Ознакомительная версия.
Неспособность лангобардов завоевать всю Италию, вероятнее всего, объясняется их малочисленностью, о которой я уже упоминал. Но существует еще одно очень важное соображение. Судя по всему, лангобарды были по своей природе сухопутными жителями, хотя некогда их дом находился у воды — в устье Эльбы. Они никогда не стремились к морю, никогда не строили флот. Поэтому они находились в чрезвычайно невыгодном положении при нападении на такие города, как Рим и Равенна. Лангобарды могли блокировать и захватить такой сильный город, расположенный внутри страны, как Тикинум (совр. Павия). Его взял Альбоин после трехлетней осады. Теодерих взял Равенну, когда она удерживалась Одоакром, потратив на это три года, но сделал это с помощью флота. Если бы лангобарды догадались построить себе хотя бы небольшой флот, их успехи могли быть значительно более весомыми. Этот недостаток объясняет тот факт, что они никогда ничего не захватывали на острове Сицилия. Можно утверждать, что после падения вандалов морское могущество Римской (Восточно-Римской) империи полностью контролировало западную часть Средиземноморья до самого начала VIII века, когда его стали оспаривать сарацины (арабы. — Ред.).
Лангобардское государственное устройство
Рассмотрев границы завоеваний лангобардов, теперь поговорим вкратце об их социальной и политической системе. Как они относились к итальянскому населению? К собственности на землю? На эти вопросы разные авторы дают разные ответы. Я должен подчеркнуть, что лангобарды, хотя и были субъектами федерации императора в Паннонии, тем не менее, вторгнувшись в Италию, сделали это без оглядки на федеративные связи. Они пришли как открытые враги и не притворялись federati. В этом отношении они являют собой противоположность восточным германцам: даже вандалы заключали соглашение с имперским правительством. Следовательно, мы можем ожидать, что административная система лангобардов никак не будет связана с соответствующими римскими институтами. И не ошибемся. Законодательный кодекс короля Ротари — эдикт Ротари, который был составлен в середине VII века, в противоположность вестготскому и бургундскому законодательству с начала и до конца является германским. Но возникает вопрос: возможно, существовала двойная система? В то время как лангобардские завоеватели жили по законам, изложенным в эдикте Ротари, может быть, римские граждане подчинялись своим римским законам, как это было при остготах и как франко-римляне жили при правительстве Меровингов? Нет никаких сомнений в том, что частично так оно и было, по крайней мере, когда речь шла о личном праве. Свидетельств тому немного, но существует несколько мест в законах, которые иначе объяснить невозможно. В эдикте Ротари мы не находим упоминания о римских подданных, равно как и указания на разные национальности. Ничего не сказано и о смешанных тяжбах. Подразумевается, что смешанные тяжбы будут представляться перед лангобардским двором и судиться по лангобардским законам. Труа и другие придерживаются мнения, что все римское население было низведено захватчиками до положения рабов или aldii. В лангобардском обществе было три класса: свободные люди, aldii — наполовину свободные, которые были привязаны к земле и соответствовали leti среди франков, и, наконец, рабы. Согласно упомянутой выше теории, все свободные граждане Рима были сведены к положению aldii и считались вторым классом. Эта теория представляется в высшей степени маловероятной. Я считаю, что правильную позицию занимает профессор Виноградов. Свои взгляды он изложил в книге, опубликованной много лет назад в Санкт-Петербурге и оставшейся малоизвестной в Западной Европе. Я изложу их кратко.
