В 1959 году на свет появилась работа Карла Эттингера «Старейший надгробный памятник герцогу Австрийскому». В ней была предпринята попытка анализа надгробия, найденного в конце XIX века. В своем исследовании Карл Эттингер пытался опираться на известные исторические факты. Он пришел к выводу о том, что надгробие принадлежало молодому, никогда не правившему герцогу Генриху Жестокому, сыну Леопольда VI Австрийского. Во время отсутствия своего отца, который вместе с королем Генрихом находился в Северной Италии, сын задумал узурпировать власть, а возможно, даже лишить своего отца жизни. Однако герцог Генрих Жестокий умер в весьма молодом возрасте. В аббатстве Святого Креста среди многих погребений была найдена могила, в которой тело было сожжено дотла. Эттингер предположил, что тело молодого герцога в качестве наказания за преступление против отца было сожжено. Эттингер писал: «Если обобщить все вышесказанное, то получается следующее. Найденная плита является старейшим сохранившимся надгробным памятником светского характера. Оно принадлежало человеку, умершему приблизительно в 1230 году. Изображенный умерший, босыми ногами попирающий обезьяну (символ демона) на надгробии, является демонстрацией символической борьбы с указанным демоном. Жест рукой и положение фигуры указывает на то, что эта борьба была существенной. В данном случае барельеф приобретает неповторимый смысл, а именно стремление злосчастного преступника искупить свои грехи. Он может полагаться только на милость Божью… Это позволяет объяснить, почему надгробие было очень быстро опрокинуто при загадочных обстоятельствах. Также можно понять, почему могилу Генриха Жестокого и его супруги Агнес накрывают плиты без креста… Для самих монахов воспоминание о преступнике, рискнувшем поднять руку на своего глубокочтимого родителя, с самого начала было раздражающим фактором. Тем не менее именно летописи аббатства Святого Креста дают самое детальное описание жизни и смерти этой мрачной фигуры. Когда монахи решили восстановить опустошенный монастырь, то они перенесли надгробие Генриха из капители, установив его на некотором удалении на могиле маршала фон Тройна, который, вероятно, был погребен здесь в 1254 году. Надгробие перевернули и на его обратной стороне высекли эпитафию. Могилы же Генриха Жестокого и его супруги были накрыты обыкновенными плитами, чем их предали забвению».
Если же отвлечься от этих описаний, то надо отметить, что нас должно в первую очередь интересовать не та или иная трактовка надгробия, а то, что в указанном случае работа брата Георга (Ланца) на полном серьезе рассматривалась историками. К слову сказать, сами австрийские и немецкие исследователи до сих пор не пришли к единому мнению относительно найденного в аббатстве Святого Креста надгробия Бертольда фон Тройна. Так, например, в 1976 году была опубликована работа Вольфганга Хильгера «Мнимый надгробный памятник Генриха Жестокого», в которой автор предположил, что плиту с барельефом изначально планировалось использовать для возведения хорового зала готической церкви монастыря. В данном случае высказывалось предположение, что на барельефе был изображен ветхозаветный пророк Даниил. Искусствоведы, как прошлого, так и настоящего, сходились только в одном — изображенный на барельефе человек, попирающий звероподобное существо, являлся кем угодно, но только не тамплиером.
Сам же Ланц в силу своей мечтательности предпочитал видеть в надгробии именно историческое свидетельство о «рыцарях Храма». В одной из бесед со своими приближенными Ланц-Либенфельс рассказал о том, что во время пребывания в монастыре Святого Креста ему было ночное видение. Ему привиделось идеальное лицо, обрамленное белокурыми локонами. После этого Ланц «понял», что это был маршал Тройн, который «в действительности» был тамплиером. Как видим, даже в роли цистерцианца Ланц не отказался от своих фантазий на тему тамплиеров. Однако если ранее «тамплиерские фантазии» были связаны с образами, почерпнутыми из исторической литературы и оперных постановок, то теперь они как бы опирались на исторический артефакт — найденное надгробие Бертольда фон Тройна. С этого момента и до самой смерти тамплиеры были той темой, которая играла центральную роль в мировоззрении Ланца.
