Карельский перешеек будут упорно оборонять, но с падением второго по величине города Финляндии, Виипури (Выборг - Ред.), намеченный русскими график завоевания окажется почти выполненным. Путь к столице, Хельсинки, будет открыт, а с ее взятием все закончится. Согласно отданным приказам, по достижении границы со Швецией следует немедленно остановиться. Нейтралитет этой страны нельзя нарушать.
Да, перешеек надо взять как можно скорее. Масса доводов свидетельствовала в пользу планов Мерецкова. При такой погоде, например, земля промерзла и затвердела, а снега пока почти не было. Реки и озера начинали замерзать, и вскоре лед на них станет достаточно прочным, чтобы выдержать советскую технику. Дороги на перешейке день ото дня становятся прочнее, да и строительство новых дорог, пока снежный покров остается тонким, не представит особого труда. Карельский перешеек считался у финнов чем-то вроде Фермопил, потому что его ширина в самой узкой части составляла всего 45 миль. Озера и болота на этой территории ограничивали пространство для маневра, а грунт в виде сплошного камня делал местность непригодной для строительства окопов и блиндажей. Танкам будет легко действовать, ибо холмов тут практически нет; замерзшие поля пшеницы и картофеля представляют собой отличное место для действий тяжелой артиллерии и бронемашин.
Генерал Мерецков и не подозревал, что так обрадовавшая его в тот вечер погода вскоре изменится и зима 1939 года в Финляндии будет одной из самых холодных с 1828 года. Его войскам предстояло окунуться в замерзший ад.
По другую сторону границы жители Финляндии готовились к зиме. В ноябре небо заволокло серыми тучами. За несколько недель низко нависшие тяжелые тучи выстудили все вокруг, и люди с нетерпением ждали снега, который белым ковром укроет землю до самой весны. Лоси и красные белки, чьи жилища располагались почти рядом с порогами домов в городах и селах, тоже готовились к долгой зиме. На севере и востоке рыси, куницы, медведи, волки и росомахи устраивались в своих берлогах и норах. Зима, с сохраняющейся отрицательной температурой, продлится до середины апреля. Долгими зимними месяцами дни будут короткими, но люди привыкли к этому. Сосновые, еловые и березовые леса скоро согнутся под тяжестью снега; 60 тысяч озер покроются толстым слоем льда; вдоль южного побережья, где бесчисленные узкие каменистые фьорды омываются водами Финского залива, лед станет твердым, как гранит.
В ноябре 1939 года наступающая зима не очень беспокоила финнов. Но их глубоко волновало то, что затевают русские. После 21 года шаткой независимости отношения с гигантским по размерам соседом ухудшились до такой степени, что переросли в войну нервов. Русских бесило, что Финляндия отвергла коммунизм и предпочла войти с другими Скандинавскими странами - Норвегией, Швецией и Данией - в созданную в Осло группу, провозгласив при этом, как и они, свой нейтралитет. Эти страны, даже перед лицом усиливающейся вокруг них подготовки к войне, были убеждены, что коллективные меры безопасности не потребуются.
Шло возрождение немецких военно-воздушных сил, и Гитлер вновь ввел призыв в армию. Вторжение Италии в Эфиопию могло быть предотвращено, будь Великобритания и Франция по-настоящему против и имей мужество применить санкции. Существовал и польский вопрос. Британский премьер-министр Невилл Чемберлен, дав гарантии помочь Польше в случае нападения на нее, но не выполнив своих обязательств в силу сложностей географического порядка, вручил России ключ к успеху в политике отношений и с Западом, и с Германией. Без содействия России Франция и Великобритания не могли оказать помощь Польше. Германия могла безнаказанно нанести удар по Польше, заручись она согласием России. К чему бы ни склонилась Россия, Финляндия не получала от этого никаких выгод.
Пакт о ненападении между Гитлером и Сталиным, заключенный в августе 1939 года, стал настолько явным предостережением, что лишь слепой не видел этого. Две страны поделят Польшу на части по своему усмотрению, что они и намеревались сделать с момента заключения Версальского мирного договора[8]. Россия получит возможность «поглотить» государства Прибалтики, а Гитлер сможет беспрепятственно начать свою первую военную кампанию. Западным державам не удастся ни остановить, ни сдержать его.
