Кроме того, правящие круги и той и другой стороны серьезно рассчитывали укрепить внешнеполитическими успехами свое внутриполитическое положение, которое, как указывалось выше, и в Англии, и во Франции, и в царской России было довольно шатким.
Таким образом, Крымская война была результатом обострения классовых противоречий внутри великих держав и вместе с тем результатом обострения борьбы за внешние рынки сырья и сбыта между этими державами. Она развязывалась в интересах реакционных правящих классов обеих столкнувшихся в ней сторон и носила обоюдно несправедливый, захватнический характер.
Вооруженные силы России и Англо-Франко-Турецкой коалиции
Русская армия накануне войны насчитывала почти 1,4 млн. солдат и офицеров, но фактически могла выставить против врага не более 700 тысяч человек, так как свыше полумиллиона солдат царизм держал внутри страны для подавления народных восстаний, а более чем 150-тысячный отдельный Кавказский корпус занят был борьбой с отрядами Шамиля и его наместников.
Полевая армия России состояла из шести пехотных и двух кавалерийских корпусов, из которых четыре пехотных корпуса входили в особую, так называемую Действующую армию, сосредоточенную в Польше на случай восстания поляков или войны с какой-либо европейской державой. В каждый пехотный корпус входили три пехотных, одна кавалерийская и одна артиллерийская дивизии, а также несколько приданных им отдельных частей (стрелковый, саперный и обозные батальоны, жандармская команда и т. д.). В кавалерийский корпус входили две-три кавалерийских и одна конно-артиллерийская дивизия также с приданными им отдельными частями.
Пехотные дивизии делились последовательно на две бригады, четыре полка и шестнадцать батальонов. Батальон— основная тактическая единица — насчитывал по штатам 1000 штыков, но фактически его численность, как и во всех армиях Европы того времени, не превышала обычно 600–800 человек. Батальон делился на четыре роты, которые в свою очередь подразделялись на два взвода, четыре полувзвода и восемь отделений.
Кавалерийская дивизия также делилась последовательно на две бригады и четыре полка, причем каждый кавалерийский полк был равен примерно по численности пехотному батальону и подразделялся на несколько эскадронов, число которых в различных полках колебалось от шести до десяти.
Артиллерийская дивизия состояла из четырех бригад четырехбатарейного состава по восемь (а в военное время по двенадцать) орудий в каждой батарее. Конно-артиллерийская дивизия состояла только из двух бригад. В общем одна батарея приходилась, как правило, на один пехотный или соответственно на два кавалерийских полка.
Эскадроны и батареи сводились обычно по два в дивизионы, а подразделялись подобно ротам в пехоте.
Кроме армейских корпусов, в состав сухопутных сил России входили также гвардейский пехотный, гвардейский кавалерийский и гренадерский пехотный корпуса — отборные привилегированные войска, игравшие роль главного резерва на войне и наиболее надежного оплота царизма в случае революции. Наконец, отдельные Кавказский, Сибирский, Оренбургский и Финляндский корпуса, Корпус внутренней стражи, резервные и запасные дивизии, местные и вспомогательные войска представляли собой соединения различного состава, предназначенные, как уже сказано выше, в основном, для службы внутри страны[15].
Пехота и кавалерия в тактическом отношении разделялись на легкую и тяжелую. Легкая пехота и кавалерия предназначались для действий вспомогательного характера (разведка, охранение флангов и тыла, перестрелка, завязывание боя или прикрытие отхода, действия на сильно пересеченной местности и т. д.), тяжелая — для нанесения противнику в сражении основного удара.
Тяжелая пехота называлась линейной, легкая — егерской. Два егерских полка составляли, как правило, первую бригаду каждой пехотной дивизии, а два линейных — вторую. Впрочем, к тому времени разница между линейной и егерской пехотой в русской армии почти совершенно стерлась, так как и организация, и обучение, и вооружение всех полков стало одинаковым. Действительно легкой пехотой можно было считать в то время лишь стрелковые батальоны пехотных корпусов.
