Советская истребительная авиация, задействованная с ноября 1950 г. для защиты северокорейского неба, показала убедительное превосходство над американской — несмотря на стесняющую оборонительную тактику (к примеру запрещено было действовать южнее 39-ой параллели и над Желтым морем), несмотря на разветвленную систему базирования американских самолетов, несмотря на мощные американские средства радиолокационного обнаружения и радиоэлектронной борьбы, несмотря на то, что советские самолеты подвергались атакам даже при взлете и посадке в самой Маньчжурии.
«Аллея МиГов» (район между р. Ялу, Желтым морем и линией Хичхон, Анджу) стала кладбищем «Сейбров» — самых современных американских джетов F-86. Так 30 декабря 1950 года группы «МиГов-15» подбили 7 «Сейбров», не потеряв ни одной машины. И, надо сказать, это было по своему справедливое время, когда за очередную порцию клеветы (как раз в это время американцы начали запускать мифы о равнозначности СССР и Третьего Рейха и об СССР как об угнетателе народов), можно было отправить на тот свет очередного американского стервятника.
Последний дневной налет американской стратегической авиации состоялся 27 октября 1951 — на ж.д. мост у Синыйджу. Наши потерь не имели, зато было выведено из строя 4 американских «стратега» и сбито 12 истребителей «Метеор» из состава австралийских ВВС.
По результатам 1951 года, самого интенсивного по воздушным боям, советскими летчиками из 64-го авиакорпуса было уничтожено 562 самолета противника: собственные потери составили 71 «МиГ-15», погибло 32 наших пилота. Живучесть наших самолетов была высока — прошитые авиационными пулеметами (и засчитанные американцами как сбитые) «МиГи-15» вскоре возвращались в строй.
Соотношение наших и американских потерь в воздушных боях составляло в 1950–1951 гг. 1 к 4; в 1952 г. 1 к 2,2; в 1953 г. 1 к 1,9. Всего за время войны летчики советского 64-го авиакорпуса сбили 1097 самолетов противника; наши потери составили 319 самолетов и 110 пилотов.
Капитан Н. Сутягин завалил 21 американца, полковник Е. Пепеляев — 20. Майор Серафим Субботин в июне 1951 сбил «Сейбр» тараном и катапультировался.
Американцы проявили свое «воинское искусство» в том, что убили в Корее ковровыми бомбардировками вдвое больше людей чем в Германии, и с помощью своих южнокорейских марионеток истребили огромное количество лиц, подозреваемых в симпатиях к социализму и антипатии к Америке. Потери северокорейцев и китайцев составили 2–3 млн чел, но лишь одна десятая часть приходилась на тех, кто погиб непосредственно в боевых действиях.
Уже в первый год войны американцы сбросили более 15 млн авиабомб. А всего за войну на маленькую С. Корею было сброшено больше бомб, чем на Японию и Германию. Только 15 % самолетовылетов предназначалось для поддержки наземных боевых операций, остальное — для тотального разрушения городов и сел С. Кореи. Кроме того, велась «свободная охота» за любыми автомобилями, повозками и отдельными людьми. И никаких ограничений на поливание напалмом.
В небольшой стране было уничтожено 28 млн кв. м. жилплощади, 5 тыс. школ, 1 тысяча больниц, 8700 промышленных зданий.
Тотальность бомбардировок подтверждается и уничтожением исторических и культурных памятников, так были стерты с лица земли дворец Тонмёнгун в Пхеньяне, храм Похёнса, дворец Кенбоккун и т. д.
Карательные отряды ооновцев ликвидировали около 15 тыс. мирных жителеей оккупированного Пхеньяна, свыше 19 тыс. человек — в районе Анака, 13 тыс в районе Унрюля, 6 тыс. в г. Хэджу, 35 тыс. чел. в районе Синчхона и 5 тыс. чел. — в г. Анджу. Отчего ж не расстреливать и не уничтожать, если нет ничего победоноснее американской пропагадно-информационной машины, которая все преступления «сил свободы» аккуратно заметет под коврик.
Особо свирепствовала южнокорейская тайная полиция, которая поставила истязания и убийства на поток. Английские военнослужащие из 27-й бригады были свидетелями регулярных казней, когда колонны грузовиков вывозили связанных узников за город, где производились расстрелы. Ко времени отступления ооновцев на Юг массовые казни стали ежедневными. Согласно японским источникам за период оккупации Северной Кореи войсками ООН там было казнено 150 тыс чел.
После освобождения Пхеньяна две тысячи расстрелянных было найдено в городской тюрьме и еще 15 тыс. в братских могилах в окрестностях города.
Многие тысячи северокорейцев были помещены в концентрационные лагеря на территории Ю. Кореи — таких насчитывалось 77. Производились расстрелы и в лагерях для северокорейских военнопленных.
