Подкрепление к Плевне из Стамбула через горные перевалы пробиться не смогло, и крепость сдалась 28 ноября 1877 года, исчерпав все оборонительные возможности. Русские войска к концу зимы подошли к Стамбулу, потеряв от болезней множество воинов. Султан запросил мир, но в итоге на Берлинском общеевропейском конгрессе его условия были изменены. Сербия и Румыния были объявлены независимыми королевствами, а заваленная десятками тысяч русских солдатских трупов Болгария разделена на две части, одна из которых осталась за властью Турции. Австро-Венгрия почему-то получила Боснию и Герцеговину. России достались взятые ей в Закавказье несколько крепостей и устье Дуная, потерянное в 1856 году. Сербия, Румыния и Болгария были очень недовольны Россией в июне 1878 года и между ними началось охлаждение. Даже Болгария быстро вышла из сферы русского влияния. Сама Российская империя не добилась поставленных в войне целей и осталась без союзников в международной изоляции. В самой России Балканская война и Берлинский конгресс вызвали огромное разочарование в стране. Революционное подполье рассказывало подданным об очевидной неспособности властей решать не только внутренние, но и внешние проблемы. Множество людей в империи хотели перемен и в России поднялась буря.
Земские собрания пяти губерний приняли резолюции о том, что власть должна дать подданным ту политическую свободу, которую получили освобожденные болгары. Студенты, требовавшие конституцию, изгонялись из университетов и массово ссылались. Полиция в Москве организовывала их избиения с помощью дворников и торговцев Охотного ряда. В июле 1877 года петербургский градоначальник Ф.Трепов, один из самых одиозных людей в окружении Александра II, приехал в Дом предварительного заключения. Более трех лет провели в заключении сотни народников, против большинства их которых не было никаких улик. Люди массово мучились в переполненных камерах, одиночках, в страшной духоте, антисанитарии, неподвижности, болели цингой, убивали себя. Для Трепова это было нормально. Он потребовал, чтобы при его присутствии заключенные массово снимали шапки столько раз, сколько его увидят. Осужденный на пятнадцать лет каторги за участие в демонстрации на Казанской площади не участвующий в ней А.Боголюбов-Емельянов не снял или не успел снять шапку перед Треповым, который сбил ее сам с беззащитного и невиновного человека и приказал его публично высечь. Варварство петербургского градоначальника вызвало беспорядки в тюрьме и эхом прокатилось по России. На этот раз негодование охватило все слои русского общества, возбужденного войной. Ситуация в империи накалялась и накалялась.
24 января 1878 года записавшаяся на прием к Ф.Трепову молодая девушка Вера Засулич выстрелом из револьвера ранила градоначальника, после выстрела не пыталась скрыться и была чуть не убита жандармами. В действовавших независимо от «Земли и воли» южных революционных группах тут же была написана и опубликована прокламация «Голос честных людей»: «уже настала фактическая борьба с этим подлым правительством». 30 января автор прокламации М.Ковальский оказал ожесточенное сопротивление задержавшим его жандармам, ранил несколько человек и в августе 1878 года был повешен. 1 февраля в Киеве был убит полицейский провокатор. 23 февраля стреляли в киевского прокурора М.Котляревского, любившего издеваться над задержанными, например, прилюдно раздевать догола беззащитных красивых девушек-курсисток, заподозренных в том, что дали свой адрес для получения писем подруге, знакомой с каким-то поднадзорным или ссыльным, а может и не с ссыльным. На юге начались перестрелки подпольщиков с полицией, в которых участвовали десятки человек. В марте 1878 года дело Засулич было передано в суд присяжных.
31 марта 1878 года вокруг здания петербургского суда собралась двухтысячная толпа, столичные газеты писали: «С нами творится какая-то галлюцинация, это вас, меня, всех, общество судят!». Вера Засулич сказала в своей спокойной манере: «Я решилась хотя бы ценой собственной гибели доказать, что нельзя быть уверенным в безнаказанности, надругаясь над человеческой личностью. Я не нашла, я не могла найти другого способа обратить внимание на истязания, которым был подвергнут в тюрьме Боголюбов. Я не видела другого способа. Страшно поднять руку на человека, но я находила, что должна была это сделать».