С сугубо исторической точки зрения тамплиеры, или орден храмовников, возникли в 1119 году. Девять лет спустя деятельность ордена была санкционирована папой римским. Главная задача ордена заключалась в том, чтобы охранять паломников, направлявшихся в Святую землю, а также оберегать храм Гроба Господня. Название ордена «тамплиеры» или «храмовники» являлось производным от местонахождения гроссмейстера, резиденция которого располагалась на месте бывшего храма Соломона в Иерусалиме. После того как в 1291 году пал последний оплот христиан в Палестине город Аккон, гроссмейстер ордена тамплиеров перенес свою резиденцию на остров Кипр. По инициативе французского короля Филиппа IV Красивого и с санкции папы римского в 1312 году орден храмовников был разгромлен. Однако эти исторические сведения фактически не имели никакого отношения к «тамплиерской идеологии» Ланца-Либенфельса. Ланц предполагал, что «истинной» задачей тамплиеров, равно как и всей средневековой церкви, было сохранение расовой чистоты «блондинов», равно как и предотвращение расового смешения. Тамплиеры стали неким символом, вокруг которого стала формироваться идеология Ланца. Он предполагал, что все люди делились на две группы. С одной стороны находились светловолосые люди, которых он позже стал называть асингами (производное от асов — германских богов), хельдлингами (от немецкого слова Held — герой) или ариогероиками. Они мыслились Ланцу как представители благородной расы господ. Всех остальных людей он относил к чандалам (одна из низших индийских каст) или аффлингам, то есть «обезьяноподобным». Наибольшее презрение Ланц испытывал к евреям, которых мог именовать в своих построениях больши, ванинги, шреттлинги («напоминающие леших»). Чистокровные асинги должны были всеми силами поддерживать свою расовую чистоту, в том числе бороться и подавлять чандалов. Согласно трактовке Ланца на надгробии маршала Бертольда фон Тройна был изображен ариогероик, который попирал своими ногами утратившего человеческий облик аффлинга. Попытка изобразить церковную деятельность Средневековья как попытку сохранения расовой чистоты не нашла понимание в аббатстве Святого Креста. Позже Ланц высказывал версию, что именно по данной причине он был вынужден покинуть монастырь.
Надгробие, которое могло принадлежать как Бертольду фон Тройну, так и Генриху Жестокому, одной из самых одиозных фигур в австрийской истории, Ланц связал со своей собственной теорией, сделав этот памятник едва ли не отправной точкой своего мировоззрения. В № 18 журнала «Остара», который позже стал выпускаться Ланцем-Либенфельсом, он сообщал о надгробии следующее: «Надгробный камень Бертольда фон Тройна, австрийского маршала (скончался приблизительно в 1260 году), является одной из старейших романских скульптур юго-восточной Германии. Она была найдена в 1894 году в крытой галерее аббатства Святого Креста и дала толчок автору этих строк, чтобы он занялся ариософскими изысканиями. На барельефе изображен человек, попирающий сирену». Для Ланца такие мифологические существа, как сирены, фавны, сатиры, были выражением представителей низших рас, которые непременно хотели низвергнуть высокородных арийских героев. В этом отрывке весьма показательным является и еще один момент: Ланц говорит об Австрии как «юго-восточной Германии».
В упоминавшемся уже некрологе, который был написан Теодором Чеплем, данная история была изложена следующим образом: «Был извлечен и в последующем установлен надгробный камень маршала Бертольда фон Тройна, верного вассала Фридриха Воинственного, последнего из рода бабенбергских герцогов. Надгробие нашло свое последнее место обитания в зале капители монастыря. Во время этого он (Ланц-Либенфельс) обнаружил связь с орденом тамплиеров. Это заставило его отказаться от духовного сана, чтобы затем воплощать идеалы ордена в миру. Это было невозможно сделать, пребывая в монастыре. Таким образом, он предпочел светскую одежду монашескому облачению. Он выполнял свою миссию в качестве одного из самых выдающихся цистерцианцев нашего времени, будучи мистиком, романтиком и воссоздателем древних, давно забытых традиций и мистерий».
Прежде чем рассмотреть сюжет, связанный с тем, как Ланц покинул монастырь Святого Креста, надо отдельно указать на тот факт, что он еще в качестве послушника обрел наставника в лице Ниварда Шлёгеля, знатока Ветхого Завета и восточных языков. Поздние труды Ланца-Либенфельса несут на себе отчетливый отпечаток глубочайшего знания Библии, малоизвестных апокрифов и гностических текстов, а также религиозных традиций Древнего Востока. Сам же Шлёгель был убежденным антисемитом, который полагал евреев Ветхого Завета самонадеянным и надменным племенем. Комментарии к Ветхом Завету, автором которых являлся Шлёгель, были настолько пропитаны антиеврейскими настроениями, что они даже попали в список книг, запрещенных Ватиканом. Несмотря на некоторые противоречия, которые существовали между Ланцем и Шлёгелем, едва ли можно отрицать, что именно этот наставник оказал существенное влияние на формирование расистской идеологии «новых тамплиеров».