Прежде всего, Альбоин не принимал широких мер касательно обращения с покоренным населением: он умер раньше, чем завершил покорение. Его преемник Клеф, очевидно, удовлетворился решительной мерой — убийством или вытеснением из Италии многих влиятельных римлян. После его смерти наступил перерыв в десять лет, во время которого власть находилась у герцогов, и они считали необходимым организовать завоевание. То, что они делали, описано Павлом Диаконом: «Reliqui vero per hospites divisi ut tertiam partem suarum frugum Langobardis persolverent, tribu-tarii efficiuntur» — «Оставшееся римское население распределено между ломбардскими hospites и должно платить им дань — одну треть урожая с их земель». Иными словами, институт hospitalitas был возрожден в его старой форме; собственники отдают треть своей продукции — они не должны отдавать треть своей земли. Дойдя до конца перерыва, Павел снова пишет об условиях, в которых жило население. Он приводит лишь одно предложение, которое широко обсуждалось и по-разному объяснялось. «Populi tarnen adgravati per Langobardos hospites partiuntur». На мой взгляд, не может быть сомнений в том, что оно выражает в краткой форме тот же факт, что указан выше. «Зависимые народы распределены между лангобардскими hospites», то есть между лангобардами, которых они должны обслуживать, как гостей. Простой смысл заключается в следующем: когда королевская власть в конце перерыва была возрождена, было сделано то же самое, что раньше устраивали герцоги в отдельных герцогствах. То есть план обращения с римскими собственниками, принятый герцогами, был организован заново, систематически, по всему королевству.
Эти общие меры непосредственно повлияли на римских землевладельцев. Они сами, а вовсе не их земли были поделены между лангобардами, которым они были вынуждены отдавать определенную часть продукции, которая считалась tributum. Таким образом, они оставались собственниками, но также были tributarii. Они не были привязаны к земле: это доказывает положение tertiatores, потомков этих собственников в Терра-ди-Лаворо в VII веке. Поэтому утверждение, что римские собственники перешли в класс лангобардских aldii, или серфов, не может быть правильным. Они определенно принадлежали к свободным людям. Возможно, как предполагает Виноградов, они образовывали класс свободных людей, известный как homines pertinentes, упомянутый в некоторых лангобардских законах и отличавшийся от aldii. И если римские собственники включались в класс свободных людей, их coloni или серфы, естественно, включались в лангобардский класс серфов — aldii, а римские рабы, соответственно, входили в тот же класс, что и рабы лангобардов.
Подведем итог: главный принцип лангобардской системы — единообразие управления; одни и те же территориальные законы и административные принципы применялись и к завоевателям, и к завоеванным, и эти территориальные законы и административные принципы были лангобардскими, а не римскими. Римское население (их личные отношения регулировались римским правом), поделенное на социальные классы, распределялось по соответствующим классам лангобардского общества. Существовало, однако, важное отличие. Свободные римские собственники должны были платить дань в размере одной третьей части своей продукции тем лангобардам, к которым они были приписаны, и как tributarii: они были зависимыми. Можно видеть, что условия, в которых жили римляне при лангобардском правлении, хотя и не были такими плохими, как утверждают некоторые исследователи, все же были значительно тяжелее, чем в тех германских королевствах, которые были членами федерации, — остготском, вестготском и бургундском.
Но разве не было лангобардских землевладельцев в лангобардском королевстве? Неужели вся земля находилась в собственности итальянских местных жителей? Нет. В случаях, когда собственники были убиты или изгнаны — а таких было много, — их поместья переходили в руки герцогов или короля. Эти правители вознаграждали ими своих сторонников за верную службу, обеспечивая таким образом их преданность. Принцип, согласно которому делались такие дары, заключался в соблюдении интересов получателя дара, а не дарителя. Дары были бессрочными, никаких временных пределов не устанавливалось. Поэтому каждое поместье, дарованное герцогом, истощало его капитал. С течением времени лангобардские правители признали неразумность такой системы. Соответственно, мы видим, что в VIII веке король Лиутпранд уже сдает землю в долгосрочную аренду. Он также соглашается на практическое использование поместья, без каких-либо официальных соглашений или предписаний. Такое поместье можно обрести вновь в любой момент, если только лицо, его занимающее, не сможет доказать, что фактически владеет им больше шестидесяти лет. Исходя из самой своей природы такой способ владения не оставил практически никаких следов своего существования, поскольку его основой и сутью являлось отсутствие официальных документов.
В следующей главе расскажу о характере законодательного регулирования у лангобардов.
Ознакомительная версия.