Тяжелая кавалерия имела более крупных лошадей и составляла поэтому отдельные дивизии. В некоторых из этих дивизий кавалеристы носили нагрудные латы (кирасы). Эти дивизии назывались кирасирскими. В других дивизиях кавалеристы лат не имели, но зато могли спешиваться и действовать в бою как пехотинцы. Такие дивизии назывались драгунскими. Легкие кавалерийские дивизии состояли из уланской и гусарской бригад, отличавшихся друг от друга лишь формой одежды.
Артиллерия разделялась на осадную, крепостную и полевую. Осадная и крепостная артиллерия имела на вооружении тяжелые, малоподвижные орудия, предназначавшиеся соответственно для осады или обороны крепостей. Батареи полевой артиллерии, смотря по калибру орудий, в свою очередь делились на батарейные (тяжелые) и легкие. Батареи, приданные кавалерии, назывались соответственно конно-батарейными или конно-легкими.
Инженерные войска состояли из саперных батальонов, действовавших совместно с пехотой, конно-пионерных дивизионов, придававшихся кавалерийским соединениям, и специальных частей особого назначения.
Особое место в сухопутных силах России того времени занимали казачьи войска, резко отличавшиеся от регулярной армии и организацией, и способом комплектования, и формой одежды, и боевыми приемами. Эти войска, носившие название нерегулярных (или иррегулярных), состояли в основном из конницы, которая делилась на конные полки и сотни[16], придававшиеся частям регулярной армии. Кроме того, существовало несколько пеших казачьих батальонов, называвшихся пластунскими. Казачьи полки имели собственную легкую артиллерию.
В военное время казачьи войска могли быть доведены до 240 тысяч человек. В мирное же время из этого числа находилось на службе (главным образом в отдельном Кавказском корпусе) не более 60–80 тысяч человек. Помимо казачьих полков, в состав иррегулярных войск входили также национальные формирования (грузинские, армянские, греческие, татарские, башкирские и другие части), общая численность которых равнялась примерно 8—10 тысячам человек.
Военно-морские силы России состояли из Балтийского и Черноморского флотов, а также Архангельской, Каспийской и Камчатской флотилий. Балтийский флот включал в себя 25 парусных линейных кораблей, 7 парусных и 11 паровых фрегатов, 5 парусных и 12 паровых судов меньшего размера, а также несколько десятков вспомогательных судов[17]. Черноморский флот состоял из 14 парусных линейных кораблей, 7 парусных и 7 паровых фрегатов, 17 парусных и 21 парового судов меньшего размера и нескольких десятков вспомогательных судов. Кроме того, в состав Черноморского флота входила Дунайская флотилия, состоявшая из 2 пароходов, 27 канонерских лодок и нескольких вспомогательных судов. Остальные флотилии серьезного боевого значения не имели.
Балтийский флот делился на три дивизии, а Черноморский — на две. Флотская дивизия состояла из трех бригад, каждая из которых включала в себя, как правило, два-три линейных корабля, несколько фрегатов и несколько судов меньшего размера. Личный состав флота делился на экипажи (батальоны), из которых формировались команды кораблей и береговые команды. Всего в военно-морских силах России накануне Крымской войны насчитывалось около 90 тысяч матросов и офицеров.
Важным недостатком организации вооруженных сил крепостной России было непропорционально большое число нестроевых солдат и матросов в армии и флоте. В пехоте нестроевые составляли 7 % всего личного состава, в кавалерии— 13 %, в артиллерии и инженерных войсках — 20 %, а в военно-морских силах — и того более. Объяснялось такое положение слабостью экономики отсталой страны: ее промышленность не в состоянии была обеспечить вооруженные силы всем необходимым, и каждая воинская часть должна была вести собственное хозяйство, командируя множество людей на постоянную работу в оружейных, швейных, сапожных, кузнечных и иных мастерских. Большое число солдат и матросов было занято также обслуживанием офицеров, которые и в армии продолжали чувствовать себя помещиками, широко используя труд «нижних чинов».
Серьезные недостатки были и в управлении вооруженными силами. Аппарат военного управления отличался громоздкостью и излишней централизацией. В делопроизводстве царили неразбериха и волокита. Некоторые учреждения (как, например, главный штаб его императорского величества) носили фиктивный характер и продолжали существовать лишь по традиции. Зато отсутствовали местные органы военного управления и некоторые другие учреждения, совершенно необходимые для управления почти полуторамиллионной армией.
