Ознакомительная версия.
Предыстория и непосредственные причины руандийского геноцида
Руандийские беженцы тутси, начавшие прибывать в Уганду с конца 1959 г., селились преимущественно на юге страны, где они были благожелательно встречены этносом бахима, с которым имели давние исторические связи, и враждебно – этносом байру. Став новым элементом сложной угандийской этнической мозаики, они постепенно превратились и в фактор политической жизни Уганды. В начале 1980-х годов режим Милтона Оботе, опиравшийся на «северян» (этносы ланго и ачоли) и проводивший политику дискриминации южных и северо-западных регионов, попытался осуществить принудительную репатриацию руандийских тутси. Эта политика, потерпевшая полный провал (тутси, выдворенные в Руанду, массами возвращались обратно в Уганду[41]), превратила руандийских беженцев в союзников вооруженной оппозиции режиму Оботе. Значительное число тутси вступило в Армию национального сопротивления (АНС) Йовери Мусевени, опиравшуюся преимущественно на сельские районы юга и юго-запада, населенные в основном банту. К началу 1986 г., когда АНС захватила Кампалу и свергла режим «северян», тутси составляли уже четвертую часть ее бойцов, а один из них – генерал Фред Рвигема – занимал пост заместителя командующего. После победы АНС община беженцев тутси стала на время одним из столпов режима Мусевени. В первые годы его правления бойцы тутси активно участвовали в подавлении антиправительственных мятежей на севере (ачоли) и востоке (тесо). В июле 1986 г. Мусевени предоставил всем руандийским беженцам, прожившим в стране более 10 лет, угандийское гражданство[42].
Тем не менее – факт, доказывающий, что не только политика прежних угандийских режимов препятствовала интеграции тутси в местное общество, – руандийские беженцы, превратившись во влиятельную политическую силу Уганды, не отказались от надежды вернуться на родину, а, наоборот, консолидировали свои усилия в этом направлении, тем более что многие из них были теперь хорошо вооружены и приобрели военный опыт. В 1987 г. в Кампале они создали с этой целью военно-политическую организацию – Руандийский патриотический фронт (РПФ) во главе с Рвигемой. Его активизации способствовали два обстоятельства. Во-первых, постепенное дистанцирование Мусевени под давлением местных политических сил от лидеров тутси (отставка Рвигемы в 1988 г.); и, во-вторых, прогрессировавшее ослабление позиций этнократического режима в Руанде.
Причиной этого ослабления оказался экономический кризис, вызванный падением мировых цен на основные продукты африканского экспорта (полезные ископаемые и сельскохозяйственные культуры), который затронул большинство стран Черной Африки в 1980-х годах. В Руанду кризис пришел в конце 1980-х годов с обвалом мировых цен на кофе, обеспечивавшего 75 % валютных поступлений страны[43]. Ситуация осложнилась природными бедствиями (засуха) и растущим демографическим давлением, тем более что плотность населения в Руанде оставалась самой высокой в Африке. В 1989 г. ВВП сократился на 5,5 %, а доходы крестьян упали вдвое[44]. В то же время этнократический режим все более и более проявлял тенденцию к концентрации власти в руках президента и его непосредственного окружения, формировавшегося по семейно-региональному принципу, и его политическая база постепенно сжималась, как шагреневая кожа. Сокращение государственных доходов уже не позволяло режиму компенсировать материальные потери населения и смягчить обострявшийся земельный голод[45], а также, что не менее важно, в прежних масштабах оплачивать клиентельные сети, на которые он опирался[46]. Результатом стали рост социального недовольства и ослабление патронатно-клиентельных связей. Активизация оппозиционных группировок внутри общины хуту, особенно «южан», все громче требовавших введения многопартийности, совпала с давлением западных стран, которые после завершения холодной войны перестали нуждаться в авторитарных режимах Черной Африки как в своих политических и военных союзниках и теперь все чаще требовали проведения демократических реформ в качестве условия предоставления финансовой и материально-технической помощи (например, речь Франсуа Миттерана в Ла Боле в 1990 г.).
