Красная гвардия. Из этих разрозненных частей Троцкий создаст ту самую легендарную Красную армию
Еще раз повторяю: на дворе – осень 1924 года. Механизм, который мы привыкли целиком и полностью отождествлять с репрессиями следующего десятилетия, уже полностью отлажен. Просто не все тогда понимали, что вслед за моральной ликвидацией неугодных скоро начнется и физическое их устранение. Партийная бюрократия привычно все единодушно одобрит, и обыватель на многочисленных митингах и собраниях подтвердит свою преданность общей идее. Тем более что она проста и понятна любой аудитории: все и всегда делал один Ленин. Иногда ему, конечно, немного помогал Сталин. Например, Деникина и Колчака титаны громили вдвоем. Но в целом Ильич бы и один управился.
Чтобы никто не смел сомневаться в такой единственно верной исторической правде, был немедленно мобилизован на важнейшую государственную работу бывший член Реввоенсовета Первой конной армии Бубнов. К Троцкому он относился понятно как. Возглавив политическое управление РККА, он проявил себя во всей красе. Трудился не покладая рук. Начал, разумеется, с главного. Молниеносно Бубновым был составлен и одобрен на самом верху сборник «Ленин и Красная армия». Поступили с подлинно большевистской смекалкой. Сначала отстранили от работы всех, кто позволял себе помнить о вкладе Троцкого в создание армии. Потом изыскали ленинские выписки из богатого теоретического наследия Клаузевица, снабдили их многочисленными записками товарищам по партии и директивами губернским комиссарам, и результат вышел превосходный – не придерешься. Никто больше не смел спорить о решающем вкладе Ленина в защиту республики от белогвардейских полчищ.
Но это было только начало большого и долгого пути. Бубнов пришел всерьез и надолго. Он в значительной степени обогатил скудный лексикон красноармейцев пока еще непривычными для них лозунгами «Помнить, любить и изучать Ильича» и «Партия не позволит извращать великое учение». Каждый должен был быть одухотворен подлинной большевистской правдой, если не хотел оказаться в позорном ряду отщепенцев от генеральной линии партии. За это пока еще не расстреливали, но неприятные последствия гарантировались.
Троцкий в борьбу за свою роль в русской революции не вступил. Напротив, попросил освободить его от должности наркома, что коварный Сталин с нескрываемым удовольствием и исполнил. На место Троцкого торжественно заступил Фрунзе. А дальше будущий великий учитель всего советского народа делает гениальный ход: он увеличивает финансирование армии. Дело в том, что по итогам Гражданской войны и военного коммунизма РККА была в шаге от нищеты. Иосиф Виссарионович, хитро прищурившись, выделил дополнительные ассигнования, чтобы повысить жалованье всему комсоставу. Нужно ли объяснять, что после этого большинство красных командиров воспылало поистине сыновней любовью к вождю родной коммунистической партии?
Не забывали и о борьбе с товарищем Троцким. Войска получили циркуляр политуправления РККА с призывом внимательно отнестись к искоренению и разоблачению опасных для пролетарского государства тенденций. Снимаемых с постов сторонников Льва Давидовича в расстрельный подвал пока не волокли – социалистическая законность не позволяла. Их массово отправляли на хозяйственную или дипломатическую работу. С глаз долой, но и из сердца не вон. Придет время, и о них вспомнят. У будущего генералиссимуса Сталина память была – дай Бог каждому. Никого и никогда не забывал.
Вообще, передвижение сторонников Троцкого по различным должностям в те годы – тема интереснейшая. Куда только не заносило рыцарей революции!
Они все могли, на любом поприще они находили применение своим разносторонним дарованиям. Взять, например, бывшего заместителя председателя Реввоенсовета республики товарища Склянского. Вы ни за что не догадаетесь, чем он занялся! Ладно, не буду мучить понапрасну. Эфраим Маркович стал председателем треста «Моссукно». Прочувствовали всю мощь? Но это еще не все. Арестовывавший Временное правительство Антонов-Овсеенко отправился полпредом в Чехословакию, хотя не имел ни малейшего представления об этой непростой сфере деятельности. А вождь червонного казачества товарищ Примаков поехал в Китай – передавать свой богатый опыт борьбы с контрреволюцией местным карбонариям.
