Исключение составляли преторианские когорты. Первоначально это были телохранители генерала (претора), но с воцарением Августа их преобразовали в императорскую гвардию, а некоторые из них постоянно несли службу при императоре. Все они были организованы в десять когорт, по тысяче человек каждая. Составлявшие их воины получали более высокую плату и служили меньший срок, чем в обычных легионах, имея при этом дополнительное преимущество в виде постоянной службы в столице. Их укрепленный лагерь располагался в непосредственной близости с городской стеной Рима с внешней ее стороны. Будучи единственными регулярными армейскими частями, расквартированными поблизости от Рима, они неоднократно становились «делателями царей». С другой стороны, присутствие регулярных частей в окрестностях громадного и часто неуправляемого города было необходимо.
Общее количество вооруженных сил империи, включая преторианскую гвардию, личный состав флота, речных патрулей и «городские когорты», или полицию, к середине II века н. э. должно было приближаться к 500 000 человек. Хотя это и громадная цифра, но, принимая во внимание то, сколь велика была протяженность границ империи, которые необходимо было охранять, она представляется достаточно скромной в сравнении с объемом возложенных на эту массу людей задач.
Со временем появились все усиливающиеся трудности в наборе граждан на военную службу. Воинственные народности, из которых вербовались вспомогательные подразделения, были уже сами романизированы, и в 212 году н. э. император Каракалла пожаловал римское гражданство всем народам, населяющим империю. Эти трудности с набором на воинскую службу привели к тому, что солдат снова стали набирать из числа до сих пор не цивилизованных народов, живших по другую сторону границы. Они
должны были занять место вспомогательных подразделений, которые теперь стали всего только легковооруженными римскими пехотинцами. Эти новые вспомогательные войска сохраняли свой привычный племенной стиль ведения боя, свое снаряжение и оружие и сражались под водительством своих племенных вождей. По мере того как набор воинов в пределах империи становился все более трудным делом, число таких вспомогательных подразделений увеличивалось и со временем стало столь большим, что начало угрожать безопасности римского мира.
Защитная система с ее постоянно закрепленными за определенными местами воинскими контингентами и статичной обороной могла подвергнуться жестокому испытанию в случае нашествия варваров или внезапного восстания покоренных племен. Местные нужды обычно не позволяли оказать достаточную помощь соседям, поэтому возникла практика отправки в таких случаях временных воинских команд, сформированных из подразделений различных частей. Таким «сборным отрядам», хотя и со своим штандартом, не хватало товарищеской спайки и кастового духа постоянных частей. Но все же их использование вошло в практику — нехватка резервов или невозможность использования полевых армий обрекала администрацию империи на такое решение.
Самой большой трудностью для обороны империи была громадность пространства, а также невозможность скорого передвижения войска. По современным оценкам, переброска одного легиона через территорию всей империи, из одного конца в другой, потребовала бы больше полугода. Тем не менее необходимость в быстрой переброске войск остро ощущалась, и для решения этой задачи создавалась целая сеть военных коммуникаций, связывавшая различные стратегически важные пункты.
Начиная с середины III века н. э. стало все ощутимее давление на империю со стороны варварских народов. Их вторжения неизменно отражались, но новые, все более мощные волны варваров накатывались на бастионы империи, делая необходимыми перемены в ее оборонительной политике. Прерывистая линия легионов и вспомогательных войск уже была не в состоянии сдерживать массированные вторжения. С мест своего былого обитания снялись целые народы, и для отпора ордам, которые ломились сквозь еле-еле удерживаемые границы, были сформированы полевые армии. Они создавались из подразделений любых имевшихся под рукой войск, и, по мере того как использование «сборных отрядов» расширялось, старые легионы и вспомогательные когорты частично приходили в упадок и теряли свою индивидуальность.
