именем.
Для того чтобы сбить с толку возможное расследование, я должен был сменить несколько адресов. Фактически, я провел в Германии целый год, занимаясь только изучением обстановки и обкаткой своей легенды.
До отъезда в Германию я ознакомился еще с одной информацией, которая имела для меня первостепенную важность. Она касалась структуры египетских спецслужб и контрразведывательного режима в стране.
Надо отметить, что уже с первых шагов режим Насера установил в стране обстановку тотальной шпиономании, которая постоянно нагнеталась. Разведывательные службы разрослись до невероятных масштабов. Существовала египетская военная разведывательная служба, которая занималась чисто военными вопросами армейской наземной и воздушной разведки. Помимо нее существовали еще две спецслужбы, которые пользовались огромным влиянием. Наиболее важная из них называлась «Мухабарат Эль-Амма», то есть Управление общей разведки (УОР). Кроме того, существовала «Мабахес Эль-Амма», или Тайная полиция. Управление общей разведки подчинялось непосредственно президенту и обладало почти неограниченными полномочиями. Оно могло без всякой официальной санкции арестовывать и пытать людей, конфисковывать их собственность и даже убивать неугодных режиму лиц. Полномочия и функции УОР нигде не были четко закреплены, и в руках диктатора это ведомство было ничем не контролируемым орудием произвола. Оно занималось разведкой и контрразведкой, выполняло многие чисто полицейские функции. Тайная полиция подчинялась министру внутренних дел и занималась вопросами внутренней безопасности, проверкой благонадежности государственных служащих и только в редких случаях занималась чисто уголовными расследованиями, которые входили в компетенцию обычной полиции.
Между этими двумя основными спецслужбами сохранялись натянутые отношения. Профессиональная ревность и стремление выслужиться перед руководством часто затрудняли их сотрудничество и даже простой обмен информацией. Были случаи, когда соперничающие службы прямо саботировали работу друг друга.
Каждая из спецслужб имела огромное число добровольных осведомителей. Практически каждый привратник, таксист, лавочник, официант или уличный нищий являлся реальным или потенциальным информатором полиции, который доносил на всех, с кем он вступал в контакт. Отказ от сотрудничества с полицией мог привести к потере работы и более серьезным последствиям. Через эту густую сеть осведомителей УОР и Тайная полиция могли контролировать деятельность любого человека. Понятно, что информация, полученная таким образом, не всегда соответствовала действительности. Нередко информаторы сами придумывали «сведения», чтобы добиться расположения полиции. В других случаях люди доносили друг на друга из чувства зависти или мести. Те, на кого поступал донос, арестовывались и подвергались пыткам без какой-либо проверки поступивших сведений.
Установка скрытых микрофонов и прослушивание телефонов практиковались в отношении всех европейцев без исключения. Хорошо помню, как я снял свою первую квартиру на улице Исмаила Мухаммеда в районе Замалек. На новоселье ко мне зашел вице-консул американского консульства. Он рассказал мне, что раньше занимал эту квартиру, и показал мне скрытый микрофон, установленный в моем телефонном аппарате. Я отключил этот микрофон, но на следующий день ко мне явился работник телефонной станции, который исправил «повреждение».
В другом случае мы с женой были приглашены в гости к голландцу по имени Ханк Венкебах, который служил в Египте генеральным директором нефтяной компании «Шелл». Когда мы зашли в его роскошную гостиную, он подвел нас к бару и со словами «Пока ничего не говорите» отодвинул в сторону большое зеркало за баром и показал нам скрытый микрофон. Он смачно выругался по-арабски и оторвал микрофон.
— Теперь мы можем поговорить спокойно, — сказал он, — но завтра кто-то поставит на это же самое место новый микрофон.
Во время пребывания в Египте мы с женой должны были постоянно помнить о скрытых микрофонах и периодически проверять нашу квартиру. Мы выработали набор кодовых фраз, которыми мы пользовались в разговорах дома для того, чтобы сбить с толку «слухачей». Так, например, мы всегда называли Израиль Швейцарией, а израильскую разведку дядюшкой Отто, радиопередача называлась прогулкой и так далее. Разговоры по важным и деликатным вопросам велись только на открытом воздухе, когда возможность подслушивания была полностью исключена.
Египетская служба внутренней безопасности была и остается одной из самых активных и жестоких спецслужб в мире. Без этого «всевидящего ока» система бы не выжила. Внешняя разведка Египта, с другой стороны, никогда не отличалась эффективностью. В ней всегда имелось подразделение, нацеленное на Израиль, подразделение, которое занималось подготовкой диверсантов для Адена, подразделение, в задачу которого входило похищение политических противников за рубежом и т. п. Огромные людские и финансовые ресурсы направлялись на подготовку заговоров и террористических актов видных политических деятелей, включая короля Саудовской Аравии Сауда, короля Иордании Хусейна, президента Туниса Бургибы, короля Ливии Идриса. Много сил и средств уходило на стимулирование революционного движения в арабских и африканских странах. Однако практические результаты работы УОР за рубежом во многих случаях приближались к нулю.
Деятельность службы внутренней контрразведки всегда оставалась для меня загадкой. Египет был наводнен не только своими собственными агентами, которые шпионили за своими собственными гражданами, но и буквально тысячами иностранных агентов, которые наблюдали за египетскими агентами, а также за государственными служащими и правительственными чиновниками вплоть до министров. Каир и даже Александрия были и продолжают оставаться гигантскими «разведывательными базарами». Каждый следит за каждым за деньги или по принуждению. Появившиеся в Египте германские авиаконструкторы и ракетчики прошли не только через руки египетской Тайной полиции, Военной разведки, Управления общей разведки, но также американского ЦРУ, британской СИС, израильской и многих других разведок. Но они были не единственными объектами внимания иностранных спецслужб. Все основные правительственные учреждения Египта были прямо-таки нашпигованы иностранной агентурой. Время от времени эти спецслужбы начинали «ухаживать» друг за другом. Офицеры ЦРУ приглашали офицеров УОР на ужин. На любом светском мероприятии высокого уровня всегда можно было лицезреть мирно беседующих другом с другом представителей ЦРУ, УОР и израильской разведки. Таков был мир, в который мне предстояло погрузиться, мир заговоров и контрзаговоров, утыканный глазами и ушами, от которых невозможно укрыться. Когда я готовился выехать в Германию, а оттуда в Каир, я только в самых общих чертах представлял себе, с какой многоголовой гидрой мне предстоит сразиться.
Год я провел в Германии, обкатывая свою легенду. Я играл роль националистически настроенного бывшего офицера вермахта, который весьма критически относился к новой Германии. Сначала я жил в Берлине, где вступил в местный конно-спортивный клуб, а затем переехал в Мюнхен. К концу декабря 1960 года я уже был готов приступить к выполнению второго этапа моего плана. На автомашине я отправился в Геную, а оттуда на пассажирском морском лайнере, первым классом, через шесть дней прибыл в Египет. Я выступал в роли богатого немецкого конезаводчика.
Я был рад оказаться наконец в Египте и приступить к работе, однако
