Единственный «корабль» Королевского Флота, который был ему известен, — это учебная казарма «Ганг» в Шотли возле Ипсвича. Он был очень рад тому, что «Ганг» остался позади, «каменный фрегат», который временами превращался в концентрационный лагерь, тюрьму и каторгу. Единственное, что он вспоминал без озлобления, — это мачта на парадном плацу. Для других это был настоящий ужас, но для него убежище. Од видел, как один из мальчиков от отчаяния бросился с мачты прямо на землю и разбился насмерть. Однако он сам специально залезал на эту мачту до брам-салинга. Выше был только топ. Мачта гнулась и раскачивалась над серыми волнами, по которым когда-то плавали деревянные корабли и железные люди Королевского Флота. Здесь он хоть ненадолго чувствовал себя в полной безопасности. Он мог наслаждаться своим одиночеством и мечтать о далеких берегах и счастливых моряках, несущихся по залитому солнцем морю под ослепительно белыми парусами.
Тогда был «Ганг». Теперь был «Арк Ройал».
«Похоже, я поменял одну тюрьму на другую», — подумал он.
Авианосец не опустил трап, поэтому его высадили с катера на Железнодорожный причал. Ему пришлось подниматься на корабль по сходне, волоча за собой вещевой мешок, койку и портфель.
Его глаза не могли охватить весь корабль сразу. Он на мгновение остановился и посмотрел вверх на огромный закругленный свес полетной палубы и не поверил собственным глазам. Он был огромен. Его борта поднимались подобно стальным утесам, а полетная палуба вздымалась в небо, словно горное плато. Он в изумлении уставился на исполинский корпус, который тянулся вдоль причала на много миль, и гадал, где же там находится его кубрик, и встретит ли он на борту кого-нибудь из знакомых, например, из юнг «Ганга». Он отметил, что корабль стоит носом к морю и вокруг него толпятся баржи. Он подумал: «Скоро я в первый раз выйду в море». До этого он всего лишь раз ненадолго выходил из гавани на эсминце.
Причал был совершенно пустынным. Ветер гнал обрывки газет по грязным камням. Обрывки бумаги обмотались вокруг швартовых концов и трещали на ветру. Ветер был холодным. Он дул с моря, и в нем отчетливо ощущался привкус соли. Оставив вещевой мешок на причале, он забросил койку на плечо, покрепче сжал портфель и ступил на широкую двойную сходню. Она круто поднималась с причала, исчезая в огромном вырезе корпуса «Арка», похожем на пасть кита, проглотившего Иону. Молодой моряк поднялся по сходне и очутился в брюхе левиафана, которое могло вместить 1600 человек и 60 самолетов. Но даже после этого в нем все равно осталось бы много свободного места.
На сходне стояли морские пехотинцы, ему показалось, что там было целое отделение офицеров и солдат. Молодой моряк нервно сжал направление, а потом вдруг побежал вниз по сходне, испугавшись, что пропадет его драгоценный вещевой мешок. Затем ему приказали идти по бесконечным гулким стальным коридорам, переступая через высокие комингсы дверей в переборках, которые с лязгом захлопывались за спиной. Он проходил через отсеки, набитые странными механизмами, пока не очутился в логове могучего оружейника.
Оружейник сразу ошарашил его, приказав вызвать унтер-офицера. Рон стоял, онемевший и потрясенный. Он не верил, что сумеет найти дорогу в этом странно пахнущем лабиринте. Это был характерный запах военного корабля — смесь нефти и пара. Если бы кто-нибудь сказал ему, что через пару месяцев он сможет добежать с мостика до центрального поста за 30 секунд, он просто не поверил бы.
После долгих и мучительных поисков он все-таки нашел свой кубрик. Рона вполне устроил большой сверкающий рундук, куда ему приказали сложить свое имущество. Обычно увольняющийся матрос оставляет в пустом рундуке монету в 10 шиллингов, потому что новичок прибывает, как правило, с пустыми карманами. Однако Рон не нашел монеты в своем рундуке, там не было даже крошечной пылинки. И понятно — ведь он был первым хозяином рундука. Это заставило его слегка вздрогнуть.
Он обнаружил, что на авианосце уже находятся 10 юнг, которые были переведены с «Корейджеса». Он прислушивался к каждому их слову, в конце концов, они были настоящими ветеранами, по сравнению с зеленым салагой. Эти настоящие моряки уже плавали на авианосце. Потом он распаковал свой вещмешок, подвесил койку и уселся писать длинное письмо домой. Здесь, в отличие от «Ганга», он нигде не мог укрыться. Однако он был всего лишь мальчиком 15 лет, и перед ним была вся жизнь, с ее надеждами и радостями, жизнь, в которой этому кораблю предстояло сыграть важнейшую роль…
Глава 2.
