В. Сиповский - Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие

Ненастье да мороз заставили наших предков, зашедших с юга, подумать и о теплой одежде. Где нужда, тут и подмога: леса полны были пушным зверем. Надо было только изловчиться, а добыть шубы можно было. Не угнаться человеку за быстрым зверьком — за лисицей или зайцем; не одолеть ему силача — медведя. Да хитер человек, смышленее он зверя, — придумал тугой лук да острые стрелы. Быстрая стрела догонит и зайца в поле, и птицу в небе. Силен лесной богатырь-медведь, да и с ним может управиться человек, коли в руках у него рогатина или копье да тяжелый топор или секира про запас. Плохо было оружие наших предков за двенадцать веков тому назад; но были все-таки у них и стрелы, и копья с железными наконечниками. (А в глубокой древности, когда не умели еще ничего из железа делать, острия копий и стрел делали из кремней и рыбьих костей.) Умели предки наши и живьем ловить зверей капканами и западнями. Из звериных шкур славяне делали себе шубы и шапки. На ноги надевали обыкновенно лапти, а потом научились делать и кожаную обувь. А летом, когда было тепло, мужчины носили только рубахи и штаны. Когда приходилось им в жаркую пору сражаться, то снимали и рубаху, бились полунагие. Вместо рубахи часто накидывали на плечи кусок грубой ткани вроде плаща. Женщины носили длинные рубахи и такие же плащи, как и мужчины. Издавна любили женщины рядиться, любили разные украшения: кольца, серьги, ожерелья.

Предки наши были крепкого телосложения, сильные, высокого роста, стройные, русые. Были они выносливы: могли долго сносить жар, холод и голод. Питались самою грубою, иной раз даже и сырою пищею — мясом животных, рыбою, молоком. Из хлебных растений возделывались просо и гречиха. Не будь у древних славян выносливости, трудно было бы им обжиться в суровых северных странах. Славяне были сильны и храбры в бою; но много приходилось им терпеть беды от врагов. На тех славян, что жили близ степей, часто нападали степные хищники на своих быстрых конях, грабили их, уводили в рабство. На славян, живших к северу по Ильменю и Волхову, нападали морские удальцы, норманны, рыскавшие на легких ладьях своих по морям и рекам. Живи славяне большими поселениями, они смогли бы дать врагу отпор и даже наказать дерзких хищников; да беда в том, что раскидались славяне небольшими поселками, — и сотня-другая степных или морских грабителей могла натворить им много зла. Жилища свои славяне устраивали иногда со многими выходами, чтобы легче было уйти от внезапного нападения. Пожитки свои и запасы пищи обыкновенно зарывали в землю, а сами уходили и скрывались в лесах. Коли мало силы, чтобы в открытом бою справиться с врагом, надо на хитрости пускаться: научились славяне хорошо скрываться в высокой степной траве, умели устраивать засады в лесу, часто нападали нежданно-негаданно на неприятеля и одерживали верх над сильным врагом; умели ловко притворным бегством заводить неприятеля в лесную глушь и там, скрываясь сами за деревьями, поражали врагов стрелами, концы которых иной раз намазывали ядом. Особенно ловко умели они плавать по рекам и нырять; могли даже по нескольку часов скрываться на дне реки: они брали в рот один конец выдолбленного тростника (камыша), а другой выставляли из воды и таким образом могли дышать на дне реки. У берегов их росло много тростника, и врагам трудно было заметить хитрость славян. Кроме копий и стрел, славяне употребляли на войне еще большие деревянные щиты; панцирей и лат сначала они не имели.

Постоянно славянам грозила беда от нечаянного нападения; стали они на высоких берегах рек или озер, на холмах устраивать укрепленные места, городить города. Огородят небольшое пространство тыном из толстых бревен, устроят земляной вал. За такой оградой легче защищаться, чем в открытом месте. Заслышат врага, — и спешат жители окрестных поселков снести свои пожитки в город. Коли враг не особенно силен, попытаются в открытом бою сразиться с ним, коли сила его велика — можно укрыться в городе и обороняться из-за ограды. Враги сильно беспокоили славян; больше и больше городили они городов; все ближе и ближе к городским стенам ютились поселения: около городов стал собираться народ. Прежде каждый род, даже каждая семья хотели жить особняком, а тут, напротив, опасность заставляла их сблизиться. Коли жило много народу вместе, то и силы было больше: сообща можно и крепкий город срубить, — врагу труднее одолеть, и жить можно спокойнее. Сначала в каждом роде был свой старшина (называли его восточные славяне иной раз князем), а тут как вместе жило несколько родов, то приходилось, чтобы сообща какое-либо дело сделать, старшинам родов собираться на совещание, на мирскую сходку, как говорят теперь у нас в деревнях. В древности такие мирские сходы называли вечем. Сначала на вече ходили только старшины родов, а потом стали ходить и другие взрослые люди.

