Эта утечка информации способствовала тому, что правительство Свободного государства в 1925 году поспешно заключило соглашение с Британией, признав существующую границу в обмен на погашение части ирландского долга. Крейг и юнионисты, без сомнения, выиграли вчистую, ибо соглашение разоблачало непопулярного у юнионистов советника по делам Ирландии. Крейг высказался за совместные заседания кабинета со Свободным государством, однако соперничающие главы государств до 1965 года так и не встретились. Какими бы ни были устремления националистов, граница в этот период осталась незыблемой.
Тревога юнионистов не унялась, особенно после победы де Валера на выборах 1932 года: все знали о его мечте объединить Ирландию. Страхи оправдались, когда в 1937 году де Валера опубликовал конституцию, объявившую суверенитет всей Ирландии. Вторая статья конституции, гласившая что «национальная территория занимает весь остров Ирландия, вместе с соседними островами и территориальными морями», доказала большинству юнионистов, что с дублинским правительством у них нет ничего общего. «Особое положение», закрепленное за католической церковью в той же самой конституции, явилось дальнейшим доказательством того, что «отечественное правление — это римское правление».
Конституционное развитие на юге совершалось на фоне экономической депрессии на севере. На протяжении 1920-х и 1930-х годов безработица в шести графствах составляла около 25 процентов, но нужда не привела рабочих (протестантов и католиков) к объединению. Краткосрочное исключение — 1932 год, когда протесты против несправедливых пособий по безработице вызвали мятежи, в которых приняли участие и католики и протестанты. Во время волнений погибли два человека. Однако тогда же последовало избрание первого правительства Свободного государства с де Валера во главе, вызвавшего подозрения протестантов в отношении политики юга страны, и волнения 1932 года остались первым и единственным примером совместных действий католиков и протестантов на фоне непримиримого раскола.
Экономическая ситуация на севере все 1930-е годы оставалась тяжелой, и Лайонс признал относительную бедность Ольстера по сравнению с другими территориями Объединенного королевства. Правительственный доклад 1937 года констатировал, что люди в провинции, «по большей части, проживают в домах, мало пригодных для жилья». Младенческая и материнская смертность в Ольстере была выше, чем где-либо еще, туберкулез убивал людей в возрасте до двадцати пяти лет. В 1938 году 87 процентов домов в сельском Ольстере все еще не имели водопровода, а инвестиции в строительство были ничтожны.
Каково было политическое значение столь бедственной ситуации? Лишения, как отмечалось, не сплотили рабочий класс, напротив, привели к еще более жесткой политике. Перед лицом возможной массовой безработицы рабочих-протестантов правительство Крейга лишь подчеркивало важность разделения, чтобы бедные протестанты почувствовали: даже в своей бедности они превосходят бедных католиков, которых прозвали «тайд» («ирлашками», от имени Taidgh), или «левоногими» (старинная насмешка оранжистов, предполагающая, что католики, копая землю, упираются в лопату левой ногой).
Лорд Крейгавон (с 1927 года Крейг) сделал в Стормонте классическое заявление юниониста. В 1934 году его избрали великим магистром ложи оранжистов, и Крейг сказал членам парламента:
Я рад этому больше, чем креслу премьер-министра... Я всегда говорил, что в первую очередь я оранжист, а во вторую — политик и член парламента... Я горд тем, что мы — протестантский парламент и протестантское государство.
Заявление, сделанное перед третью католического меньшинства, было недвусмысленно: католицизм означал «исключение». Еще яснее выразился сэр Бэзил Брук (позднее лорд Брукборо), бывший премьер-министром Северной Ирландии в 1943-1963 годах. Он похвастался, что не принял на работу ни одного католика — экстремистская позиция, которая тем не менее подтверждала общее убеждение юнионистов в том, что католики нелояльны государству Северной Ирландии.