К цели без отдыха
Капитан-лейтенант Эрман был первым пилотом, совершившим посадку на борт «Арк Ройала». Следом за ним летели остальные «Суордфиши» 820-й эскадрильи Королевского Флота. Это была элитная часть, специальностью которой являлись ночные полеты с авианосца. Это была спаянная, уверенная в себе команда.
Они прибыли с «Корейджеса», который одолжил свою авиагруппу новому кораблю. Летать с «Корейджеса» было совсем не просто. Пилот должен был заходить на посадку исключительно аккуратно по крутой глиссаде, иначе воздушный поток за кормой мог швырнуть самолет в сторону. Если же он попадал в горячие газы из трубы, то самолет уходил вверх в тот самый момент, когда пилот собирался посадить его на палубу. «Гермес», спроектированный как авианосец, был гораздо удобнее в этом отношении, как, впрочем, и «Фьюриес». Он не имел острова, а газы от котлов выбрасывались через трубки ниже уровня полетной палубы. Они не мешали пилоту, если тот садился в центре полетной палубы.
12 января 1939 года самолеты ВСФ в первый раз сели на борт нового авианосца.
Это было легко. Здесь им не мешали газы из трубы — она была поднята на 8 футов после испытаний. Не был обязателен аккуратный заход, так как «Арк» имел очень длинную палубу. Однако от пилотов все равно требовалась точная работа. Командир авиационной боевой части желал, чтобы посадки совершались с интервалом 30 секунд. Как только самолет садился на палубу, его сразу уносили вниз новые электрические элеваторы, намного более скоростные, чем на старом «Корейджесе». И он попадал в огромный, ярко освещенный ангар. А каюты! Нормальные койки, повсюду хромированные поручни вместо привычной медяшки. Они явно появились в ответ на молитвы матросов, измученных драением этой самой медяшки. Повсюду красное дерево. Стальные ванны! На «Арк Ройале» лейтенантская каюта была лучше, чем имели многие старшие офицеры на старых кораблях. Адмиральский салон вообще напоминал декорацию из голливудских фильмов.
Но все это означало появление массы сложных механизмов, управлять которыми было крайне сложно. Сначала казалось, что требуется огромное количество офицеров, чтобы присматривать за всем, по крайней мере 3 вахтенных офицера сразу. Командир корабля был великим моряком и потрясающей личностью. Он не упускал ни одной мелочи и был буквально повсюду. Он держал корабль, что называется, в кулаке.
Старший помощник был моряком такого же закала. «Большой Билл» Экклс имел рост 6 футов 2 дюйма и в свое время получил черный пояс по джиу-джитсу. Казалось, он всегда ищет повод, чтобы сбросить форменную тужурку, засучить рукава и сделать чье-нибудь дело вдобавок к собственному. Они очень походили друг на друга, Большой Билл и капитан.
Адмиралтейство знало, что делало, когда назначило командиром «Арк Ройала» капитана 1 ранга Пауэра. Он был специалистом в области артиллерии и одно время командовал артиллерийской школой Королевского Флота «Экселлент». Именно там зеленые новички превращались в прославленных артиллеристов Королевского Флота. Он был сторонником жесткой дисциплины и добивался от своих подчиненных максимальной эффективности, но в то же время относился к ним очень хорошо. У некоторых пилотов создалось ощущение, что капитан видит в них просто стайку неловких, задиристых, безответственных школьников, за которыми требуется постоянный присмотр.
Он был жестким человеком, но таким ему приходилось быть. Капитан 1 ранга Пауэр был тем краеугольным камнем, на котором должна была стоять мощь и эффективность нового корабля. Многие корабли вольно или невольно перенимают характер своего капитана. «Арк Ройал» был не только новейшим кораблем, но и уникальным. Как боевой корабль он был большим, неуклюжим и совершенно неповторимым, поэтому требовался прекрасный моряк, чтобы управлять им. Более того, в его ангарах стояло множество самолетов. А это исключительно хрупкие и вонючие предметы, когда они не находятся в воздухе. Они являются источником постоянной опасности для корабля. Огромные цистерны с маслом и авиационным бензином, упрятанные в глубине трюма, грозят страшными пожарами. Вокруг самолетов, разумеется, ошибается множество всяческих людей, как моряков, так и летчиков. Все они, как на подбор, отчаянные сорвиголовы, откровенно презирающие «водоплавающих», которые не имеют заветных крылышек на мундире. Они с усмешкой смотрели на просоленных морских волков с линкоров, упрямо не желавших видеть, что авианосец постепенно превращается в главный корабль флота.
