Русские почтовые штемпеля пошли от обычных приказных и городских воеводских печатей. Ими на заре скорой гоньбы запечатывали связки писем и сумки почтарей. Тогда не обращали особого внимания на то, какая это печать. Требовалось лишь, чтобы она была одной и той же во время работы почтовой линии. Положение несколько изменилось в октябре 1693 г., когда московскому почтмейстеру Матвею Виниусу было указано, «печатать те почтовые сумы и почтовые связки ему, Матвею, своею одною печатью» [22]. Спустя несколько лет, в 1701 г., аналогичный наказ был дан и Петру Шафирову.
Неизвестно, что собой представляли «свои» печати московских почтмейстеров. Вероятнее всего, они не отличались от личных штемпелей должностных лиц XVII — начала XVIII вв. Эти печати были различны по сюжетам. На них воспроизводились то птица, то дерево, то человеческая, то львиная голова. Часто для таких печатей использовались античные геммы. Так, один из вождей народного ополчения Козьма Минин применял в качестве личного штемпеля римскую гемму II–III вв. н. э. На ней изображена фигура человека, сидящего на стуле с чашей в руках. На некоторых печатях вместо полных надписей помещались начальные буквы тех слов, какие следовало поместить на штемпеле. Например, у главы Ямского приказа Константина Осиповича Щербатова в 1696 г. была печать, в центре которой изображался щит, над ним корона, по бокам орнамент. На щите — четыре буквы: П. К. К. Щ., что значит: «Печать князя Константина Щербатова» [23]. Осенью 1969 г., разбирая в ЦГАДА документы фонда Почтовых дел, я обратил внимание на прекрасно сохранившуюся подорожную, выданную 4 сентября 1708 г. подьячему Малороссийского приказа Афанасию Инихову. Скрепляла ее «полковая (здесь — в смысле военная) почтовая печать» 1241. Инихов был послан для установления почты от Калуги через Киев в европейские страны. В пути ему приходилось пользоваться услугами военно-полевой почты, работавшей на всем пути от Москвы до украинских городов. Этим объясняется наличие военной почтовой печати на подорожной сугубо гражданского лица.
Лист за 6 апреля 1699 г. из записной книги Виниусов
Перстень-печатка XVIII в.
Что же представляет собой одна из первых русских почтовых печатей? Круглый оттиск на красном сургуче диаметром 26 мм с текстом в три строки: «почта — смосквы — вполки» [24]. Надпись заключена в круг из точек.
Где искать почтовые печати? Упаковка связков разрывалась и выбрасывалась. Не сохранились печати на почтовых сумах. Штемпель ставили и на подорожных. Вот они-то и сохранились в архивах нашей страны. К сожалению, в большинстве своем это очень ветхий материал. Быстротечное время не пощадило ни бумагу, ни тем более хрупкие сургучные оттиски: от некоторых из них не осталось даже следа.
Но среди истертых обрывков скрываются подлинные жемчужины. Взять хотя бы подорожную новгородского почтаря Степана Ершова: «1706-го, июля в 21 день, в 8 часу дни, в 3 четверти отпущена почта из Великого Новгорода к Москве… в холщовом мешке за почтовою псковскою печатью красного сургуча, да в бумажном пакете за новгороцкою почтовою печатью красного сургуча, ж» [25]. Самым ценным в документе было то, что скрепляла его «Новгороцкая почтовая печать». Ее диаметр был тоже 26 мм, текст написан славянской вязью. Но и эти две печати, псковская и новгородская, не были первыми.
Запись о более раннем штемпеле можно найти в делах Оружейной палаты за 1703 г.: «Ноября в 28 день. По указу великого государя отдано из мастерские палаты серебреного ряду фряжских резных дел мастеру серебренику Василью Андрееву зделать почтовые печати медные для городской (т. е. Архангельской) почты против обрасца из государственного Посольского приказу. А зделав ему Василю те печати декабря в восмом числе 1703-го года объявить к Посольскому приказу господину тайному секретарю Петру Павловичу Шафирову» [26].
Проезжий столбец XVII в.
Новгородская почтовая печать 1706
Характерно, что резал печати искусный гравер Василий Андреев. Он работал в конце XVII — начале XVIII вв. в Московской Оружейной палате. Еще в бытность свою учеником известного резчика Афанасия Трухменского в 1685–1687 гг. он много гравировал с рисунков знаменитого иконописца Симона Ушакова. Около трех десятков этих работ сохранилось в коллекциях советских музеев и библиотек. Одновременно Андреев резал различные печати. До нас дошла «домовая двойная печать», изготовленная им в 1697 г. для патриарха Андриана. К сожалению, оттиск с упоминаемой нами печати Архангельской почты обнаружить пока не удалось.