Это, кстати, было вполне обычной практикой для той эпохи. Куда только не забрасывал верную ленинскую гвардию рабоче-крестьянский долг! Бригадный комиссар Фрумин был начальником Государственного центрального института физической культуры, а дивизионный комиссар Кальпус трудился заместителем председателя Комитета по делам физкультуры и спорта при Совнаркоме СССР. Дивизионный интендант Берзин работал директором треста «Дальстрой», а известный чекист Фриновский был отправлен развивать Военно-морской флот. За любую работу готовы были взяться. Правда, зачастую это приводило к плачевным результатам.
Но мало просто изгнать из армии всех сторонников Троцкого, отправить на новые участки борьбы за пролетарское счастье и подобрать им достойную замену. Нужно возвеличить и нового руководителя, чтобы его престиж смотрелся не совсем уж бледно на фоне Ленина. Согласимся, задача не самая простая. Рядом с почившим вождем товарищ Сталин в то время смотрелся довольно бледно. Но нет такой задачи, которую не способен решить пытливый ум. Фрунзе с этой точки зрения подходил идеально. До революции в активе этого старого большевика имелось два смертных приговора. За каждый из них он расплатился сполна с ненавистным ему режимом, последовательно сокрушив войска Колчака и Врангеля. Боевой путь Михаила Васильевича стал обязательным к изучению в молодой Рабоче-крестьянской красной армии.
Фрунзе прочно занял заслуженное место среди большевистских вождей. Ему посвящали множество статей, в которых называли не иначе как виднейшим красным командиром и даже великим теоретиком военного строительства. Немного переусердствовали в похвалах, но так и задача стояла непростая. Ведь помимо восхваления Фрунзе непременно следовало постоянно подчеркивать, что его взгляды были прогрессивнее позиций Троцкого. Доля истины в этом, безусловно, присутствовала.
Фрунзе мечтал подарить человечеству новую теорию военного искусства. И не простую теорию, а настоящую пролетарскую, без посторонних примесей. Чтобы у буржуев кровь холодела от одного только взгляда на этот трактат. Чтобы просыпался недобитый помещик в холодном поту и понимал – дни его сочтены. Так, собственно, и вышло. Во всем мире вздрогнули, когда получил известность следующий пассаж: «Между нашим пролетарским государством и всем остальным буржуазным миром может быть только одно состояние долгой, упорной, отчаянной войны не на живот, а на смерть. Ходом исторического революционного процесса рабочий класс будет вынужден перейти к нападению, когда сложится благоприятная обстановка».
Что мы видим? Все та же мечта о мировой революции, только в иной, нежели у Троцкого, трактовке. Если создатель Рабоче-крестьянской красной армии считал, что подъем производства в России может начаться только после полной победы пролетариата во всех странах, то его сменщик, напротив, призывал сначала создать в СССР военно-промышленную базу, и только потом переходить к экспансии. Сталин, разумеется, был целиком и полностью за второй вариант. Ему, в отличие от Троцкого, спалось пока относительно спокойно без лицезрения рейдов Первой конной армии по Парагваю или Аравийскому полуострову.
Доктрина Фрунзе, разумеется, получила полное и всеобщее одобрение политического руководства молодой советской страны. Но воплощать ее в жизнь пришлось уже совершенно другим людям. Победитель Колчака и Врангеля странным образом погибнет на операционном столе. Причем сразу же после получения записки от Сталина: «Дружок! Был сегодня в 5 часов вечера (я и Микоян). Хотели к тебе зайти – не пустили, язва. Мы вынуждены были покориться силе. Не скучай, голубчик мой. Привет. Мы еще придем. Коба».
И. В. Сталин и К. Е. Ворошилов.
После смерти Ленина они станут официальными создателями Красной армии
Разумеется, тут же поползли слухи. Гуляют они и сегодня. Дурь за почти 100 лет никак не выветрится. Простой вопрос: а зачем Сталину ликвидировать Фрунзе, который и так был более чем лоялен и активно продвигал в Рабоче-крестьянской красной армии позицию именно Иосифа Виссарионовича? А за тем, ответит мне иной либеральный ум, чтобы поставить на место наркома еще более преданного Ворошилова. Согласимся, это плодотворная дебютная идея, как сказал бы Остап Бендер. Тем более что тот самый 1925 год ознаменовался чередой странных смертей видных партийных функционеров.