В случае с Кореей мы в очередной раз сталкиваемся с интересным феноменом мировой информационной политики — Западу позволено убивать. Кровавые деяния «сил свободы» будут поданы в мировом информационном пространстве с соответствующим оправдательным флером или вообще замолчаны.
Советским информационным средствам после 1953 было совсем не до преступлений американских и прочих ооновских войск, они занимались разоблачениями «культа личности» и налаживанием дружественных отношений с «великим американским народом». Свидетельства же пострадавшей, то есть северокорейской стороны, мировые медиамагнаты ни в какое рассмотрение и не собирались брать, это ж «красные». Факт остается фактом, корейцы не были для американцев людьми — не люди, а «гуки». Также как не были людьми индейцы, филиппинцы, вьетнамцы, сербы, иракцы. Не будут людьми и русские, если мы доиграемся и вместо своей армии будем кормить американскую…
За время войны безвозвратные потери южнокорейской армии составили 400 тыс. чел., западных военнослужащих — 71 тыс. Из них 54 тыс. американцев. В Корее американцы убедились в том, что выиграть большую войну на суше они не могут, несмотря на свой статус гегемона западного мира.
Корея после войны
Мне, конечно, некоторые ехидно кинут, где бы ты хотел жить, в Северной или Южной Корее? Лицемерам поясняю, хотел бы жить в социалистической системе, частью которой является Корея. А не в маленьком, изолированном, блокированном и преданном государстве. До 1945 северная часть Кореи была менее населенной и развитой частью страны, чем южная — к примеру, разница январских температур между севером и югом Корейского полуострова превышает 20 градусов. Почти все предприятия легкой промышленности находились в южной части страны, как и обширные теплые низменности, пригодные для выращивания риса. Некоторые северные гористые районы были практически необитаемы. Любое государство, особенно небольшое, с ограниченным набором хозяйственных отраслей, нуждается в международном разделении труда. Уже к концу 40-х гг. С. Корея при сотрудничестве с СССР (тогда оно действительно являлось взаимовыгодным, а не доильней, как было с некоторыми «союзниками» в брежневские времена) стала более развитым и благополучным государством, чем Ю. Корея. Успешно провела аграрную реформу. В 1950-е восстановилась после огромных разрушений, нанесенных американской авиацией и ооновскими войсками. В 1960-е создала приличную энергетику, металлургию, химпромышленность, машиностроение, в том числе транспортное, электротехническое и станкостроение. И всё потому, что была включена в мировую социалистическую систему разделения труда. Слабо населенные гористые регионы Северной Кореи увеличили свое население в 4 раза за двадцать лет, была быстро побеждена высокая смертность.
Еще в начале 1980-х гг. нац. доход на душу населения в С. Корее превосходил южнокорейский в 1,6 раза. Электроэнергии на душу населения С. Корея производила в два раза больше, чем Ю. Корея. Средняя продолжительность жизни в С. Корее тогда превышала южнокорейскую более чем на 5 лет. На Севере насчитывалось в три раза было больше врачей на тысячу населения; здесь, в отличие от Юга, уже не свирепствовали брюшной тиф, дифтерия, туберкулез.
В Южной Корее, прожившей в убожестве первые полтора десятка лет своей «независимости», с начала 1960-х, точнее с приходом к власти диктатора Пак Чжон Хи (во Вторую мировую бывшего японским офицером), пошла накачка экономики американскими и другими западными инвестициями. За их счет было создано 4/5 производственных фондов. США также разрешили использование южнокорейскими фирмами западных технологий, открыли рынки для южнокорейской продукции высокого передела.
Южнокорейская экономика развивалась в условиях жесткой дисциплины и развитого коллективизма в конфуцианском стиле, под управлением диктатуры, которая ставила на первое место производственные накопления, при массированном участии государства в построении мощных отраслевых монополий (чеболей) с крайне высокой концентрацией капитала и труда. Они росли на прямых правительственных займах и заказах, под защитой от иностранной конкуренции. Южнокорейская индустрия создавалась отнюдь не по либеральным рецептам — их-то Америка обильно предоставляет тем странам, которые надо опустить. (Их, пожалуй, использовали только в южнокорейском сельском хозяйстве, где множество крестьян имело жалкие земельные клочки по 0,1 га, 1 миллион крестьянских дворов — не более 0,5 га; в общем, село являлось поставщиков голодной рабочей силы для индустрии.) Американцам нужен был в Ю. Корее не просто источник дешевых товаров с низкой добавленной стоимостью, как в большинстве стран Третьего Мира, в том числе в совсем недалеких Филиппинах и Индонезии, а непотопляемый авианосец, плацдарм для противостояния СССР и Китаю.