В конце сентября 1990 г. 4000 тутси, дезертировав из угандийской армии и захватив оружие на местных военных складах, осуществили вторжение в Руанду. Это вторжение, потенциально опасное для слабевшего этнократического режима, однако, быстро потерпело неудачу. В ситуацию вмешались внешние игроки: Бельгия, продолжавшая выступать как исторический покровитель Руанды, Заир, не желавший победы сил, связанных с враждебным ему угандийским режимом, и особенно Франция, решившая усилить свое влияние в этой пограничной зоне франкофонного мира[47]. Их прямое военное вмешательство позволило правительственным войскам оттеснить отряды РПФ (Руандийскую патриотическую армию, или РПА) в пограничные районы и тем самым на время локализировать их рейды.
Вторжение РПФ оказалось подарком судьбы для режима Хабьяриманы. Оно позволило ему укрепить свои позиции, разыграв этническую карту. Практически сразу же он развернул кампанию репрессий против тутси. Аресты начались уже 2 октября[48]. Тысячи людей оказались заключенными на стадионе в столичном квартале Ньямирамбо, где многим из них пришлось провести по нескольку месяцев[49]. Этих людей рассматривали как заложников: им заявили, что если войска мятежников подойдут к Кигали, все они будут убиты[50]. Общее число арестованных, согласно правительственному заявлению в середине апреля 1991 г., составило 8047[51], однако реальное их число, по-видимому, достигало 13 тыс.[52], причем 8 тыс. из них них были схвачены в Кигали и его окрестностях. Люди арестовывались без предъявления обвинений, просто по подозрению в симпатиях к мятежникам. Хотя правительство утверждало, что репрессии не проводились по этническому признаку, тем не менее приблизительно 75 % арестованных составляли тутси, в том числе многие представители элиты (врачи, бизнесмены, священники)[53]. «Меня привели сначала в президентский дворец, – вспоминал один из арестованных, – где чиновники спросили солдат, которые привели меня: “И он тоже?”, потому что я не был похож на тутси. Военные сказали: “Да!”, так как в моем удостоверении личности было написано, что я тутси»[54]. По словам схваченной 6 октября женщины тутси, солдаты, пришедшие к ней в дом, решили не арестовывать ее служанку, узнав, что она – хуту[55].
Под давлением западных стран и международных правозащитных организаций власти в конце 1990 г. – начале 1991 г. освободили 3 тыс. заключенных – тех, кому прежде никогда не предъявлялись какие-либо обвинения; остальные же вышли на свободу в конце марта – апреле 1991 г.[56] Однако, по крайней мере, несколько десятков человек погибли в результате пыток и избиений[57]. «Каждую ночь, – утверждал один арестованный, – произвольно выбирали двух мужчин и двух женщин, уводили и пытали. Сначала они кричали, но затем мы слышали лишь звуки ударов хлыста»[58]. «<Полицейские>, – свидетельствовала женщина, находившаяся в лагере жандармерии в Гикондо, – угрожали уморить нас голодом и приказывали нам глотать экскременты… Не было ни еды, ни питья, ни воды. Мы чувствовали себя так, будто мы уже покойники. Это было общее чувство. <…> В Гикондо был один мужчина, которого привязали к дереву, как козла, и ранили пулей. Он умер два дня спустя после ужасных страданий. Мы слышали его крики»[59].
Некоторые из арестованных, как интеллектуалы, так и крестьяне, и даже один десятилетний мальчик, были преданы Суду по делам государственной безопасности и приговорены к смертной казни (заменена в апреле 1991 г. пожизненным заключением) или различным срокам тюремного заключения (от 2,5 до 20 лет). Среди обвинений – вербовка в ряды РПФ, недонесение о случаях вербовки, запись в ряды РПФ, хранение кассет с песнями РПФ; некоторые из подсудимых заявляли, что их избивали, и они были вынуждены дать признательные показания[60].
Этническое насилие быстро распространилось и на региональный уровень. Уже в октябре 1990 г. в районе Кибирира в префектуре Гисеньи при поощрении властей местные хуту напали на тутси, убив около трехсот человек и вынудив несколько тысяч оставить свои дома, которые были разграблены и разрушены[61]. В конце января 1991 г. в Рухенгери полиция, военные, гражданские чиновники и простые хуту устроили «акцию возмездия» против багогве, одной из подгрупп тутси, в результате которой погибли более трехсот человек; многие багогве были ранены и ограблены[62].
Ознакомительная версия.
