея, которой пользовался Гаянгос. Но несколько лет спустя после публикации этой версии появилось в свет полное издание „Фастигинии“, предпринятое Хосе Перейра де Сампайо, директором муниципальной библиотеки в Опорто, у которого в наличии были четыре рукописи. Тогда стало ясно, что Пинейро де Вейга, говоря о случившемся, утверждает обратное высказанному Гаянгосом: не посол убил дона Хуана Персидского, а наоборот, последний убил посла»[12].
Далее Н. А. Кортес приводит текст донесения алькальда Мельхиора де Тейеса герцогу Лерме на следующий день после инцидента, т. е. 16 мая 1605 года[13]. На основании этих сообщений испанский исследователь считает, что в марте 1606 г., когда двор Филиппа III переехал в Мадрид, дон Хуан, дон Филипп и дон Диего Персидские, которым монарх выделил высокую годовую ренту, также переехали вместе со двором. О дальнейшей жизни Дон Жуана Орудж-бека мы ничего определенного не знаем. Кортес полагает, что после издания своего труда Дон Жуан, «возможно пользуясь официальной протекцией, стал одним из праздных придворных»[14]. Дон Филипп Аликули-бек женился на уроженке Вальядолида донье Луисе де Кирос еще до переезда двора в Мадрид 25 января 1606 г. Приводится копия метрической записи о помолвке[15]. Дон Диего Буньяд-бек вернулся в Мадрид вместе со двором, общался с поэтами и артистами и вел разгульную жизнь. В 1609 г. произошла серьезная стычка между ним и знаменитым испанским писателем Алонсо Херонимо де Саласо Барбадильо. Кортес пишет, что они были большими друзьями, но однажды «после очень веселого ужина с другими друзьями и подругами» они поссорились, пустили в ход шпаги и были ранены. Через некоторое время они вновь подружились [16].
В свете исследований, проведенных испанским ученым, большим знатоком архивов и истории Испании того времени, следует также внести уточнения в вопрос о написании издаваемого труда. В отличие от Ле Стренджа, приписывающего значительную роль в создании испанского текста другу Дон Жуана лиценциату Алонсо Ремону, Кортес считает, что роль последнего ограничивалась редактированием испанского текста, написанного самим Дон Жуаном. Ученый полагает, что Дон Жуан Персидский говорил на испанском языке до приезда в Вальядолид, уже тогда, когда посольство выехало из Рима вместе с испанским каноником Франсиско Гуаске, неотлучно сопровождавшим их. Он считает, что Дон Жуан мог писать не только кастильскую прозу, но также и стихи. В книге, по мнению Кортеса, нет разности стиля, но присутствует личность автора, часто рассказывающего о пережитых событиях[17].
Свои наблюдения Н. А. Кортес заключает так: «Из всего ранее сказанного следует, что дон Хуан Персидский написал на персидском языке свои „Рассказы“ и затем перевел их на наш язык и что Алонсо Ремон помог ему в сборе дат и в той или иной степени отредактировал его кастильский текст»[18].
Теперь рассмотрим содержание труда Дон Жуана, который разделен на три книги. Во вступительной части первой книги, состоящей из 13 глав, автор не скрывает своей гордости за совершенное им путешествие, сравнимое, по его мнению, только с путешествиями Марко Поло и Магеллана. В своем сочинении он обещает внести поправки в географический трактат Ботеро и в «Историю войн между турками и персами» Минадои. Во II главе дано описание различных провинций Персии. III и IV главы посвящены сефевидским дворцовым учреждениям, приведены названия 32 знатных племен, т. е. представителей кызылбашской знати, занимавших главные должности при дворе и провинциях и состоявших в родственных отношениях с правящей династией. Интересен рассказ о нравах и обычаях, похоронных и свадебных обрядах, об армии и вооружении, занятиях и верованиях населения.
С V главы начинается изложение истории Персии со дней библейского Нимрода до сасанидских царей (главы V–VII). Здесь легенда и быль трудно отличимы. Как патриот своей «бывшей» родины Орудж-бек стремится показать, что государство Сефевидов было якобы наследником Вавилонского и Ассирийского царств. Сасанидам посвящены VIII и IX главы. Последние X-XIII главы содержат рассказ о времени мусульманских династий вплоть до начала XVI в.
Изложение Орудж-беком досефевидского периода истории Персии представляет несколько наивный рассказ, основанный на средневековых европейских компиляциях типа «Всемирных рассказов» Бенеса Ботеро, «Всеобщей истории» Хуана Пинеды и т. п. К тому времени в Европе не было еще издано ни одного сочинения арабского или персидского историка, а в библиотеках Вальядолида вряд ли можно было найти какие-либо восточные манускрипты, иначе автор использовал бы их в своем труде, а ведь в ту пору они были уже известны на Ближнем Востоке в виде рукописей. Дон Жуан, гордясь своей новой верой, мимоходом говорит о пророке Мухаммеде и ссылается на «отвратительные» догматы Корана. В рассказе о первых четырех халифах — Абубакре, Омаре, Османе и Али проявляется явная симпатия к шиизму, который исповедовал до того сам автор. История Омейядов и Аббасидов изложена как прелюдия к победе последователей Али и шиитской веры, триумфу шаха Исмаила I Сефевида. По утверждению Орудж-бека, Мухтар, отомстивший за смерть сына Али — Хусейна, и мятежник Абу Муслим в Хорасане были среди предков шаха Исмаила I, что ничего общего с исторической действительностью не имеет.
После истории Багдадского халифата мимоходом упоминается о турках-сельджуках и татарах (монголах) и о возвышении в Малой Азии османских султанов, которые впоследствии стали главными врагами сефевидских шахов. Здесь автор пользовался трудами византийских историков, что видно из странного написания многих мусульманских, в частности сельджукских, имен собственных. Так, сельджукид Тогрул выглядит как Транголипикс. Имена Алфагало и Белсефо трудно идентифицировать.
Автор ошибочно считает Тамерлана (Тимура) «одним из царей Персии», между тем в Иране и Закавказье последний выступал как жестокий тиран и завоеватель, столица которого находилась в Средней Азии — Самарканде. Касаясь причин вражды между турками и персами, выразившейся в расколе суннизма и шиизма, автор переходит затем к истории Узун Хасана. Этот выдающийся правитель династии Ак-Коюнлу был на равных с турецким султаном Мехмедом II, покорителем Константинополя. Узун Хасан был весьма примечательной личностью, недаром он главный герой сочинений ряда венецианских дипломатов и путешественников. Да это и вполне понятно, ибо Венеция и другие страны Европы, которым угрожала в ту пору Османская держава, видели в Узун Хасане самого сильного союзника, способного уничтожить султана. Катерино Дзено (посол Венеции в Иране) называет его Узун Гассано, а анонимный купец — Ассамбеем. Дон Жуан утверждает, что Узун Хасан происходил от некоего Хасан-бека, одного из турецких вождей, правивших в Малой Азии во второй половине XIV в. Но в генеалогии Ак-Коюнлу такого имени нет. Ближайшими предками его были Али-бек, Осман-бек, Кутлу-бек, Турали-бек и Пехлеван-бек (последний сражался с войском монгола Хулагу в середине XIV в.).