Здесь уже не отдельные родовые старшины орудовали всем, как было это, когда каждый род жил особняком, а решали всякое дело сообща. Община управлялась не одним лицом, а миром, как говорит наш народ.

Нравы славян за двенадцать веков назад были еще очень грубы. Было у них многоженство: кто был побогаче, тот держал две, три жены и больше. У грубых древлян, у которых дольше держалась вражда между родами, мужчины силою уводили из других родов себе жен, похищали их, не спрашивали согласия их родителей. У полян, где уже по нескольку родов жило вместе, в союзе, мужчины брали себе жен с согласия их родителей, платили им вено (плата за невесту), то есть покупали себе жен. До сих пор у народа нашего сохранились свадебные обряды, которые указывают на древний обычай похищать себе или покупать жен. В некоторых деревнях наших, когда приходится ехать к венцу, невеста сама не хочет выходить из отцовской избы, и жених должен ее перенести через порог, как бы силою оторвать от родного дома. А иной раз жених должен дать брату невесты какую-нибудь монету: иначе он не позволяет жениху сесть рядом с невестой. Тяжела была доля женщины: она становилась безответной рабой своего мужа; на ее руках лежали самые трудные домашние работы. Как ни тяжела была жизнь женщин, но они были очень привязаны к своим мужьям: есть известие, что некоторые из них считали бесчестным жить по смерти своих мужей и добровольно сжигались на костре с их трупами. Бывали случаи, что славяне приносили в жертву богам детей своих и пленных. Во время войны славяне иногда становились так свирепы, что не давали пощады ни женщинам, ни детям и страшно истязали попавшихся к ним в руки врагов. У тех славян, которые вели охотничью жизнь, нравы были гораздо суровее, чем у земледельческих племен. Был у славян еще суровый обычай, это — родовая месть. Если кому-нибудь наносилась обида, то сам обиженный или его родичи должны были непременно отомстить обидчику или его родне. В случае убийства не только убийца, но и весь его род мог ждать гибели от детей убитого или родичей его. Позорным считалось не отомстить жестоко за обиду. Суда такого, которому повиновались бы разные роды, не было, и потому приходилось самому обиженному чинить и суд, и расправу над обидчиком, если он принадлежал к другому роду. Немудрено, что у предков наших в древности беспрестанно совершалась кровавая расправа и долго отдельные роды враждовали между собою.

Когда население стало все больше и больше собираться около городов, отдельные роды входить в союзы, нравы стали смягчаться. Предки наши стали понимать, что жить вместе, общиною, миром, как говорит наш народ, гораздо лучше, чем порознь, отдельными семьями или родами. Сообща можно было порядочное войско выставить в поле и дать сильный отпор врагу. Он не смел уже беспрерывно совершать свои набеги. Между родами, которые сблизились, породнились между собою, вражды стало гораздо меньше. «В мире жить — с миром жить», — говорит пословица. Стали больше заниматься мирными промыслами, вступили с соседними племенами в мирные сношения, стали вести меновую торговлю, то есть выменивать одни вещи на другие. У предков наших было в изобилии звериных шкур, мехов; их-то и променивали славяне на оружие, разные металлические вещи и ткани, которые привозили иноземцы. Звериные меха для предков наших за тысячу лет назад служили ту же службу, какую у нас служат деньги.

Иноземцы, заходившие к славянам, очень хвалят их радушие и гостеприимство: всякого гостя они принимали ласково, старались угостить, чем только могли; даже не считали пороком, если бедный хозяин крал что-либо у богатого соседа для угощения гостя. Иноземцы чаще всего заходили к славянам с разными товарами и потому были желанными гостями для них. Хотя у славян были и суровые обычаи, но жестокость не была постоянным их свойством: с пленными обходились они дружелюбно, назначали срок их рабству, отпускали их за выкуп на родину, а если освобожденные не хотели возвращаться, то могли жить и среди славян на свободе. Любили предки наши и повеселиться: умели петь песни; были у них и гусли, и гудок, и дудка. Во время своих празднеств не прочь были они и поплясать. Пляски были, верно, такие же лихие, какие и теперь в ходу у нашего народа (вроде трепака или казачка).