Разведка дотов наблюдением производилась в течение дня и утром на следующий день накануне штурма. Проходы в заграждениях были сделаны в ночь перед штурмом.
Артподготовка началась 21 апреля 1945 г. в 11. 00 и длилась полтора часа. По первому доту прямой наводкой вела огонь артиллерия 76-мм, 152-мм и одним орудием 203-мм, но безрезультатно. Ни пробоин, ни трещин в доте не было.
Штурм дота начался сразу же после артподготовки предварительной очисткой траншей от живой силы противника. Противник в траншеях был частично уничтожен, а оставшиеся в живых укрылись в огневых точках. Для подавления системы дота начали одновременно действовать две подгруппы саперов-штурмовиков и огнеметчиков. Каждый огнеметчик в паре с автоматчиком получали задачу подавить огневую точку в одной амбразуре. При огневой поддержке пехоты и под прикрытием непрерывного огня по амбразурам сопровождающих автоматчиков роксисты подползали к доту и производили огнеметание. В этот момент саперы-штурмовики подносили и укладывали ВВ. По окончании огнеметания и после отвода огнеметчиков в укрытие саперы-штурмовики производили подрыв дота.
После первого огнеметания использованные приборы сразу же менялись на заряженные, а выбывших из строя огнеметчиков пополняли из резерва. Огнеметание повторялось. Всего по амбразурам было произведено три очереди огнеметания с использованием 12 огнеметов. При этом резервные огнеметы находились от дота на расстоянии около 100 м. Столько же подрывов совершили саперы, в том числе два по 80 кг и один в 240 кг ВВ. Гарнизон дота из 35 человек, деморализованный огнеметанием и оглушенный взрывами, в 19. 30 этого же дня сдался в плен. Действиями подгрупп при штурме первого дота руководил командир огнеметной роты 38-го обро, но в отдельных случаях, при закладке ВВ и организации подрыва, саперами-штурмовиками руководил командир взвода 75-й ошисб. Стрелковые подразделения 460-го стрелкового корпуса, не имевшие возможности продвигаться вперед, в момент огнеметания поднялись и рывком преодолели первую полосу обороны противника и вышли в километре северо-восточнее Троппау.
Включение же отдельных батальонов ранцевых огнеметов в состав шисбр позволило не только комплексно решать задачи инженерного обеспечения штурма, но также рационально и эффективно их использовать. Специфика применения ранцевых огнеметов не позволяла их использование в больших количествах. В составе взвода и даже отделения огнеметчики действовали крайне редко, в основном по два-три и реже по четыре-шесть. При таком подходе к применению огнеметчиков именно командир и штаб шисбр могли наиболее верно спланировать и организовать их оптимальное использование и обеспечение всем необходимым. К тому же огнеметчики в составе штурмовых групп использовались совместно с саперами. Это позволило лучше обеспечить взаимодействие внутри штурмовых групп, подготовиться к штурму во время совместных тренировок.
Дальнейшая практика использования обро подтвердила правильность такого решения, поставив ранцевый огнемет и огнеметные подразделения в ряд необходимых составляющих проведения штурма[145].
В целом 1944 год характерен обобщением опыта и поиском оптимальных форм применения шисбр. Так, показные учения 16-й шисбр, проведенные на полигоне Военной академии имени М. В. Фрунзе во время сборов инженерных начальников Красной Армии, показали, что для успешного штурма долговременных огневых сооружений необходимы определенные условия. Прежде всего учения выявили необходимость централизованного руководства формированием и подготовкой штурмовых групп со стороны штаба стрелкового батальона. А для организации взаимодействия и сколачивания групп требовалось проведение не менее двух тренировочных занятий на местности, копирующей участок прорыва. Штурмовая группа должна получать задачу, имея в своем распоряжении для ее уяснения и разведки 3–4 часа светлого времени. При этом командир стрелкового полка должен был сам ставить группам задачи, командиры стрелковых батальонов – уточнять их при штурме переднего края, а командиры рот – решать эти задачи.
