ГЕРМАНЦЫ И РИМ
Отношения между германцами и Римом складывались отнюдь не в историю бесконечных конфликтов и разрушений. Германцы и римляне встречались не только на поле боя. Уже на самых ранних этапах строительства своей империи римляне поняли, что иметь в соседях союзные племена — гораздо более надежная гарантия безопасности провинций, чем обеспечивать военное присутствие на самих рубежах. На германской границе всегда ощущалась потребность в мощных военных гарнизонах, однако, как и на других территориях, римляне возлагали надежды также и на племена, которые вступали в союзнические взаимоотношения с Римом. Например, фризы на севере Нидерландов после первых столкновений с Римом в конечном счете утихомирились, и начался период долгого мирного сосуществования с правительством империи, принесший, помимо прочего, немалую материальную выгоду. Одно из ответвлений свевов — свевы-никреты — с одобрения римлян поселились на плодородной земле долины Неккара, таким образом надолго образовав эффективный барьер против менее послушных варваров на востоке.
В последующие столетия германцы играли еще более активную роль в защите границ, как воины регулярных подразделений римской армии. Группы варваров служили как федераты (foederati): они получали землю в обмен на обязанность нести военную службу в той области, где их селили. Римляне надеялись, что если варвары будут иметь свою долю от плодов этой земли, то это заставит их защищать ее от внешних нападений. Такие группы федератов часто оказывались эффективными, особенно когда они представляли собой отряд, сплотившийся вокруг энергичного вождя. При этом целые племена или народы под командованием своих племенных лидеров терпели неудачи в деле защиты границ. В регулярной армии варвары служили не только рядовыми солдатами. Напротив, из офицеров высшего ранга, из армейских командиров поздней империи многие были германского происхождения.
В период ранней империи многие германские вожди отслужили в римской армии до того, как добились могущества среди своего собственного народа. В некоторых случаях этим людям удалось осуществить значительные перемены в политической и социальной структуре отдельных народов. Как мы увидим в следующей главе, самым интересным из таких вот возвратившихся «эмигрантов» был властитель маркоманнов Маробод, и только лишь перечисление других показывает, сколь много германцы почерпнули на римской службе: Арминий, победитель злополучного, оказавшегося совсем не на своем месте полководца Квинтилия Вара, Ганнаск, который успешно грабил галльский берег в I в. н. э., Крупториг, который руководил восстанием фризов, и, наконец, Юлий Цивилис, который стал душой крупного восстания батавов в 69–70 гг. н. э.
В области торговли и коммерции германцы и римляне также были знакомы друг с другом достаточно хорошо. Уже ко времени вторжения Цезаря в Галлию римских торговцев влекла за Рейн перспектива коммерческой выгоды. Свевы — конфедерация племен, обитавших в долине Эльбы, — пускали к себе торговцев, но скорее для того, чтобы распродать излишки военной добычи, чем чтобы покупать предметы роскоши, привезенные с юга. Действительно, в эпоху Цезаря они недвусмысленно запретили ввоз вина на свою территорию, считая, что оно ослабит их энергию и выносливость. Однако не все германцы были столь суровы. Уже в I в. до н. э. в домах богатых варваров появились римские предметы роскоши, в том числе и вино. Тогда, как и позднее, изящные сосуды из серебра, а иногда и из золота пересекали границы и в конце концов оказывались в гробницах вождей.
Такая могила, раскопанная в Хобю на датском острове Лоланн, является наиболее ранним и выдающимся примером подобного погребения. В могиле был обнаружен скелет мужчины средних лет и свиные ножки — доля вождя в варварском мире, а также великолепный столовый сервиз из импортных металлических сосудов. Самые великолепные из них — это пара серебряных чаш, украшенных рельефом, изображающим сцены из греческих мифов, большой бронзовый поднос, на котором стояли эти чаши, и множество красивых бронзовых сосудов. В Северной Европе есть и другие, несколько более поздние находки высококачественных металлических изделий из греко-римского мира, однако ни одна из них не могла сравниться с находкой из Хобю.
В купеческих тюках границы пересекали и более скромные предметы, иногда в больших количествах: стеклянная посуда, керамика, изделия из кожи, монеты, броши и другие украшения. Иногда бытовые предметы оказывали влияние, которое намного превышало обычную сферу их применения, формируя стили варварского искусства, точно так же, как импортные греческие изделия из бронзы вдохновляли кельтских ремесленников в V в. до н. э.
Естественно, не все из найденных предметов попадали в руки германцам в результате международной торговли. Огромный клад серебряной посуды, обнаруженный у Хильдесхайме, скорее всего, является военной добычей, которую собирали в течение долгого времени до того, как во II в. н. э. клад был захоронен. Еще более очевидный пример военного трофея — бронзовое ведро из погребального кургана в Бьорске (шведская провинция Вастманланд). Ведро служило урной для кремированных останков местного вождя, однако его первоначальная функция ясна из латинской надписи: "Посвящено Аполлону Гранну Аммиллием Константом, хранителем его храма". Судя по всему, у этого предмета была бурная жизненная история: ему пришлось поспешно покинуть какой-то римский храм.