После 1701 г., когда число регулярных почтовых линий в России резко возросло, для опечатывания связок с письмами стали применять специальные почтовые печати, разные для каждого направления. В 1703–1704 гг. свою печать получила Архангельская почта.
Найденные штемпеля не имеют календарных вставок, возможно, потому, что дата отпуска почты отмечалась на упаковке. Но это вовсе не значит, что в России той поры не были известны календарные штемпеля. Наоборот, они широко применялись в таможенной практике как обязательные со второй половины XVII в., когда началось их массовое изготовление в связи с проведением таможенных реформ 50—60-х годов. Календарные штемпеля были двух типов: годовые и месячные. Первые содержали надпись с указанием года. Известны печати Вологодской таможни, в центре которых помещалась надпись «Вологда 166 (1658) году» или «Вологда 204 (1699) году», а по краю: «Печать таможенная». Такие штемпеля требовали ежегодной замены, они просуществовали в Вологде до начала XVIII в. Месячных печатей в каждой таможне было по числу месяцев — 12. Примером месячной печати может служить штемпель Двинской таможни. На ободке его помещен текст: «Печать двинская таможенная», а в центре название месяца: «мц август», т. е. «месяц август». Такой тип надписей был характерен почти для всех месячных печатей до середины XVIII в. Известны месячные штемпеля таможен Архангельска, Мезени, Нерехты, Холмогор, Мурома. На некоторых печатях не указывалось названия таможни. Они обычно имели надпись в четыре строки: «месяц ген/вар печ/ать тамо/женная». Оттиски такого вида ставились на документах в Соликамске и Калуге. И совсем незначительное число печатей имели в центре название месяца, вырезанное вязью. Такие печати применялись в Москве в Большой и Мытной таможнях. К 40-м годам XVIII в. употребление годовых печатей сократилось. В это время известны только три годовых таможенных печати — Ярославля, Кяхты и Майны. Месячные штемпеля продолжали употребляться до конца XVIII в. Но вид их значительно изменился. С 1707 г. на многих печатях появилось изображение государственного герба — двуглавого орла [28].
Нет никаких сведений о применении печатей, подобных таможенным, на почте. Однако не исключена возможность, что аналогичные штемпеля были и у почтмейстеров. Тем более, что в XVII в. таможенные печати иногда употреблялись для запечатывания сумок.
Поморье, старинные русские земли… Еще в глубокой древности ходили новгородские промышленники в устье Северной Двины за «мягкой казной» — драгоценными мехами северных зверей. Сюда с середины XVI в. стали приплывать из-за моря английские и голландские торговые корабли. Росли и хорошели двинские города Колмогоры (Холмогоры) и Архангельск. Быстрое развитие края настоятельно требовало установления надежной регулярной связи Севера с центральной Россией.
Холмогорский тракт с ямской гоньбой известен с конца XV в. Но освоена была только часть его — до Вологды. Севернее на сотни верст расстилался необжитый край, где каждое небольшое поселение было обнесено крепостной стеной и называлось городом. Долог и тяжел был путь от Москвы к морю. Только купеческие обозы тянулись по нему, да иногда проскачет гонец с царской грамотой или боярской отпиской.
В августе 1668 г. А. Л. Ордин-Нащокин обратился к царю с письмом об учреждении регулярной почты в Архангельск. Целью этого была организация более быстрой доставки правительственных распоряжений в северные города и получения ответов на них от местных воевод. По этой линии связи «грамоты с Москвы и из городов отписки и в приход корабельной всякие ведомости и посылочные торговые письма учнут доходить с поспешением» [29]. Так что канцлер заботился не только о государственной корреспонденции, но и частных «посылочных торговых письмах». В то время некоторые бояре пытались внушить царю, что регулярная почта не под силу ямщикам. Она заставляет их всегда быть наготове, скакать во весь опор в любую погоду, в любое время дня и ночи, тогда как для нарочных гонцов они только выделяют лошадей. Так сказать, работают, не слезая с печи. Ордин-Нащокин учел и это обстоятельство: «а ямщиком та летом[6] еженедельная почта в гоньбе не тягостна, и торговым людем в посылке скорой их торговых писем великое вспомогательство будет» [30]. Причины молчания царя как на эту челобитную, так и на следующую, поданную в апреле 1669 г., не известны.