Однако в это время случались и положительные подвижки. К примеру, в 1930-х годах Стормонт значительно увеличил электрификацию сельской местности, появились признаки улучшения материального положения населения (даже если главным образом это был протестантский средний класс). За период между двумя мировыми войнами в четыре раза выросло количество владельцев автомобилей, с открытием в Белфасте в 1924 году местной станции Би-би-си людям со скромными доходами стали доступны кино и радио. Впрочем, провинция всегда отличалась приверженностью к расколу. Худшим проявлением этого стал 1935 год, когда в мятежах в Белфасте погибли одиннадцать человек и сотни семей, в основном католиков, были изгнаны из своих домов.
Вторая мировая война предоставила юнионистам возможность доказать свою лояльность британской короне, и Северная Ирландия сделалась важным плацдармом охраны британской Атлантики. Значительную роль во время войны сыграли авиация, судостроительная промышленность и сельское хозяйство.
Но даже тогда ненадежный статус Северной Ирландии подчеркнуло высказывание сэра Бэзила Брука, сделанное в британском фильме: «Как вы знаете, мы — часть Соединенного королевства». Как заметил один историк, британцам якобы требовалось напоминать об этом факте! Обычно Британия уделяла мало внимания делам Северной Ирландии. Стэнли Болдуин (британский премьер-министр в 1935-1937 годы) в связи с кровопролитием 1935 года отреагировал на протесты католиков: заявил, что с этим нужно разбираться правительству Северной Ирландии. Католики, возможно, почувствовали, что в обязательства по обороне, возложенные на Вестминстер актом от 1920 года, следовало бы включить их защиту от толп оранжистов.
Северная Ирландия пострадала за свою лояльность британской короне: немецкие бомбардировщики четырежды подвергали ее массированным атакам. В 1941 году в результате одного налета в Белфасте погибли 700 человек, и 100 000 остались без крыши над головой. Однако, учитывая опыт 1917 года, британское правительство, по словам Имона Феникса, «благоразумно решило не объявлять воинскую повинность в Шести графствах». Тем не менее британский имидж лояльной, четко, по-военному организованной Северной Ирландии способствовал укреплению юнионизма, что стало особенно заметно на фоне нейтралитета, объявленного Свободным государством де Валера. Крейг и его соратники любили хвастаться, что они «люди короля», но их патрицианская отстраненность от простых граждан Ольстера отлично иллюстрируется бесконечными дискуссиями по поводу спасения статуи Карсона, в то время как Белфаст подвергался бомбардировкам.
Конституционная солидарность
После войны в Шести графствах произошло нечто вроде социальной революции. Радикальное законодательство лейбористского правительства, возглавляемого Аттли, из Британии распространилось и на Северную Ирландию. Теперь и здесь появилось бесплатное здравоохранение, бесплатное среднее образование, гранты на обучение в университете и пособия неимущим, как и в Соединенном королевстве.
Но политический застой продолжился: юнионистское правительство наотрез отказалось от принципа «один человек — один голос», как в Стормонте, так и в местных органах власти. В 1949 году националисты надеялись, что лейбористы, в отличие от консервативной партии, проявят больше сочувствия к решению Свободного государства не становиться участником Общего рынка. Ответ правительства Аттли был таким:
Северная Ирландия или любая ее территория не перестанет быть частью доминионов его величества и Соединенного королевства без согласия на то парламента Северной Ирландии.
Ни один юнионистский лидер не мог бы пожелать большего.
Прогресс экономики Северной Ирландии с 1945 по 1968 год во многих отношениях был впечатляющим. Модернизация сельского хозяйства позволила стремительно увеличить экспорт скота и зерна на остальные территории Соединенного королевства. Правительство щедро субсидировало развитие промышленности в провинции. Тем не менее безработица на протяжении всего послевоенного периода оставалась на тревожно высоком уровне (не менее 6 процентов), причем более всего страдало католическое меньшинство, что усугубляло сектантские настроения. Безработица по большей части не была виной юнионистского правительства. Ее порождали такие факторы, как малый размер отечественного рынка, однако отдельные провокационные политические решения казались в глазах католиков частью сознательной стратегии. Среди таких примеров — строительство нового города Крейгавон. В самом названии звучал намек на раздел, и это в местности, удаленной от депрессивных католических территорий, к западу от реки Банн. Еще одно решение — построить второй университет не в большом католическом Лондондерри, а в маленьком протестантском городе Колрейн.
