Тут у рассказчика сразу – ушки на макушке – понимает, что монеты это времен Петра I и Екатерины, а стоимость каждой может достигать от двадцати до двухсот тысяч. И там их явно не с десяток – там целый клад. Такие монеты поштучно не валяются – они очень редкие и дорогие. И то, что во время огородных работ их находят, – это значит, что клад распаханный. Было предложение клад докопать.
Приехали семья кладоискателя и еще семья, которая в то место приглашала.
Место то было в низине, где много родников, оврагов и известняка. Рассказчик говорит, что сразу взял металлоискатель и пошел в огород. Около 20 монет он нашел просто россыпью и в конце концов обнаружил гнездо, где и был центр клада. Это была половинка горшка, из которого единым слипшимся комом торчали монеты. То ли от того, что пожар был, то ли из-за того, что грунтовые воды рядом и известняка полно. По самым примерным оценкам, клад тянул на несколько миллионов рублей. Там проглядывались монеты и Петра II, и Петра I, и т. д. – они стоили очень много.
Те монеты, которые нашли отдельно, – просто сложили. А те, которые слипшимся комом, хотели отдать специалисту, чтобы он их аккуратно разъединил. Потому что, если на монетке будет какой-то дефект, царапина, зазубрина – ее стоимость в разы уменьшается. Поэтому решили отдать это реставратору монет.
По договоренности каждой семье принадлежало 50% от стоимости клада. В конце концов, друзья. Торопиться не стали и решили предварительно отметить находку. Семьи, дети, шашлык, коньяк и все остальное.
Наотмечались так, что каждый, где упал, там и проснулся. Дети, конечно же, остались без присмотра.
А полгоршка с монетами замочили просто в тазу в обычной воде.
С утра рассказчик просыпается просто от нечеловеческого воя вперемежку с рыданиями. Не может понять, что это такое. С большой тяжелой головой он встал и пошел на этой вой. И то, что он увидел – было страшно. Не дай бог какому-нибудь кладоискателю увидеть такое в своей жизни.
Перед кладом на коленях сидел хозяин, который и позвал в это место, держался за голову, раскачивался из стороны в сторону и выл. На него смотрела куча ошалевших детишек. Человека 3–4 лет 7-11. В руках у детишек было долото, молоток, плоскогубцы, отвертка.
Все монетки были разъединены. И именно этими инструментами. Выдранные, вывернутые. Ком теперь представлял из себя отдельные монетки, но в виде месива. Этот ком был разбит молотком.
Стоимость каждой монетки упала до стоимости серебра, из которого они были отлиты. Рассказчик сказал, что его особо ничего не волнует. Забрал те 20 с небольшим монет, которые нашли по отдельности. Сказал, что это его часть. И рвя на себе волосы, покинул это теперь бедное и несчастное семейство, которое полдня назад было миллионерами, а сегодня уже такие же, как были раньше. Выбрать из тех монет было уже ничего нельзя.
Мы выслушали этот рассказ около костра и поняли, что наши обломы даже близко с этим не стояли.
Я пожелал ребятам удачи. Походил немного, поднял несколько «чешуек» и пошел обратно, где оставил машину. Подойдя к месту, я от души выругался. Ушлые местные разбили заднее стекло на моей «Ниве» и вытащили из салона все, включая коврики.
«Облом», – подумал я.
Есть такая примета – большой клад никогда не дается с первого раза. Это, можно сказать, аксиома, которую знает любой охотник за сокровищами. Ну, кроме новичков, конечно. Те свято уверены – купил прибор, взял лопату, и через день ты весь в золоте. Прямо «Трое из Простоквашино».
На самом деле примета эта практически не дает сбоев. Какой-нибудь горшочек с медью или серебром можно поднять, даже просто присмотревшись, по характерным признакам пропавшего жилья. Где люди жили, там и прятали. А вот с крупной «заначкой» так не выйдет. Можно получить детальнейшее описание, найти место, приехать с исправным прибором и полным комплектом оборудования, получить на месте подтверждение, порадоваться отличной погоде – и уехать ни с чем. А во второй раз приехать и взять его почти голыми руками. Не знаю, почему так, но проверено лично и неоднократно.
Эта история началась с того, что в журнале «Форбс» вышла статья про мою кладоискательскую контору, в которой я в очередной раз выступал в роли эксперта-консультанта. От таких предложений стараюсь не отказываться. Это только кажется, что охотники за сокровищами – люди нелюдимые, скрытные, боящиеся огласки. На самом деле нам постоянно приходится общаться. И чем больше ты знаешь людей, чем больше знают тебя, тем больше историй о кладах ты слышишь. Соответственно, процент вероятной удачи тоже повышается. Так что любая возможность бесплатной рекламы нам всегда на руку.
