Когда-то мы были дружны с белыми, но вы сбили нас с толку своими кознями, и теперь, когда мы пришли на совет, вы сбиваете с толку друг друга. Почему вы не говорите и не ходите прямо ко всеобщему благу?
Мотавато (Черный Котел) — индейцам селения Медисин-Крик-Лодж
Весной 1866 г., в то время как Красное Облако готовился сражаться за долину реки Паудер, большое число бывших с ним и стосковавшихся по родине южных шайенов решили пойти летом на юг. Они хотели вновь охотиться на бизонов возле родной реки Смоки-Хилл, надеясь повидать своих старых друзей и родственников, ушедших с Черным Котлом за реку Арканзас. Среди них были Высокий Бизон, Белый Конь, Седая Борода, Бычий Медведь и другие предводители Собак. Великий военный предводитель Римский Нос тоже пошел с ними, а также оба брата-метисы Бент.
В долине Смоки-Хилл они обнаружили несколько групп молодых шайенов и арапахов, ускользнувших из лагерей Черного Котла и Маленького Ворона за рекой Арканзас. Они пришли в Канзас охотиться против воли своих вождей, которые, подписав договор 1865 г., отказались от племенных прав на свои прежние охотничьи угодья. Римский Нос и вожди Собак насмехались над этим договором; ни один из них не подписал его, и никто не признавал. Окрыленные свободой и независимостью в долине реки Паудер, они презирали вождей, своей подписью лишивших племя его земель.
Мало кто из возвратившихся изгнанников пошел на юг навестить людей Черного Котла. Среди этих немногих был Джордж Бент. Ему особенно хотелось повидать племянницу Черного Котла, Мэгпи. Вскоре после этой их встречи он сделал ее своей женой. Примкнув к Черному Котлу, Бент обнаружил, что старый друг южных шайенов Эдвард Уинкуп был теперь агентом их племени. «Это были счастливые дни для нас, — рассказывал впоследствии Джордж Бент. — Черный Котел был прекрасным человеком, и его очень уважали все, кто его знал».
Когда агент Уинкуп узнал о том, что Собаки вновь охотятся вдоль реки Смоки-Хилл, он поехал повидаться с их вождями и пытался убедить их подписать договор и присоединиться к Черному Котлу. Вожди наотрез отказались, сказав, что они никогда больше не покинут свою страну. Уинкуп предупредил их о том, что солдаты могут атаковать их, если они останутся в Канзасе, но вожди ответили, что они «будут жить или умрут в этих местах». Единственное, что они пообещали агенту, — это держать в руках своих юношей.
В конце лета до Собак дошли слухи об успехах Красного Облака в борьбе против солдат на реке Паудер. Если сиу и северные шайены могут вести войну и удерживать свою страну, отчего южные шайены и арапахи не могут сражаться и удерживать свою страну между Смоки-Хилл и Репабликан?
Много групп объединилось под общим предводительством Римского Носа, и вожди стали подумывать о том, как остановить движение на дороге вдоль реки Смоки-Хилл. Пока шайены были на севере, только что открытая почтовая линия прошла через центральную часть их лучших пастбищ. Цепочка почтовых станций внезапно возникла на всем протяжении реки Смоки-Хилл, и индейцы согласились, что станции нужно разрушить, если они хотят остановить движение дилижансов и обозов.
Как раз в это время разошлись жизненные пути Джорджа и Чарли Бентов. Джордж решил идти за Черным Котлом, а Чарли был пылким последователем Римского Носа. В октябре во время встречи со своим белым отцом в форте Зара Чарли, разъярившись, обвинил брата и отца в том, что те предали шайенов. После того как он пригрозил убить их обоих, его силой разоружили. (Чарли вновь примкнул к Собакам и возглавил несколько набегов на почтовые станции; в 1868 г. он был ранен, затем заразился малярией и умер на одной из стоянок шайенов.)
Поздней осенью 1866 г. Римский Нос с группой воинов посетил форт Уоллес и известил агента трансконтинентальной почтовой компании о том, что, если тот не прекратит движения дилижансов через их земли в течение пятнадцати дней, индейцы начнут нападать на них. Ранние снежные бури, однако, приостановили движение еще до того, как Римский Нос смог начать свои атаки; Собаки удовлетворились несколькими набегами на загоны скота при станциях. Готовясь к долгой зиме, Собаки решили устроить постоянный лагерь в Биг-Тимберс на реке Репабликан и там ожидать весны 1867 г.
