Когда Дикси отправлялась куда-нибудь на другой конец долины, Кеневен неизменно сопровождал ее, а Рио с Огненным стали друзьями. Несмотря на то, что те трое совсем не давали о себе знать, на душе у Кеневена было неспокойно.
- Билл, - сказала ему как-то Дикси, - ты обещал показать мне тот кратер. Почему бы нам не отправиться туда сегодня?
Он ответил не сразу, с беспокойством вспоминая о тропе, ведущей через завалы лавы.
- Ты знаешь, это место действует на меня угнетающе, - призался он. Не успею я еще добраться туда, а мне уже хочется поскорее повернуть обратно. Скалы в ущелье так нависают над головой, что просто-таки душа в пятки уходит. Если какая-нибудь из тех глыб сорвется вниз, пока мы будем там, то обратно, скорее всего, нам с тобой будет уже не выбраться.
- Но ведь мы будем вместе! - напомнила она.
- Звучит, конечно, заманчиво, - согласился он, - но мне не хотелось бы, чтобы ты провела в том каменном мешке остаток своих дней. По крайней мере за его пределами у тебя есть возможность время от времени видеться с кем-то еще, помимо меня.
- Ну, пожалуйста, Билл! Ведь ты сам столько раз бывал там! А Ролли говорил мне, как там все здорово и вообще красиво. А мне так хочется увидеть ледяные пещеры.
Земля под ними загудела, и откуда-то из глубины горы послышался глухой рокот. Они переглянулись.
- Сейчас я к этому уже привык, - признался он. - Но когда я услышал это в первый раз, то порядком испугался. Когда мы переедем в этот дом, нужно будет поставить забор вокруг провалов. Все это очень опасно.
- Я знаю. С тех пор, как ты рассказал мне о той ужасной пещере, я все время думаю, как, должно быть, страшно оказаться там в западне, если вдруг, например, нога застрянет между камней, или случится что-либо еще в этом роде. Какой кошмар!
- Это будет конец! - мрачно согласился Кеневен. - Когда гейзер - или что там еще может быть - начинает бить, то иногда вместе с водой вылетают камни весом фунтов по пятьдесят-шестьдесят, и они тарахтят о стенки пещеры, словно семечки в перезрелой тыкве. И даже застревать ногой между камней совсем не обязательно. Стоит лишь пройти несколько лишних шагов вглубь пещеры, подальше от выхода. И тогда пути назад уже нет!
Они ехали рядом, спускаясь с вершины горы, и разговаривали, а стройные стволы осин по обеим сторонам от тропы были похожи на изящные гипсовые колонны. Землю устилал мягкий золотистый ковер из опавшей листвы, листья кружились в воздухе, тихо ложась на землю.
В том месте, где тропа становилась шире, Дикси остановилась, чтобы взглянуть на расстилавшуюся внизу долину.
- Это было, как кошмарный сон, - неожиданно сказала она вслух. - Я имею в виду, когда приехал Стар. Мы с Томом были счастливы на том ранчо, для нас это было настоящее счастье. Мы работали наравне со всеми, что-то строили, обживались и каждый день узнавали что-то новое о Западе. Тому нравилось работать с животными, особенно с лошадьми. И вот, когда казалось, что счастливей нас нет никого на свете, на ранчо приехал Стар Левитт. Ты даже не можешь себе представить, каким ударом это было для нас. Ведь мы были уверены, что весь этот кошмар остался в прошлом и был забыт раз и навсегда. Наш брат, самый старший в семье, в свое время отправился в Мексику, там связался с какой-то девкой и пристрастился к наркотикам. Он всегда был любимцем отца, его гордостью, и мы все его тоже очень любили, но вся беда в том, что Ральф был слабовольным, и уговорить его ничего не стоило. Левитт вцепился в него мертвой хваткой, чтобы от его имени переправлять наркотики в Штаты и затем торговать ими здесь. У отца было слабое сердце, и он подолгу болел. И лишь две вещи еще как-то помогали ему держаться на этом свете: чувство гордости за свою семью и его дети. Вообще-то, олицетворением и того и другого для него был Ральф. Мы знали о том, что случилось с ним в Мексике, и о том, что он связался со Старом Левиттом, но отцу об этом ничего не говорили. А позднее, когда Ральф погиб, нам удалось скрыть от него все подробности той истории. Мы знали, что такого потрясения и позора он не переживет, и что даже если ему и удастся выжить, то последние его годы будут отравлены ядом стыда и бесчестия. А он был хорошим отцом для всех нас. Конечно, это было глупо с нашей стороны, но ведь не всегда угадаешь, как поступить в подобной ситуации, и порой нерешительность может сыграть самую губительную роль. Стар приехал на ранчо и приветствовал так, словно мы были его самыми