Оттуда он вскоре вернулся с желанным дипломом.
Наступил 1786 год.
Пять весен минуло с тех пор, как провинциал появился в Париже. Пять лет исканий, надежд, разочарований.
А чего он добился? Что проку от того, что диплом, наконец, лежит в кармане? Какой толк, что судейский Париж знает Жоржа Дантона?
Он по-прежнему всего лишь адвокат без практики.
И молодой человек в который раз повторяет слова Дидро, изменив лишь имя:
– Как же это могло случиться, милый Жорж, что в Париже есть десять тысяч прекрасных обеденных столов, по пятнадцать или двадцать приборов на каждом, и ни одного для тебя? Есть кошельки, набитые золотом, льющимся направо и налево, и ни одна монета не попадает в твой карман! Тысячи краснобаев без таланта и без достоинств, тысячи ничтожеств, лишенных малейшего обаяния, тысячи подлых, пошлых интриганов – и все хорошо одеты, а ты ходишь оборванцем! Доколе же будешь ты валять дурака?
Нет, надо встряхнуться! Надо действовать! Под лежачий камень вода не течет. Именно теперь Жорж пришел к выводу о необходимости купить должность.
Он изменил свои привычки.
Он стал «господином д'Антоном».
Он записался в масонскую ложу «Девяти Сестер».
Он не избегал больше шумных улиц.
Возвращаясь из Дворца правосудия, молодой адвокат пересекал площадь Дофины, поворачивал вправо, к Пон-Неф, и оказывался на людной Кэ де ль'Эколь. Здесь было много ресторанчиков и кафе,
В одном из них Дантон и нашел свою Габриэль.
Милостью всесильного случая…
Ей только что исполнилось двадцать четыре года.
Она была, бесспорно, хороша.
Быть может, пресыщенный сноб обнаружил бы некоторые дефекты в ее лице и фигуре.
Но если нос ее и был немного толстоват, то чудный овал лица, матовая белизна кожи, чистый красивый лоб – свидетель безмятежной юности, маленький, тонко очерченный рот и, главное, огромные влажные глаза заставляли забыть обо всем остальном.
Полнота? Но это был признак здоровья и силы, не идущий в разрез с грациозностью. При высоком росте и прямом стане она казалась вылепленной руками античного мастера.
В каждом ее взгляде, движении, повороте головы было что-то неуловимо трогательное, наивное и мягкое.
Такая женщина должна была стать верной женой и любящей матерью, сдержанной, чуткой, великодушной.
Дантон понял это.
Что касается Габриэли, то и она правильно разглядела сквозь внешнее безобразие молодого человека главное – могучую силу, несокрушимую энергию и жадную любовь к жизни.
И он стал для нее желанным.
Жорж прямо и без обиняков развил волновавший его сюжет.
Да, пока что он небогат, это верно, но скоро все может измениться. Нужно только, чтобы уважаемый господин Шарпантье ему поверил и помог. Дело в том, что он присмотрел весьма выгодную комбинацию. Некий Гюэ де Пези, адвокат при Королевских советах, уже с 1774 года ищет себе заместителя. Он готов продать свою должность со всеми вытекающими из нее привилегиями и доходами за сумму в семьдесят восемь тысяч ливров.
Шарпантье крякнул и широко раскрыл глаза.
Должность за семьдесят восемь тысяч ливров! А не проще ли милому мальчику сделаться китайским императором?..
Дантон улыбнулся.
Да, на первый взгляд все выглядит несколько фантастично. Но на самом деле здесь ничего невозможного нет. Гюэ де Пези продает должность в рассрочку. Немедленно надо уплатить всего пятьдесят шесть тысяч. Десять вносятся при передаче должности, а остальные двенадцать раскладываются на четыре года. Пять тысяч он, Жорж, имеет уже на руках: по его просьбе родные утилизовали часть его наследства и выслали деньги наличными…
Шарпантье снял свой круглый парик и вытер лысину. Он продолжал бестолково смотреть на своего собеседника. Так и есть, сумасшедший! Пять тысяч! Пять тысяч – это, в сущности, ничто. Что же думает милый затейник о следующих пятидесяти одной?
Дантон невозмутимо продолжал.
Следующую часть суммы можно реализовать так. У него есть на примете лицо, которое под поручительство родственников может дать немедленно тридцать шесть тысяч. Об этом уже все договорено. Остаются пятнадцать…
Дантон постарался изобразить одну из своих самых очаровательных улыбок.
Относительно этих пятнадцати он целиком и полностью уповает на своего будущего тестя, если уважаемый господин Шарпантье согласится стать таковым.
