Другие жаловались на сталинское излишнее вмешательство во фронтовые операции, его потерю самообладания в критических ситуациях и поиск козла отпущения в своих собственных ошибках. Более всего критиковали Сталина за расточительство в людях и материалах, и в том, что советская победа была достигнута очень большой ценой. В войне на восточном фронте Советы уничтожили более 600 вражеских дивизий (итальянских, румынских, финских, хорватских, словацких и испанских, также, как и немецких). Немецкие безвозвратные потери составили 10 миллионов человек на восточном фронте (75 % от их общих военных потерь), включая 3 миллиона убитых. Вместе с гитлеровскими союзниками по оси нужно добавить ещё миллион. Красная Армия уничтожила 48 тысяч вражеских танков, 167 тысяч орудий и 77000 самолётов. Однако Советы потеряли в два, три раза больше, чем Германия. Советские общие военные потери например — около 16 миллионов, включая 8 миллионов убитых.
Маршал Жуков, сталинский заместитель Верховного Главнокомандующего во время войны, яростно отстаивал идею, что на поле боя использовались меньшие силы и, соответственно, было понесено меньше потерь. На самом деле и сил было задействовано гораздо больше, и потери были гораздо значительнее. Доказывая большие потери Красной Армии в сравнении с достигнутыми результатами, учитывают два фактора: первое — массовые потери в ходе катастрофических нескольких первых месяцев войны, включающие окружённых и захваченных Германией миллионов советских солдат, большинство которых умерло в нацистском плену. Затем, в ходе второй половины войны, большая цена была уплачена за крупномасштабные наступательные действия против врага, защищавшегося свирепо, и искусно отступавшего вплоть до Германии, Позднее, в апреле 1945 года, в битве за Берлин Красная Армия потеряла 80 000 человек… Возможно, что Сталин не испытывал ни малейших угрызений совести, посылая в бой и на смерть миллионы своих сограждан, но все же он немог не испытывать при этом некоторых эмоций. Он очень хорошо носил маску бесстрастного командира и был безжалостен в борьбе за победу. Его ненависть к немцам совершенно понятна: он по-настоящему был шокирован гитлеровской войной на уничтожение на восточном фронте. Войной, целью которой было полное уничтожение коммунистической системы, разрушение городов СССР и массовое убийство, или обращение в рабов миллионов советских граждан. «Если Германия хочет иметь войну на уничтожение на восточном фронте, она получит её», — предупредил Сталин в ноябре 1941 года. По окончании войны Сталин хотел для Германии карательного мира, который охранил бы Германию от появления нового Гитлера. Хотя Сталин последовательно различал нацистских военных преступников и большинство немецкого народа, он показал отсутствие жалости к врагу, и только всегда сдерживал месть своих армий, когда это было выгодно по политическим, или экономическим намерениям. Публично он никогда не выказывал эмоций о смерти своего сына Якова, который умер в немецком плену в ходе войны. Но тяжесть его утраты совпадала с миллионами товарищей по несчастью, также понёсших потери.
Одно из сталинских наиболее немотивированных и показательных высказываний о Германии и немцах содержится в заявлении, сделанном во время визита чехословацкой делегации в марте 1945 года:
«Сейчас мы громим Германию, и многие думают, что немцы никогда не смогут угрожать нам снова. Это не так. Я ненавижу немцев, но это не должно влиять на приговор для них. Немцы великие люди. Они хорошие техники и организаторы. Хорошие и храбрые солдаты. Невозможно избавиться от немцев, они останутся. Мы сражались с немцами, но наши союзники попытаются спасти немцев и пойдут на соглашение с ними. Мы будем безжалостны к немцам, но наши союзники будут поддерживать их. Таким образом мы должны подготовить славян к новому подъёму немцев против нас».
Одним из суровых критиков Сталина, как военного вождя, был генерал Дмитрий Волкогонов, автор написанной во времена «гласности» сталинской биографии. Вступивший в Красную Армию в 1945 году, Волкогонов служил в «департаменте пропаганды» Вооруженных Сил в течении 20 лет и затем перешёл в советский институт военной истории. По своему положению Волкогонов имел возможность, особенно в горбачёвские годы, получать доступ в высокого ранга советские военные, политические архивы и спецхран разведки. Его биографию Сталина от 1989 года можно рассматривать, как первую опубликованную в СССР серьёзную работу о советском диктаторе. Вердикт Волкогонова о Сталине, как военном вожде: он «не был гениальным военным лидером, описанным в неисчислимых книгах, фильмах, поэмах, монографиях и историях», и он «не имел профессиональных военных талантов», и «приобретал стратегическую мудрость только через кровавые опыты и ошибки». В то же время Волкогонов не отвергал позитивных аспектов сталинского военного лидерства, в особенности способности советского вождя видеть «глубокую зависимость военной борьбы от широкого спектра других, не военных, факторов: экономических, технических, политических, дипломатических, идеологических и национальных».