Для того чтобы заработать немного денег этой зимой, Джордж Бент провел несколько недель с индейцами кайова, скупая у них одежду из шкур бизонов. Вернувшись в селение Черного Котла весной, он обнаружил, что все в лагере возбуждены слухами о большом соединении «синих мундиров», направляющемся на запад через степи Канзаса к форту Ларнед. Черный Котел созвал совет и сказал своему народу, что появление солдат не может сулить ничего, кроме бедствий; затем он приказал им укладываться и отправляться на юг, к реке Канейдиан. Вот почему вестники, посланные агентом Уинкупом, не могли найти Черного Котла до той поры, пока бедствия, безошибочно предсказанные вождем, уже не начались.
Гонцы Уинкупа разыскали большинство предводителей Собак, и четырнадцать из них согласились явиться в форт Ларнед и выслушать то, что генерал Хэнкок сочтет нужным им сказать. Высокий Бизон, Белый Конь, Седая Борода и Бычий Медведь принесли с собой на Пони-Крик около пятисот вигвамов, разбив большой лагерь в 35 милях от форта Ларнед, и затем после некоторого промедления из-за снежной бури поскакали в форт. На нескольких индейцах были длинные синие армейские мундиры, захваченные ими на севере, и они могли заметить, что генералу Хэнкоку это не по душе. На нем был такой же мундир с золотым шитьем на плечах и с блестящими медалями. Он принял их высокомерно и помпезно, продемонстрировав им мощь своего войска, которое насчитывало 1400 солдат, включая новый седьмой кавалерийский полк под командой Крепкого Зада Кастера. После того как генерал Хэнкок приказал своим артиллеристам выстрелить в их честь из нескольких пушек, индейцы решили называть его Громовым Старцем.
Хотя их друг Высокий Вождь Уинкуп присутствовал в форте, индейцы с самого начала отнеслись подозрительно к Громовому Старцу. Вместо того чтобы дождаться следующего дня и тогда уж начать разговор, он вызвал их на ночной совет. Индейцы сочли ночной совет дурным знаком.
«Я не вижу здесь многих вождей, — жаловался Хэнкок. — В чем дело? Мне многое нужно сказать индейцам, но я хочу говорить сразу со всеми… Завтра я приеду к вам в лагерь». Шайенам не понравились эти слова. В их лагере были женщины и дети, многие из них пережили ужасы при Санд-Крик три года назад. Не поведет ли вновь на них Громовой Старец 1400 солдат с их грохочущими пушками? Вожди сидели молча, и отсвет от костров играл на их угрюмых лицах. Они ждали, когда Хэнкок продолжит свою речь. «Я слышал, что очень многие индейцы хотят сражаться. Отлично, мы — здесь, и мы готовы к войне. Если вы за мир — вы знаете его условия. Если вы за войну — имейте в виду ее последствия». Он рассказал им о железной дороге. Индейцы слышали толки о ней, о железной колее, проходившей мимо форта Райли в направлении долины реки Смоки-Хилл.
«Белый человек идет сюда так быстро, что ничто не в состоянии остановить его, — похвалялся Хэнкок. — Он идет с востока, он идет с запада, подобно тому как огонь бежит по прерии при сильном ветре. Ничто не остановит его. Ибо белые — многочисленный народ, и он расширяет свои владения. Белым необходимо пространство, и с этим ничего не поделаешь. Те, кто находится на западном море, хотят поддерживать связь с теми, кто живет у восточного моря, потому они и строят дороги, тракты, железные дороги и телеграфные линии… Вы не должны позволять вашим юношам останавливать белых; вы должны держать ваших людей подальше от дорог… Мне больше нечего сказать. Я дождусь окончания вашего совета и посмотрю, хотите вы мира или войны».
Хэнкок сидел с выражением ожидания на лице, пока переводчик Договаривал его последние слова, но шайены продолжали молчать, глядя сквозь огонь костра на генерала и его офицеров. Наконец Высокий Бизон раскурил трубку, выдохнул дым и пустил трубку по кругу. Он поднялся, высвободил из-под черно-красного одеяла свою правую руку и протянул ее Громовому Старцу.
«Ты посылал за нами, — сказал Высокий Бизон, — и мы пришли… Мы никогда не делали белому человеку ничего дурного и теперь не хотим делать. Наш агент полковник Уинкуп сказал, чтобы мы встретились здесь с тобой. Если ты захочешь идти к Смоки-Хилл, ты можешь идти, можешь идти любой дорогой. Но когда мы выйдем на эту дорогу, твои юноши не должны стрелять в нас. Мы хотим быть друзьями с белым человеком… Ты сказал, что собираешься завтра в наше селение. Если ты придешь туда, мне нечего будет завтра добавить к сказанному сегодня. Я сказал все, что хотел сказать».
Громовой Старец поднялся, вновь приняв высокомерный вид. «Почему здесь нет Римского Носа?» — спросил он. Вожди пытались объяснить ему, что, хотя Римский Нос и могучий воин, он не является вождем, а лишь вожди были приглашены на совет.