Адвокат встал и почтительно поклонился.
Старик сидел, точно пришибленный. Он силился понять и никак не мог. Когда, наконец, понял, еще раз взглянул на Дантона.
На этот раз в его взгляде было уважение и признание. Вот так хватка! Вот так умение браться за дело!
Да, такой далеко пойдет!
Шарпантье поверил молодому человеку и поверил в него. И он почти наверняка знал, что не пожалеет об этом.
Дантону неслыханно повезло.
Он не все рассказал папаше Шарпантье о существе комбинации, участником которой с помощью всесильного случая он оказался.
В том самом доме на одной из наиболее неказистых парижских улиц, где помещалась его скверная квартира, проживала некая мадемуазель Франсуаза Жюли Дюоттуар. Дантон хорошо знал эту уже не первой свежести девицу по Труа, где Франсуаза владела солидной недвижимостью.
Что привело ее в Париж?
Девушка откровенно призналась Жоржу, что вот уже несколько лет влюблена в одного столичного адвоката. Казалось бы, ничто не мешает их счастью. Но возлюбленный заявил, что не пойдет под венец с Франсуазой, пока не будет обладать достаточными средствами, которые он рассчитывает получить, продав свою должность. Однако вот уже четыре года, как сделано объявление, а провести сделку не удается: то ли все люди обеднели, то ли ослабела тяга к судейским магистратурам…
Жорж чуть не подпрыгнул от радости. Добыча сама плыла к нему в руки! Он сразу увидел, какую пользу можно извлечь из услышанного рассказа. И тотчас же предложил Франсуазе свои услуги.
Мадемуазель хочет соединиться с возлюбленным? Для этого тот вынужден продать свою должность? Ничего нет проще. Покупатель налицо, вот он, сам Жорж Дантон. Правда, у него нет денег. Но мадемуазель, отнюдь не стесненная в средствах, может его ссудить ради мечты своей жизни?
Франсуаза прослезилась и расцеловала Жоржа. Однако тут же заявила, что всей требуемой суммы дать не может. В ее распоряжении было якобы всего тридцать шесть тысяч, каковые она и согласилась предоставить своему спасителю под нотариально заверенное поручительство его родных.
Нечего и говорить, что Жорж против этого не возражал.
Нечего говорить также, что имя адвоката, продавшего должность, было Гюэ де Пези.
Дальше все пошло, как в сказке, и закончилось самым лучшим из всех возможных концов.
Господин Гюэ де Пези получил искомые деньги, Франсуаза и Габриэль – любящих мужей, старый Шарпантье – многообещающего зятя.
Но всех больше приобрел Жорж Жак Дантон.
Он оказался обладателем красивейшей из женщин и примернейшей из жен, в его распоряжении были выгодная должность и кредит богатого коммерсанта, а впереди открывалась широкая дорога к материальному благополучию и успеху.
Да, этот 1787 год был для него удачным. Он компенсировал за все долгие мытарства и ожидания.
Перелистывая справочник 1788 года «Современный Париж», любопытный читатель мог бы обнаружить на странице, посвященной Торговому двору, следующее указание:
«№ 1. Кабинет г. д'Антона, адвоката при Королевских советах».
Итак, еще два года назад никому не известный провинциал теперь громко заявил всему Парижу о своем существовании.
Господа клиенты!
Сиятельные принцы, герцоги и маркизы! Преподобные отцы!
Почтенные буржуа!
Все, кто имеет нужду в адвокате и золото в кошельке, приходите на улицу Кордельеров, к дому № 1, ныряйте в широкую арку, ведущую на Торговый двор, поднимайтесь по парадной лестнице на второй этаж, и там на массивной дубовой двери вы увидите дощечку с той же надписью:
«Кабинет г. д'Антона, адвоката при Королевских советах».
Смело звоните, и отказа не будет!
Ибо обладатель сих апартаментов, человек даровитый и энергичный, который к тому же погашает огромный долг, ныне берется защищать любые дела при одном лишь условии: чтобы они оплачивались большим гонораром!
Сразу вслед за женитьбой Дантон покинул свою неуютную квартиренку на улице Мовез-Пароль. Теперь он должен был начинать настоящую жизнь.
После непродолжительных поисков он остановил свой выбор на Торговом дворе. Здесь в солидном пятиэтажном доме сдавалась обширная квартира. Жорж осмотрел ее и остался доволен.
Вскоре на улице Кордельеров застучали молотки, а еще через короткое время подкатили фуры, доверху загруженные разнообразными предметами.