Помимо торговли и грабежа, был и еще один путь поддержания контактов между севером и югом: дипломатия. Вожди варваров, чью лояльность римляне считали ценным приобретением, получали серебряные или золотые сосуды в подарок или в виде подкупа. В некоторых случаях предпочитали более конкретную финансовую помощь: в форме монет. Видимо, подобные «дотации» и подарки, путешествовавшие в "дипломатическом багаже", были обычным делом во взаимоотношениях римлян и многих германских вождей, особенно тех, что обитали ближе к границам и чью доброжелательность нужно было поощрять более щедро, чем обычно. Однако мы только что видели, что у римской внешней политики были длинные руки, которые доходили и до Скандинавии. Эта практика продолжалась до самого крушения Римской империи на западе; следовательно, она, скорее всего, давала какие-то результаты. Клад IV в., состоящий из прекрасной серебряной посуды, был обнаружен в Кайзераутсте неподалеку от Базеля — возможно, память об этой торговле, как и многочисленные находки римских золотых монет на территориях, занятых готами в конце римского периода. Обмен шел и в обратном направлении. Кимвры, как рассказывает Страбон, подарили императору Августу в знак дружбы свой самый драгоценный котел.
Что Германия, в свою очередь, могла предложить римским купцам? Основными статьями германского экспорта в Римскую империю были рабы, меха и шкуры животных, а также янтарь с побережья Восточной Пруссии и Дании. Янтарь пользовался огромной популярностью как материал для украшений уже в доисторический период, и для приобретения этого камня купцы уже давно проложили торговый путь к янтарному берегу — из долины Дуная близ Вены, через Богемию и центральную Германскую равнину. В римский период товары продолжали путешествовать по этому "янтарному пути". Другие торговые дороги проходили по долинам, располагавшимся к востоку от Рейна, — долины рек Липпе, Рур и Майн, и далее вдоль Везера и Эльбы, которые текли на север. Использовались также морские пути вдоль берегов Нидерландов, северной Германии и Дании, и со временем германские моряки и купцы начали обретать в этих водах навигационное искусство.
Так что уже задолго до того, как варвары вошли в римские провинции в качестве завоевателей, у них был длительный опыт знакомства с материальным богатством римского мира. Можно представлять себе процесс переселения германцев как дикие, разрушительные набеги, но это значит слишком упрощать картину. Переселения не были результатом организованных схем завоевания, и не многие из них были более разрушительны, чем средний проход армии в Древнем мире. Как выразился один современный автор, эти вторжения были "золотой лихорадкой иммиграции из недоразвитых стран севера в богатые земли Средиземноморья". Длительные торговые и дипломатические контакты с Римом показали германцам, что ждет их на юге. Пришло время взять это в свои руки.
НОВЫЕ СОЮЗЫ И ПЕРЕСЕЛЕНИЯ
В III в. н. э. среди германских народов происходила значительная перегруппировка. Многие из создававшихся тогда племенных союзов переселялись, отходя далеко от территорий, на которых они сформировались, в основном в западные римские провинции. Аламанны ("все люди") стали после 200 г. н. э. силой, с которой стоило считаться: они заняли земли между Майном и римской границей. Шестьдесят лет спустя они снесли эту границу и поселились на плодородных землях между Рейном и Дунаем. Там они оставались в течение всего IV в., а потом, в начале V, они стали продвигаться к западу, в Галлию, и к югу — в альпийские долины. В III в. на нижнем Рейне образовался другой союз племен — франки, которые на этом направлении тревожили Рим. Много раз они прорывались в Галлию, и в IV в. некоторые из них, с неохотного одобрения римских командующих, поселились к западу от Рейна. А вот вдоль длинной дунайской границы империи приходилось иметь дело с менее грозными врагами — по крайней мере до конца IV в. Вскоре после 270 г. римляне ушли из своей провинции Дакия (современная Румыния), и эта территория была захвачена готами. Готы, возможно, пришли из Скандинавии, но им пришлось пройти огромное расстояние на юго-восток: они поселились у Черного моря незадолго до III в. Здесь готы разделились на две основные группы: визиготы, обосновавшиеся между Дунаем и Днестром, и остроготы, осевшие на северо-востоке от Днестра. Обоим народам предстояли еще далекие странствия, и они сыграли огромную роль в преобразовании старой империи: остроготы — оккупировав Италию, а визиготы — поселившись в южной Галлии и позднее в Испании. Однако еще до этого они совершили два «подвига», которыми и прославились германские варвары. В 378 г., после того как под растущим давлением гуннов им позволили поселиться в империи, они разбили римские легионы в битве при Адрианополе. Еще более известен тот факт, что в 410 г. под предводительством своего короля Алариха готы вторглись в центральную Италию, осадили Рим и захватили город. Для многих людей того времени весть о падении Рима пред северными захватчиками, казалось, предвещала конец мира, и последующие поколения вплоть до сего дня придерживались той же точки зрения. На самом деле взятие Рима было достаточно незначительным событием даже только в политическом и военном аспекте римско-германских отношений. Однако его психологическое воздействие было огромно. Обычно считается, что Аларих и его воины в 410 г. уничтожили город. На самом деле погибло не так уж много жителей: были разграблены и разрушены в основном дома аристократии. Древние здания Рима не слишком пострадали, а то, что Аларих был христианином, спасло храмы.