С тех пор, как была опубликована книга Волкогонова, мнение российских военных историков качнулось в сторону одобрения Сталина, хотя многие авторы продолжают заявлять, что в войне победили сталинские генералы и, что без его руководства победа была бы достигнута не такой дорогой ценой.
Детальная реконструкция и интерпретация сталинских военных записей — главная тема этой книги, как и весомость продолжающейся критики и контркритики, но главная точка приложения лежит именно здесь.
Сталин не был генералом, но он имел опыт «высокого» командования на поле боя и в зоне обеспечения сражений, кроме непосредственно линии фронта. В ходе русской гражданской войны он был политическим комиссаром, представителем Центрального Комитета коммунистической партии, отвечавшим за надёжное и постоянное снабжение Красной Армии. Эта работа заставляла его принимать решения высокого уровня ответственности. Наиболее известны действия Сталина в гражданскую войну во время удачного наступления на Царицын в 1918 году. Город был переименован в Сталинград в его честь в 1924 году. Расположенный в южной части СССР в критической точке на реке Волга, Царицын охранял маршрут доставки в Москву продуктов и топлива с Кавказа. И в 20-х, и в 30-х годах Сталин усиленно занимался военными делами. Он стал ярым критиком того, что делал во время гражданской войны. Он начал настаивать, чтобы Красная Армия постоянно совершенствовалась в доктринах и в вооружениях, и сопротивлялась соблазну «греться в лучах прошлой славы». Выступая в роли главкома в ходе второй мировой войны, Сталин не забывал поражения и катастрофы 1919–1920 годов. В разгар гражданской войны большевики были осаждены на небольшой территории в центральной части страны контрреволюционной белой армией, атаковавшей со всех направлений. Сталин также был очевидцем остановки генералом Пилсудским марша Красной Армии на Варшаву в 1920 году и успешного польского контрнаступления, в результате чего Советы потеряли, а Польша получила Западную Белоруссию и Западную Украину. Этот опыт жестокого поражения закалил Сталина, и он верил в победу даже тогда, когда немцы оккупировали половину его страны и осадили Ленинград, Москву и Сталинград.
В ходе Великой Отечественной войны Сталин принял на себя роль генерала, но он не имел склонности, в противоположность Черчиллю, быть свидетелем военных действий на передовой, или, в отличие от Гитлера, управлять операциями из бункера вдали от линии фронта. Он сделал только один короткий визит в зону боевых действий. Он предпочитал выполнять обязанности Верховного Главнокомандующего в пределах своего кремлёвского кабинета, или на даче вблизи Москвы. Любая критика сталинских оперативных ошибок балансирует на признании того, что он поступал правильно, хотя и часто противоположно тому, что ему советовали его профессиональные помощники. Это особенно верно, когда оперативные проблемы сталкивались с вопросами морали, политики, или психологии. Как отметил Волкогонов, «мысли Сталина были более глобальными, чем у других лидеров».
Это не означает, что вся критика против Сталина точна и правдива. Во многих случаях Сталин действовал по советам своих военных командиров, и ответственность за ошибки должна быть разделена. Также неразумно предполагать, что ошибки, выявленные в ретроспективе, могут быть исправлены «задним числом». Очень часто знание и предусмотрительность требуют избегать дорогостоящих ошибок, но на это часто нет времени. Честолюбивых генералов в мире много, советские авторы мемуаров не избежали соблазна подретушировать итоги сражений. Для победителей это не трудно.
В заключение, несмотря на то, что легко собрать и процитировать комментарии о Сталине со страниц советских военных мемуаров, делать так означает искажать главное впечатление, что лидер учился на своих ошибках и делал свою работу в ходе войны всё лучше и лучше. Это конечно взгляд его двух ближайших военных сотрудников во время войны, Михаила Александровича Василевского и Георгия Жукова.