Применение штурмовых инженерно-саперных бригад стало в 1944 г. одним из первых предметов изучения для отдела по использованию опыта войны Генерального штаба Красной Армии[146]. В одном из номеров «Информационного бюллетеня» отдел поместил свои предварительные выводы об использовании шисбр в наступательных операциях и боях[147]. Отделом признавалось, что боевой опыт использования штурмовых инженерно-саперных частей нельзя считать достаточным, что в определенной степени объясняет ошибки в их применении при организации и осуществлении прорыва. Штурмовые инженерно-саперные бригады, по заключению отдела, являются весьма сильным средством для инженерного обеспечения прорыва пехотой укрепленной полосы противника, что в большинстве случаев при умелом использовании бригад обеспечит успех наступательного боя.
Полезность такого рода выводов Генерального штаба очевидна. Сопротивление противника было ожесточенным, а само построение его обороны становилось все более жестким, глубоко эшелонированным, насыщенным различного рода средствами сопротивления, что требовало тщательной подготовки, определенных навыков и мастерства прорыва[148]. В этой связи появилась настоятельная необходимость теоретически осмыслить накопленный опыт и получить практические рекомендации по прорыву обороны противника. Кроме проекта Полевого устава Красной Армии 1943 г. (ПУ-43) и его последующих вариантов, Генеральный штаб систематически готовил и оперативно доводил до войск в систематизированном обобщенном виде материал о боевых действиях по штурму и прорыву позиционной обороны противника, борьбе в укрепленных районах и инженерному обеспечению их прорыва.
В частности, излагая основное содержание практикуемого «Наставления по прорыву укрепленных районов», Управление по использованию опыта войны Генштаба приводило не только основы борьбы в УР, но и давало общую характеристику тем, с которыми войска Красной Армии будут иметь дело за границей СССР[149]. Несмотря на теоретический характер обобщения, Генеральным штабом был учтен опыт прорыва нашими войсками сильно укрепленных позиций полевого типа, причем в той степени, в которой он мог оказаться полезным для борьбы в УР.
Устройство УР противника в 1944–1945 гг. имело несколько вариантов: УР, включающие все элементы в виде заранее подготовленных полос; УР, имеющие только главную полосу обороны, оборудованную средствами долговременной и полевой фортификации, и полевые позиции в предполье; УР с главной полосой обороны по обводу старых крепостей, в которых вместо тыловой полосы имеется подготовленная к обороне крепость или большой населенный пункт[150]. Следует заметить, что последний вариант устройства УР довольно часто встречался на территории европейских государств и в Прибалтике.
Глубина полосы обеспечения могла достигать 15–20 км, а иногда и больше. Обычно она оборудовалась отдельными опорными пунктами, прикрытыми сильно развитыми противотанковыми и противопехотными препятствиями. Опорные пункты оборудовались главным образом в узлах дорог, в населенных пунктах и в дефиле.
Размещение опорных пунктов в главной полосе обороны было неравномерным как по фронту, так и в глубину. На отдельных направлениях они располагались в две, иногда в три линии, образуя тем самым узлы сопротивления. В общем глубина главной полосы обороны, оборудованной долговременными огневыми сооружениями, составляла 2–4 км, иногда ограничиваясь узкой полосой в 0, 5–1 км.
Из краткой характеристики устройства главной полосы обороны УР противника видно, что здесь наиболее полно сочетались все виды фортификационного оборудования местности, при этом долговременная и полевая системы укреплений приспосабливались к самостоятельному сопротивлению и в то же время тесно взаимодействовали друг с другом. Собственно, в этом и заключалась значительная сила сопротивления главной полосы обороны.
Вторая полоса обороны по своему устройству не отличалась от главной. Чаще всего вторая полоса обороны состояла из одной линии опорных пунктов или одной-двух траншей, то есть представляла собой оборудованную позициями полосу глубиной от 0, 5 до 1, 5 км.
Вторая полоса обороны в большинстве случаев устраивалась за каким-либо естественным препятствием – рекой, болотом, оврагами – или же на опушке лесного массива, что, естественно, увеличивало силу ее обороны. Удаление второй полосы от переднего края главной полосы составляло 10–15 км.
Третья полоса обороны устраивалась не всегда, но при ее оборудовании она состояла обычно из отдельных опорных пунктов или узлов сопротивления. Сплошного позиционного фронта обороны в этой полосе в большинстве случаев не было.
