В любом случае осенью 1938 г. Франция, Чехословакия и СССР обладали вооруженными силами, способными нанести поражение Германии. Причем следует учитывать, что кризис носил преимущественно политический характер и твердой позиции Англии и Франции вполне было достаточно для того чтобы остановить Германию. Если же говорить о чисто военной стороне проблемы, то следует помнить, что угроза войны была со стороны Германии явным блефом. Как признавал после войны генерал А. Йодль, "нечего было и думать, что с 5 боевыми и 7 резервными дивизиями мы могли удержать западные укрепления, представлявшие собой всего лишь обширный строительный участок, имея против себя сотню французских дивизий. С военной точки зрения это было невозможно"403 .
По свидетельству генерала В. Кейтеля, "мы были страшно рады, что дело не дошло до военных операций, ибо на протяжении всего подготовительного периода мы всегда считали, что средства, которыми мы располагаем для наступления на пограничные укрепления Чехословакии, недостаточны. С чисто военной точки зрения мы были недостаточно сильны, чтобы предпринять наступление, связанное с прорывом пограничных укреплений: у нас не было технических средств для такого наступления"404 . Генерал считал, что "если бы Даладье и Чемберлен заявили в Мюнхене: "Мы выступим", мы ни в коем случае не приняли бы военных мер", поскольку "к этому времени, мы не осуществили никаких стратегических или тактических приготовлений"405 . Вступление германских войск в Чехословакию в октябре 1938 г. показало, что они были совершенно не готовы к серьезным боям. В районе Карловых Вар Гитлер и генерал Рейхенау смогли осмотреть чешские укрепления. Убедившись в их отменном качестве, Гитлер справедливо заявил, что "прочность бетона не играет никакой роли, если слаба сила воли"406 .
Выбор стратегии
Как только завершилась реализация Мюнхенского соглашения, Германия 24 октября 1938 г. предложила Польше урегулировать проблемы Данцига и "польского коридора" на основе сотрудничества в рамках Антикоминтерновского пакта. Варшаве предлагалось согласиться с включением Данцига в состав Третьего рейха, разрешить постройку экстерриториальных шоссейной и железной дорог через "польский коридор" и вступить в Антикоминтерновский пакт. Со своей стороны Германия была готова продлить на 25 лет соглашение от 1934 г. и гарантировать существующие германо-польские границы. Тем самым Германия решила бы для себя задачу тылового прикрытия с Востока (в том числе и от СССР) в предвидении окончательной оккупации Чехословакии, частично ревизовала бы свою восточную границу, установленную в 1919 г., и значительно упрочила бы свои позиции в Восточной Европе407 . В это же время в Варшаве разрабатывались планы совместного с Румынией решения "украинского вопроса" путем отторжения Украинской ССР от Советского Союза и активизации антисоветской политики в Закавказье. Любили польские руководители порассуждать и о слабости Советской России408 .
Со своей стороны Москва всячески стремилась расколоть складывавшийся в ходе чехословацкого кризиса германо-польский тандем. 8 октября польскому послу в Москве было заявлено, что СССР не отказывается "от мирного сотрудничества с любым государством"409 . Получив этот намек, Польша, продолжавшая свою традиционную политику балансирования между Берлином и Москвой, 20-22 октября начала зондаж СССР на предмет нормализации советско-польских отношений, обострившихся в период Чехословацкого кризиса летом 1938 г. 4 ноября Москва предложила подписать коммюнике о нормализации отношений, которое после консультаций и было подписано 27 ноября. Подготовка этого коммюнике породила в Москве надежды на то, что "в случае нужды Польша протянет руку за помощью и к Советскому Союзу"410 . Конечно, в данном случае советская сторона под влиянием момента выдавала желаемое за действительное, так как Польша ни при каких обстоятельствах не собиралась обращаться за помощью к СССР. Это стало очевидно сразу же после подписания советско-польского коммюнике.