Через несколько дней после выхода статьи в моей конторе раздался телефонный звонок. Молодой, но напористый голос начал задавать вопросы – как мы работаем, на каких условиях и т. п. И не желаем ли мы посотрудничать. Посотрудничать мы всегда готовы, лишь бы дело было перспективное и интересное. Договорились о встрече.
На встречу я отправился с оптимизмом. Новый клиент – это всегда интересно. К тому же информацию о нас он узнал не в какой-нибудь желтушной прессе, а в журнале «Форбс». Это отчасти говорит о круге его интересов и в определенной степени о платежеспособности. Да и встречу он назначил в кафешке из разряда «чашка кофе по цене обеда на троих», что тоже о многом могло сказать.
Клиент появился минута в минуту. Приехал на хорошей машине, выглядел весьма презентабельно. Молодой, активный, речь правильная, уверенная, по разговору видно, что парень образованный. Назвался Димой. Даже по первому впечатлению понятно – дело серьезное. Это вам не бабка, которая звонит и рассказывает, что у нее на огороде Наполеон золото партии закопал, отняв его у Емельяна Пугачева.
У нас, кстати, есть два типа договора на услуги. Это почасовая работа и на долю от найденного. Почасовую мы выкатываем, когда уверены, что дело пустое, но клиент не желает ничего слышать. Многих это отрезвляет. А если клиент настаивает, что ж – его деньги, его проблемы. За ваши деньги любой каприз. Договор на долю не жесткий. Каждый раз доля оговаривается отдельно. Факторов много. Тут и вероятность находки, и сложность работ, и предполагаемый куш. Разумеется, мы стараемся выторговать себе побольше. Но решается всегда индивидуально. Понятно же, что 30% от миллиона – это больше, чем 50% от ста тысяч.
Но вернемся к разговору с Димой. Вот что он рассказал.
Родня его из «питерских». Ну, тех самых… Не знаю, есть ли у них домик в дачном кооперативе «Озеро», но с членами этого кооператива они знакомы лично и неформально – это точно. Так что у Димы все пути для бизнеса открыты. Бизнес у него, так сказать, диверсифицированный. Проще говоря, срубает деньги там, где получится, без особой системы. Там кабак откроет, тут автозаправку, здесь партию товара по хорошей цене перепродаст. К стратегическим позициям вроде нефти или металла его по молодости пока не подпускают. Дескать, потренируйся пока «на кошках».
Одной из таких «кошек» оказалась усадьба с необычным для Прибалтики почти армянским названием Варшкен, которую превратили в элитную базу отдыха. Усадьба эта старинная, немецкая, в Калининградской области, в паре километров от поселка Янтарный. Море неподалеку, природа – закачаешься. Рядом известный на весь мир карьер, где 90% российского янтаря добывается. В общем – рай. Пока туда едут калининградцы и люди из ближайших окрестностей. Но Дима хочет раскрутить Варшкен на общероссийский уровень, а в ближайшей перспективе выйти на мировой рынок. Все данные для этого имеются. Есть конюшня, большие территории, хозпостройки, бильярдная, сауна, мини-зоопарк, парк с огромными деревьями. Надо только немного поработать. Сейчас решили надстроить этаж, облагородить древние помещения, углубить подвал.
Я его слушал и скучал. Бизнес, конечно, – дело увлекательное. Но только для тех, кто им занимается. Для меня же что содержание гостиницы, что разведение цыплят, что торговля на бирже – скукота.
Наконец Дима смекнул, что я вот-вот засну, и перешел к делу. В свое время усадьба Варшкен являлась административным комплексом бывших немецких янтарных приисков. И построена по типичному восточно-прусскому проекту. Рядом есть еще несколько похожих усадеб. Вся эта Восточная Пруссия разбита на усадьбы. У каждой из них обязательно должен быть подвал, где когда-то хранились продукты, вино и т. д. А в Варшкене подвала нет.
Тут я встрепенулся. Это еще не было какой-то осознанной мыслью. Скорее предчувствие. Когда что-то не так, это всегда примета для нас. Это как обследуешь старый дом, во всех квартирах есть окошко вентиляции, а в одной нет.
Находишь это замурованное окошко, и почти наверняка там какая-то заначка. Короче, мне стало интересно. А после следующих слов Димы интерес только возрос.