близкими друзьями, с которыми он, наконец, вновь встретился после долгой разлуки. Тогда он сказал нам, что ему необходимо на пару месяцев обосноваться на нашем ранчо, чтобы использовать его, как рабочую базу. Он сказал, что с наркотиками покончено раз и навсегда, и что теперь он решил полностью посвятить себя занятиям скотоводством. Он обещал, что подержит свое стадо у нас на рачно всего пару месяцев, а затем уедет. Если бы мы не позволили ему тогда остаться, то он грозился отправиться к нашему отцу, чтобы поставить его в известность о случившемся, рассказав все, вплоть до самых мельчайших подробностей. Конечно, это было глупо с нашей стороны, но мы не знали, что делать. А уж потом, ближе к делу, от нас уже ничего не зависело. Вместе с ним приехал Эммет Чабб. И еще Керб Даль, и, конечно, этот Тернер. Несколько часов спустя, подъехали Войль, Толмен и еще кто-то из их людей. Он попросту вселился в наш дом, начал всем заправлять, прогнал наших работников, а мы сами оказались заложниками на собственном ранчо. Нам не позволялось самовольно высунуть нос из собственного дома, только в сопровождении кого-нибудь из них. Кто-нибудь один из нас должен был всегда оставаться на ранчо, "чтобы не было соблазну наделать глупостей", как об этом обычно выражался сам Стар. Пог и Рейнолдс были заняты тем, что изо всех сил старались извести друг друга, но они и сами, если и были в чем-то лучше этих бандитов, то совсем не намного. И до твоего приезда сюда, мы были здесь одни. Совсем одни.
- Думаешь, я не знал этого? - заметил Кеневен. - Когда я впервые прослышал об этом месте и начал выяснять, что к чему, то обнаружил, что честных людей в этой долине проживает меньше, чем где-либо еще, где до этого мне приходилось бывать. А те немногие порядочные граждане, которые еще не совсем перевелись в этим местах, бессильны что-либо изменить, сидя на своих крохотных клочках земли или занимаясь мелким бизнесом, а представители закона были здесь очень редкими гостями.
- Пожив у нас несколько недель, Стар решил остаться. Он был неглуп и понимал, что вечно так продолжаться не может. Он понимал, что происходит между Погом и Рейнолдсом, и решил, что это неплохой шанс для того, чтобы заполучить в свои руки власть и богатство. И когда мы уже надеялись, что осталось потерпеть еще совсем немного, и потом мы избавимся от него, он решил остаться.
Еще какое-то время они ехали в молчании, и единственным звуком, нарушавшим безмолвие, был цокот лошадиных копыт. И тут совершенно внезапно они оказались напротив входа в ущелье, ведущего на дно кратера.
Дикси рассмеялась.
- Ладно, Билл! Раз уж мы все равно оказались здесь поблизости, то почему бы нам не заглянуть туда? Ты же сам говорил, что мы успели бы вернуться засветло!
Немного поколебавшись, он затем направил Рио в сторону ущелья.
- Ладно, - сказал он. - Будь по-твоему.
И все же он был совсем не в восторге от подобной затеи. И взглянув вверх, на отвесные скалы, склоны которых сходились почти вплотную в вышине над тропой, она нравилась ему все меньше и меньше.
У него не было никакого желания оказаться в ловушке, тем более в такой, откуда не существует никакого иного выхода.
Даже Дикси притихла, проехав между высокими стенами темного ущелья. Здесь на них веяло холодным ветром, но она не знала, действительно ли то был ветер, или в душе у нее вызывают дрожь эти черные скалы.
Рио, обычно радостно скачущий вперед навстречу приключениям, шел вперед очень неохотно. Но как бы там ни было, а они уже были в ущелье, уезжая все дальше и дальше в темноту потайной тропы.
Все звуки большого мира остались позади, и теперь им была видна лишь узкая полоска неба. Кеневен тихонько выругался... он проклинал себя за то, что проявил такое малодушие и позволил ей уговорить себя. Он взглянул вверх, где каменные склоны словно смыкались у него над головой, подобно пасти огромного монстра.
ГЛАВА 18
Для всадника, с того момнета, как его конь вошел в узкую расселину, пути назад уже не было, и не оставалось ничего иного, как ехать вперед. Почти на всем своем протяжении ущелье оставалось настолько узким, что в нем не было места, где можно было бы повернуть коня вспять. Когда они, наконец, оказались в самом низу, где когда-то давным-давно в результате землятресения или некоего другого чудовищного катаклизма стена горного кряжа на краю кратера оказалась расколотой до самого основания, Кеневен указал на огромные глыбы, нависшие над тропой.