В семь часов вечера присяжные передали председателю суда А.Кони, у которого перед этим в Зимнем дворце требовали заранее написать обвинительный приговор, свой вердикт – «Засулич невиновна». А.Кони подтвердил решение присяжных и в зале суда и вокруг него раздался многотысячный восторженный рев: «Браво! Да здравствует суд присяжных!» Н а выходе из суда оправданную по закону Засулич попытались тут же арестовать жандармы, но молодежь ее отбила и спрятала. Действия власти по делу Засулич вызвали у множества людей негодование, переходившее в ненависть. Великий русский писатель Лев Толстой заявил, что это «правозвестие революции», Иван Тургенев публично сказал, что это «знамение времени, взбудоражившее Европу». Весь мир обсуждал удивительный процесс Веры Засулич. В окружении Александра II началась паника. Про Ф.Трепова стали распускать слухи, что он казнокрад-мздоимец-самодур и только поэтому в него стреляли. Назначавший такого человека петербургским градоначальником Александр II через три часа после выстрела лично посетил своего раненного слугу и не хотел, чтобы Вера Засулич была оправдана. При чем тут законность, если я самодержец! В результате Александр II получил личное моральное поражение, небывалое в русской истории. Подданные, даже настроенные совсем не оппозиционно, стали думать, что революционеры своими выстрелами защищают их права человека от произвола и насилия властей и такого опять еще не было в русской истории. Первый российский террористический акт произошел в защиту гражданских прав поруганной личности, за оскорбленную честь. С дверей полицейских участков и жандармских управлений вспотевшие дворники яростно соскабливали несоскабливаемые листовки: «Каждый, кто не за правительство, должен быть против него. Мы приглашаем учащуюся молодежь, приглашаем все партии, кроме партии кнута и палок, соединиться в одном общем и дружном натиске для получения наших издавна попираемых человеческих прав, для защиты своих свободолюбивых сограждан от адских казематов Петропавловской крепости, для защиты русского народа от поголовного разорения».
Дела о сопротивлении властям, об оскорблении начальников были переданы из судов присяжных в военные суды и особые совещания, политические дела фальсифицировались, немыслимые по жестокости приговоры стали еще суровее. В обществе нарастало озлобление. 25 мая 1878 года в Киеве зарезали жандармского офицера Г.Гейкинга, руководившего борьбой с революционным подпольем. Действия южных групп, не входивших в «Землю и волю» вызвали обсуждение проблемы терроризма в первой революционной партии. Газета «Земля и воля» писала и ее читали по всей России: «Главная масса наших сил должна работать в среде народа. Террористы – это не более, чем охранительный отряд, назначение которого оберегать этих работников от предательских ударов врагов». По мере роста репрессий властей поменялось и мнение о роли «дезорганизаторской группы» в партии. Вера Фигнер писала: «Если мирные средства для устранения произвола и насилий закрыты и все усилия к изменению положения дел оказываются бесплодными, то остается прибегнуть к физической силе, вооружившись кинжалом, револьвером и динамитом. Вот причина, по которой из мирных пропагандистов революционеры превратились в террористов».
На особом совещании Кабинета Министров, проведенном в день оправдания Веры Засулич, было решено искоренять крамолу с помощью административных, полицейских и судебных репрессий. Проводились обсуждения, сколько ударов розог достаточно для порки заключенных без различия пола – пятьдесят или сто. Главноуправляющий Третьим отделением и шеф жандармов генерал-адъютант Н.Мезенцев заявил, что социалисты заслуживают только суровую кару. В Харьковской губернии были созданы два каторжных централа для политических с ужасающим режимом пребывания. Выдающийся юрист А.Кони писал об окружении Александра II, поражаясь их тупости и бездарности – типичные царские слуги, незаконно, а монархопослушные, опасающиеся лишиться жалованья, готовые на любые компромиссы, бездушные и пустые царедворцы, лакеи государя, но не слуги своей страны, дрожащие перед каждым докладным днем, читающие только «Полицейские ведомости» и делающие в слове из трех букв четыре ошибки, несведущие и безнравственные хищники, бездушные рабы власти. В вакханалии беззакония в империи землевольцы вместо слов «пропаганда, агитация, просвещение» стали говорить «кинжал, револьвер, месть». На юге империи активно действовала «группа бунтарей» во главе с В.Осинским и Д.Лизогубом. Южане при задержаниях полицией перестали сдаваться без сопротивления, отстреливались до последней возможности. Южные террористы стали называть себя Исполнительным комитетом социально-революционной партии. На его листовках стояла овальная печать с перекрещенными кинжалом, топором и револьвером.