Если Москва старалась создать впечатление об антигерманской направленности этого документа, то Варшава преследовала прямо противоположную цель411 . Уже 28 ноября Польша уведомила Германию, что эта декларация распространяется лишь на двусторонние советско-польские отношения и не направлена на привлечение СССР к решению европейских проблем. Вместе с тем польское руководство опасалось, что слишком тесное сближение с Германией может привести к утрате возможности проведения независимой внешней политики, поэтому, несмотря на неоднократные обсуждения германских предложений в октябре 1938 - январе 1939 г., Берлин так и не получил желаемого ответа, хотя, видимо, по мнению Гитлера, первоначально достижение согласия Варшавы считалось почти решенным делом412 . Хотя в Варшаве при определенных условиях не исключалось создание германо-польско-японского военного союза с антисоветской направленностью, позиция Польши осложнялась наличием германо-польских проблем. Кроме того, сама Германия пока не ставила своей целью войну с СССР, а, готовясь к захвату Чехословакии, была заинтересована в нейтрализации Польши и невмешательстве Англии и Франции, для воздействия на которые вновь использовалась антисоветская риторика. Не случайно Берлин санкционировал кампанию в прессе относительно планов создания "Великой Украины" под германским протекторатом, что было с пониманием встречено в Лондоне и Париже. Этой же цели способствовала франко-германская декларация о ненападении и консультации от 6 декабря 1938 г. и предпринятые в январе 1939 г. новые попытки добиться положительного ответа Варшавы на германские предложения.
Польское руководство было согласно на определенные уступки в вопросе о Данциге лишь в обмен на ответные шаги Германии, но не желало становиться сателитом Берлина. Неуступчивость Польши привела к тому, что германское руководство стало склоняться к мысли о необходимости военного решения польской проблемы в определенных условиях413 . Визит Бека в Берлин 5-6 января 1939 г. показал польскому руководству, что неприемлимые для него германские условия являются стратегической линией Берлина. Пока формально переговоры были отложены. В итоге Варшава решила вновь прибегнуть к тактике лавирования на международной арене, не учитывая, что ситуация в Европе существенно изменилась. Начавшиеся еще в декабре 1938 г. зондажи на предмет заключения торгового договора с СССР переросли в январе 1939 г. в переговоры, завершившиеся 19 февраля подписанием первого в истории советско-польского торгового договора414 . Видимо, в этот момент обе стороны решили продемонстрировать определенный уровень контактов и, хотя не все экономические вопросы были согласованы, документ все же был подписан. Однако по мере нарастания трудностей в германо-польских отношениях и Москва, и Варшава стали склоняться к отказу от демонстрации сотрудничества.
Тем временем Англия и Франция надеялись закрепить и продолжить процесс контролируемых ими изменений на континенте, чтобы на этой основе консолидировать европейские великие державы. Англо-германские и франко-германские отношения были несколько омрачены ноябрьскими еврейскими погромами в Германии и появившимися в январе 1939 г. слухами о подготовке германского удара по Голландии. Все это вынуждало Англию и Францию координировать свою политику, ускорить модернизацию своих вооруженных сил, поддерживать контакты с СССР и одновременно добиваться всеобъемлющего соглашения с Германей в духе Мюнхена. Как показали секретные экономические англо-германские переговоры в октябре 1938 - марте 1939 г., перспектива широкого экономического соглашения двух стран была вполне реальной. Особенно наглядно это проявилось в ходе экономических переговоров в Дюссельдорфе 15-16 марта 1939 г., окончившихся подписанием картельного соглашения представителями промышленности обеих стран. С октября 1938 г. Франция также активизировала процесс сближения с Германией, что было поддержано Англией. Лондон и Париж в принципе не исключали признания Восточной Европы зоной германского влияния при условии устранения для себя германской угрозы и прекращения односторонних экспансионистских действий Берлина. По мнению английского руководства, это открывало перспективу для дальнейшего движения к всеобъемлющему соглашению Англии, Франции, Германии и Италии415 .
Исходя из этих общих соображений и продолжая политику балансирования между Западом и Востоком, германское руководство с осени 1938 г. стало постепенно добиваться нормализации отношений с СССР. 19 декабря 1938 г. без всяких проволочек был продлен на 1939 г. советско-германский торговый договор. 22 декабря Берлин предложил СССР возобновить переговоры о 200-миллионном кредите, намекнув на необходимость общей нормализации отношений. Опасаясь германо-польского сближения в результате визита министра иностранных дел Польши Ю. Бека в Германию 5-6 января 1939 г., советская сторона 11 января согласилась начать экономические переговоры, а на следующий день Гитлер несколько минут побеседовал на дипломатическом приеме с советским полпредом, что стало сенсацией в дипломатических кругах. Тем самым Германия пыталась оказать давление на Англию, Францию и Польшу, вынудив их к уступкам, намеками на возможность дальнейшего развития контактов с СССР416 .