Вторжения варваров пришлись на период гражданских волнений, когда легионы все еще сохранялись, но они уже мало чем напоминали легионы былых времен. Их численность, по крайней мере в полевых армиях, была сокращена до тысячи человек. В связи с появлением в их рядах значительного числа недавних варваров неизбежно снизилась дисциплина; повлияло на падение дисциплины и ослабление власти центра, а также его престижа вследствие гражданских войн. Претенденты на императорский трон соперничали друг с другом, стараясь заручиться поддержкой армии, а предводительство, основывавшееся на популизме, отнюдь не способствовало поддержанию хорошей дисциплины. Какая бы то ни было связь с Римом, которую некогда живо ощущал каждый солдат, давно уже не существовала. Боевая подготовка, честь мундира и преданность своим командирам — вот то немногое, что еще теплилось в той смеси рас и племен, составлявших теперь армии империи.
Обездоленное население империи, придавленное все увеличивающейся тяжестью долгов и налогов, не было больше способно обеспечивать приток в армию новых воинов. Да и трудности воинской службы не казались заманчивыми для обычного гражданина. В IV столетии н. э. действовала почти феодальная система призыва мужчин в армию, основанная на собственности, — поместье определенной площади было обязано направить для службы в армии мужчину или нескольких мужчин, в зависимости от размеров поместья. Участились уклонения от призыва и даже членовредительство, да и кое-как собранные новобранцы находились далеко не в лучшей форме. Несколько проще было найти охотников служить в легковооруженных вспомогательных частях, чем в легионах, — мало кто горел желанием таскать на себе изрядный вес тяжелой брони и оружия. Да и дисциплина в легионах была куда строже, срок службы дольше, а повышение в званиях шло гораздо медленнее.
Полевые армии в своем противостоянии волнам вторжений варваров полагались главным образом на свою маневренность, поэтому в них имелось значительно большее число конников; некоторые из них, так называемые катафракты, а также их лошади были защищены полными чешуйчатыми доспехами. С другой стороны, появилась тенденция к более легкому вооружению пехотинцев. К IV столетию н. э. тяжелый пилум уже вышел из употребления и был заменен гораздо более легкой пикой. Вне всякого сомнения, эти перемены были вызваны внешними факторами, в частности увеличивающимся применением неприятелем конницы. С падением дисциплины возникла необходимость в более тесном строе и в оружии, которое могло бы удерживать на расстоянии атакующую конницу. Упомянутая пика значительно отличалась от длинного оружия македонской фаланги, была, по всей вероятности, короче и легче и при необходимости могла быть использована и в качестве метательного оружия.
К IV веку н. э. эти полевые силы были сформированы из самых лучших войск, имевшихся в стране. Они были разбиты на три разряда — «палатинцы», «комитатенты» и «псевдокомитатенты». Первые, название которых произошло от римского слова «дворец», считались лучшими частями в полевых армиях. Примерно третья часть тяжеловооруженных легионеров-пехотинцев была прикомандирована к полевым армиям, остальные продолжали нести службу на своих старых местах расквартирования на границах. Служба в этих пограничных частях была теперь согласно закону наследственной. Сыновья солдат должны были становиться тоже солдатами, точно так же как, согласно требованию того же закона, все сыновья сельскохозяйственных рабочих и ремесленников должны были наследовать занятия своих отцов. И нет ничего удивительиого в том, что эти обособленные подразделения, часто давно оторванные от Рима и перемешавшиеся с местным населением, считались самыми слабыми частями в составе полевых сил.
Чем сильнее становилось давление извне, тем больше усилий приходилось прилагать империи для своей защиты. По приблизительным оценкам, общая численность личного состава на службе у империи войск всех видов в IV столетии н. э. доходила до трех четвертей миллиона человек, и содержание таких сил тяжким грузом ложилось на несчастных налогоплательщиков. Войны, эпидемии, неурожаи и даже нередкие случаи убийства новорожденных постоянно сокращали число подданных империи. Торговля практически замерла, а некогда возделанные поля зарастали травой, их владельцы и арендаторы пускались в бега, чтобы скрыться от сборщиков налогов. С целью хотя бы частично снова возродить в этих районах жизнь руководство империи стало позволять варварам селиться на них, что само по себе создавало опасный прецедент.