Эстония, Латвия и Литва были вынуждены смириться с договорами, подготовившими их к прямой аннексии Советским Союзом; в сентябре, когда началась война между Великобританией и Германией, русские разместили в этих странах свои военно-морские и авиационные базы. Сталин, очевидно, приберегал Финляндию напоследок, так как с этой республикой могли возникнуть сложности. Не следует забывать, что между Россией и Финляндией существовал подписанный в 1934 году сроком на десять лет пакт о ненападении и он должен был действовать ещё в течение пяти лет. Многие финны видели в этом договоре свое спасение, хотя осенью 1939 года Сталин и заявил во всеуслышание: «Я прекрасно понимаю, что вам в Финляндии хочется сохранить нейтралитет, но могу заверить вас, что это невозможно. Великие державы просто не позволят этого».
Тревогу финнов вызывали и непрекращающиеся оскорбительные радиопередачи, газетные статьи и речи. Менее чем в 200 милях к востоку от Хельсинки первый секретарь Ленинградского обкома КПСС А. А. Жданов публично успокаивал своих «взволнованных» слушателей: «Мы, ленинградцы, сидим у окон и смотрим на мир. Прямо вокруг нас расположены малые страны, которые мечтают о великих приключениях или позволяют искателям великих приключений строить тайные планы внутри своих границ. Мы не боимся этих малых стран. Возможно, нам придется пошире распахнуть наши окна… призвать Красную армию защитить нашу страну…»
Примерно в это же время финны стали слышать радиопередачи «московской Тилту», финской коммунистки, бежавшей в Россию после поражения красных в Гражданской войне 1918 года. Ее программы транслировались круглосуточно и состояли из новостей, печатаемых в «Правде» и «Известиях», а также отредактированных «пикантных» слухов из Кремля. Если она не говорила, то звучали записи старинных народных песен «Калинка», «Березонька», «Эй, ухнем» в исполнении Ансамбля песни и пляски Красной армии, а для разнообразия отрывки из произведений Брамса и Баха. Музыка финнам нравилась, но их бесило, когда Тилту прерывала их любимые произведения «дружественными» сообщениями. Обычно Тилту говорила о «поджигателях войны из банды Таннера-Маннергейма», имея в виду министра финансов Финляндии Вяйнё Таннера (ставшего впоследствии министром иностранных дел) и маршала Маннергейма. Среди эпитетов, адресованных премьер-министру Финляндии А. К. Кайяндеру, были: «паяц», «каркающий петух», «извивающаяся подколодная змея», «марионетка» и «слабосильный хищный зверек без острых зубов, но с отменной хитростью». Кайяндера обвиняли в том, что он «стоит на голове», «перевирает факты», «размазывает крокодиловы слезы по грязному лицу» и «льет омерзительные слезы паяца, изображающего крокодила». Финны считали подобные злобные нападки на своего премьер-министра отвратительными и тревожными, но типичными. Еще большую тревогу вызвала редакционная статья в «Правде» от 3 ноября, где говорилось: «Мы пойдем своим путем, куда бы он ни привел. Мы позаботимся, чтобы Советский Союз и его границы были защищены, преодолеем любые препятствия ради достижения своей цели».
Фактически переговоры между двумя странами начались 14 апреля 1938 года, когда к тогдашнему министру иностранных дел Финляндии Рудольфу Холсти с неофициальной просьбой о встрече обратился второй секретарь советского представительства в Хельсинки Борис Ярцев. Ярцев уже несколько лет находился в Хельсинки и обзавелся значительным кругом знакомств. В случае необходимости он становился довольно приятным собеседником, и, поскольку не занимал высокого поста, с ним было легко обсуждать самые разные вопросы. Ярцев являлся агентом ГПУ, советской тайной полиции, он и его жена, представляющая советское туристическое агентство, необычайно хорошо чувствовали себя в различных слоях хельсинкского общества, в особенности среди крайне левых. Тем не менее Холсти был удивлен, что звонок с официальной просьбой о встрече исходит от второго секретаря, а не от советского посла.
На состоявшейся в обстановке секретности встрече между этими двумя людьми Ярцев пояснил, что две недели назад в Москве получил полномочия обсудить вопрос улучшения отношений между Советским Союзом и Финляндией. Далее он особо подчеркнул, что, хотя в СССР уважают независимость Финляндии, руководители в Москве убеждены: Германия вынашивает планы нападения на Советский Союз. Если Германия начнет нападение с территории Финляндии, это вызовет крайне негативную реакцию Советского Союза. Как позднее вспоминал в своих мемуарах Вяйнё Таннер, Ярцев дал понять, что в этом случае Россия введет свои войска в глубь Финляндии и главное сражение, скорее всего, произойдет на финской территории.
